заклевали носом.
– Делла, – шепотом позвал я сестру.
– Асти! – обрадовалась она, подхватила куклу и подбежала ко мне, а я поднял ее высоко под потолок. Сестренка счастливо взвизгнула. Она была очень похожа на маму: вся светленькая с рыжинкой, «огненная». Я был уверен, что у нее проснется магия огня.
– Тсс, – приложил палец к губам. – Тише. Пусть твои нянюшки отдохнут.
– Ты со мной поиграешь? – спросила сестрица. – Мама подарила мне новую куклу. Хочешь, покажу?
– Давай.
Кукла была хороша – для девчонки, конечно. Но я не стал обижать Деллу и указывать на это, а позволил налить мне «чай» в игрушечную фарфоровую чашечку и старательно делал вид, что его пью. На фоне храпящих нянек это выглядело и вовсе забавно.
– Ваше высочество, – смешно говорила Делла, поправляя голубую ленту в кудряшках, – говорят, вы объехали весь свет. Что интересного вы видели в далеких странах?
– Слухи не лгут, ваше высочество, – отвечал я сестре. – Недавно я бывал в южном Ларабане и привез оттуда жемчуга, достойные вас.
– Как мило. А я хотела познакомить вас с моей новой подругой Шарлоттой.
Конечно, это была кукла.
– Или у вас есть дама сердца?
Делла пристально взглянула на меня, а я покраснел, хоть это и была лишь игра. Дама-то была… Но об этом никто не должен знать.
– Мое сердце совершенно свободно, ваше высочество, – заверил я сестренку. – Так что я с удовольствием познакомлюсь с вашей подругой.
Я только позднее понял, что произошло в следующий момент. Какой-то дуралей решил запустить под окнами дворца фейерверк. Ракета взорвалась, рассыпалась брызгами, но сам хлопок был таким неожиданным, что я неловко дернулся, взмахнул рукой, и маленький язычок молнии сорвался с пальцев. Вот только рядом сидела Делла. Молния ударила ее по руке, оставляя ожог, и сестренка заревела.
– Прости! – Я кинулся к ней, подул на обожженную ручонку. – Прости, прости!
Но громкий рев Деллы разбудил нянюшек, которые мирно спали, пока мы тихо разговаривали.
– Что случилось, ваше высочество? – кинулись они к принцессе. – Какой ужас! Какой кошмар! Как это произошло?
Ожог был небольшой, но сильный и наверняка болезненный. Я готов был провалиться сквозь пол. В комнату вбежала мама.
– Что такое, милая? – кинулась она к малышке, шелестя зелеными юбками платья. – Ой, какой ужас.
И обернулась ко мне. Понятное дело, ожог от молнии легко отличить от обычного.
– Астар! Я просила тебя не применять магию рядом с сестрой? – тихо и оттого более грозно спросила она.
– Я случайно, – ответил ей, а нянюшки заохали. Видимо, решили, что я специально обжег ручку Деллы. Они вообще за глаза называли меня крайне избалованным и испорченным мальчишкой.
– Случайно? – Мама прищурилась, и в ее глазах засверкали язычки пламени. – Все вон!
Нянек как ветром сдуло, а мама, оставив на миг Деллу, надвигалась на меня.
– Я говорила тебе, Астар, что аномалия опасна, – отчеканила она. – Говорила?
– Да, мама. – Я наклонил голову.
– Тогда почему ты настолько неосторожен? Делла – обычный ребенок, далекий от аномалий. Она не может защититься от твоей стихийной силы, и пока ты не научишься ею управлять, надо быть в десять, в двадцать раз осторожнее. Как это няньки не увидели ваши опасные забавы?
– Какие забавы, мама? Я просто дернулся, и…
– Вот именно. Просто дернулся. И видишь, что вышло?
– Мама, Асти не виноват! – вступилась за меня сестренка. Теперь она ревела не потому, что больно, а из-за того, что мама меня ругала. – Мы играли в куклы, пили чай.
– Делла, милая, ты ребенок, а Астар – взрослый юноша и наследник престола. Какие куклы? Какой чай? Он должен усердно заниматься, чтобы стать достойным кроном Арантии, когда Дар уйдет на покой.
– Ты говоришь, как отец, – тихо сказал я.
– Потому что твой отец прав! – выпалила мама. – Я запрещаю тебе играть с сестрой без присмотра, Астар. Ты меня слышал?
Я вылетел из комнаты. Было обидно до невозможности. Разве я хотел чего-то дурного? Или намеренно навредил Делле? Конечно, в случившемся есть моя вина. Но я ведь не специально!
А самое страшное, что мама расскажет отцу. Папа с Деллы пылинки сдувал, так что можно было поставить зуб на то, как скоро он примчится. Поэтому я сел в своей гостиной и ждал, как преступник, приговоренный к казни. От гнева отца не спастись, это давно уже известно. А гнев последует!
И правда, полчаса спустя послышались торопливые шаги. Отец отправил прочь слуг: я уловил его раздраженный голос, а затем дверь с грохотом распахнулась.
– Астар! – взревел он, и я поднялся с кресла, готовясь, что сейчас небо рухнет мне на голову.
– Добрый вечер, ваше величество, – склонил голову, как того требовал этикет.
– Ты издеваешься? – зарычал отец. – Ты что натворил? Что, я тебя спрашиваю?
– Папа, это вышло случайно! – попытался оправдаться я, хоть и знал, что зря. – Мы с Деллой…
– Вы с Деллой? Делле шесть, Астар. А тебе вот-вот исполнится пятнадцать. Немного разный возраст, не находишь?
Кстати, по все той же иронии судьбы у нас с Деллой был один день рождения на двоих. И через неделю не только мне исполнится пятнадцать, но и сестре будет семь.
– Пожалуйста, выслушай! Мы играли, а потом…
– Не желаю! – отчеканил отец. – Ты ведешь себя отвратительно, Астар. Недостойно наследника престола. Перечишь мне, причинил вред сестре. О чем ты только думаешь?
– Но папа…
– Не перебивай, когда крон говорит! Ты должен положить все усилия, чтобы научиться контролировать свою аномалию. Но разве ты это делаешь? Нет. Тебе бы только бездельничать, шалить. Видел, к чему привела твоя шалость? Теперь у Деллы останется шрам, потому что ожог очень глубокий. И это твоя неосторожность, Астар. Ничья больше.
– Я понимаю, – я все еще пытался до него достучаться. – Но папа…
– Молчи, кому сказано? Значит, так. Ты на месяц под домашним арестом. Не выходишь из своих комнат, не ездишь к Аланелу в академию и уж точно не устраиваешь бедлам в комнатах сестры. Только учишься, учишься, учишься.
– Я и так только и делаю, что учусь.
Внутри начинал закипать гнев.
– Перечить мне вздумал? – вконец разозлился отец. – И в кого ты такой? Я в твои годы…
И осекся, задумался о чем-то своем.
– Моей вины здесь нет! – Я воспользовался временным затишьем. – За окном взорвался фейерверк, и искра…
Взгляд отца посуровел. Я сжался, готовясь к очередной тираде, но то, что услышал, и вовсе выбило почву из-под ног.
– Раз ты не желаешь вести себя как подобает принцу, значит, и на бал не пойдешь, – тихо, но сурово сказал отец. – Сиди здесь и думай о своем поведении. Месяц.
И ушел, оставив меня в полной растерянности и одиночестве. Не пойду на бал? Ну и ладно! И плевать, что бал,
