— Я была не до конца честна с тобой, — начала Тревис, не поворачиваясь к нему. — Я скрыла от тебя кое-что.
— О чем ты? — он напрягся, с болью предвкушая новое предательство.
— Я знаю, кто ты, — Лилиан посмотрела на него.
— Знаешь? — рассеянно переспросил Гарри.
— Да, — она достала из ящика маленький снимок, который сделала камерой на своем сотовом телефоне, и протянула ему. — Я была в Метрополитен Музее и видела его.
Голдфилд взял у нее из рук фотографию и увидел изображение небольшого потемневшего от прошедших столетий бюста хилиарха империи Александра Великого.
— Я узнала тебя сразу же, — продолжала она. — Это было как гром среди ясного неба. Сначала мне показалось, что я вот-вот сойду с ума, но потом это прошло.
Гарри молчал. Его взгляд был прикован к снимку.
— И ты… сразу же… все поняла? — наконец сбивчиво спросил он.
— Дело не только в бюсте, — Тревис вздохнула и села на кровать. — Помнишь, однажды ты рассказывал мне об Александре? Я записала потом все эти сведения и показала их профессиональному историку. Он сказал, что науке неизвестна подобная информация об Александре. Об этом нельзя прочесть ни в одной книге, и знать это мог только очень близкий к македонскому царю человек. А кто был к Александру ближе, чем ты?
— Его жена, — с ненавистью процедил Гарри сквозь зубы.
— Ответ неправильный, — спокойно отозвалась Лилиан. — Она была близка ему телом, а ты — душой.
Голдфилд поднял на нее глаза и ощутил непреодолимое чувство того, что отныне и навеки связан с женщиной, что сидела перед ним и смотрела на него самым искренним и нежным взглядом.
— Значит… — тихо проговорил он. — Значит… ты понимаешь… кем я был для Александра?
— Конечно, — она улыбнулась.
— Тогда… если ты все знала… почему ты помогала мне?
— Потому что… — она сделала паузу. — Вообще-то я никогда не говорю об этом мужчинам первой. Но так как ты — особенный, я сделаю исключение, — Лилиан прильнула к нему и положила голову ему на плечо. — Я помогала тебе, потому что люблю тебя, с самого первого дня как только увидела.
Не ожидавший услышать подобное признание, Гарри растерянно посмотрел на нее.
— Я помню тот день, когда ты в первый раз пришел в офис, и Риверс сказал, что ты будешь работать с нами, — продолжала она. — Глупо признаваться, но наверно это была любовь с первого взгляда. Только вот ты скорей ненавидел меня тогда, нежели испытывал симпатию.
— В этом не было твоей вины, — глухо произнес он, опуская голову. — Все дело во мне, — он тяжело вздохнул. — Я должен рассказать тебе свою историю, а дальше тебе судить, достоин ли я любви.
Он начал рассказывать с самого начала, с Миезы и уроков Аристотеля, с того, как он был не особо прилежным учеником, а Александр наоборот, не давал учителю прохода дотошными вопросами. Он рассказывал о том, как Александр стал царем Македонии и сколько препятствий пришлось ему преодолеть на своем пути. Он рассказывал о походе на Восток и о том, что они пережили за эти долгие тринадцать лет скитаний. Наконец он рассказал о любви своего царственного друга к Роксане, дочери бактрийского князя, и ее беспредельной ревности.
— Она ненавидела тебя? — спросила Лилиан.
— Наверное вся ненависть, на какую только была способна эта женщина, была направлена на меня, — Голдфилд всплеснул руками. — Но я никогда ничего плохого ей не делал! Я никогда не становился между ней и ее мужем! Но она верила какому-то грязному евнуху, который оболгал меня перед ней!
— Оболгал?
— Да. Эта собака рассказывала ей изощренные сказки о том, что будто у Александра со мной любовная связь, и что так было всегда. Он красочно описывал ей то, что видел меня, выходящего по утрам из царской спальни. Этому выродку было невдомек, что в ту ночь я заснул в комнате Александра случайно! Иногда же мы просто проводили часы за разговором! Ты знаешь как долго мог говорить Александр?!
Лилиан отрицательно покачала головой.
— Он мог говорить часами! Он мог проговорить всю ночь, строя самые невероятные планы! И самое главное, что потом все эти замыслы претворялись в жизнь! — Гарри обессилено откинулся на подушки. — Роксана этого не знала. И думаю, вряд ли бы она поверила мне, даже если бы я попытался оправдаться. А этот проклятый евнух был только рад стравливать нас, чтобы самому приблизиться к царю, — он сделал паузу. — Я не знаю, что это был за яд. Но однажды она подлила мне его в чашу с вином, а через несколько дней я умер.
— Умер? — Тревис удивленно посмотрела на него.
— Да, веков на пять, а спустя пятьсот лет кто-то открыл мою могилу. Я проснулся и с тех пор не могу умереть снова. Восемнадцать столетий я скитался по миру, безрезультатно пытаясь найти собственную смерть. Из-за Роксаны я возненавидел всех женщин. Я всегда был уверен, что ни одна из них не способна принести мне добра. До тех пор, пока ты… пока ты не доказала обратное.
Лилиан заметила, как в его глазах блеснули слезы. В порыве нежности она протянула руку и коснулась пальцами его щеки.
— Я совершил много ошибок за эти века, — продолжал он. — Куда бы я не приезжал, я нес с собой несчастья и разруху. Я и тебе не принесу ничего хорошего. Я проклят, понимаешь? Она прокляла меня. Она… нашла лучший способ отомстить мне за все те часы, что ее супруг провел со мной вместо нее. Странно, но она так и не узнала его, она так и не поняла, что было нужно Александру больше всего. Он никогда не придавал большого значения плотским утехам, и они не влекли его. Иногда мне казалось, что он целиком превращался в разум. Человека не оставалось. Был лишь дух, сильный, стремительный, несокрушимый, стремящийся только вперед. Возможно, Роксана так до конца этого и не разгадала.
Голдфилд опустил голову и закрыл глаза.
— А что было потом? — осторожно спросила Лилиан. — После того, как ты очнулся?
— Потом? — он посмотрел на нее. — Потом были долгие столетия блужданий и поисков спасения, которого нигде не было. Моя жизнь слишком долгая, чтобы говорить о ней, но я как-нибудь все тебе расскажу. Обещаю.
— Хорошо, а… — она осеклась. — «Гефестион 13» — твоих рук дело?
— Моих, — признался Гарри и, не видя больше смысла отпираться поведал ей о своей идеи вернуться в прошлое и обо всем, что он для этого сделал.
Тревис слушала, затаив дыхание.
— Ты хочешь изменить ход событий? — спросила она наконец.
— А что еще мне остается? Сколько еще мне скитаться по этому свету?
— Это невероятно, — прошептала Лилиан. — Просто невероятно!
— Я понимаю, твои чувства. Все это кажется тебе безумием…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
