Подергала, блин. Не стоило надевать эту футболку! Тем более что мне сразу не понравился ее запах. Она хоть и чистая, но едва уловимый аромат парфюма присутствует. Не его это запах. Слишком приторно-сладкий с нотами душного муската. Почему-то в машине от Саши пахло иначе. Там аромат был терпкий, с низкими нотами цитруса и мяты. Тот запах ему шел, этот же раздражает. И вообще квартира мне не понравилась. Не ассоциируется с Александром. Как-то здесь все гламурно, блестяще, показушно и холодно. Шелковые простыни — это вообще зашквар. Но других я в шкафу не нашла. Такое постельное белье у меня ассоциируется только с борделем. Сразу полезли в голову грязные мысли, скольких девок он на этой самой кровати имел? Фу! Спать на этом шелковом безобразии я не смогла, стащила на пол подушку, завернулась в плед и расположилась на мягком коврике. Как собака. Чувствовала я себя вчера так же. Бездомной, обделенной, несчастной. Долго перед сном мысленно разговаривала с мамой, просила ее помочь мне, указать правильный путь. Но ответа я конечно же не получила.
Утренняя провокация тоже с треском провалилась. Нет, мужской интерес в глазах моего охранника я бесспорно увидела, но после его последних слов поняла, что воспринимает он меня распутной легкодоступной девкой. Такое меня точно не устраивает, но доказывать ему обратное я не собираюсь. Просто вычеркну его из своей жизни! Пусть меня только к тете Жене отвезет! И валит дальше папе задницу лизать! Все! Ненавижу всех!
По дороге мы молчим. В такси молчали, пока ехали к дому отца, чтобы забрать машину, и теперь молчим. Я только адрес назвала, Александр его в навигатор вбил, и теперь тишину салона нарушает только писклявый женский голос озвучки. "Поверните направо", «Поверните налево». Эх, сказал бы мне кто, где повернуть, где притормозить. Только мама могла меня направить, понять, простить. С тех пор, как ее не стало, я как будто потерялась в этом мире. Закрываю глаза. Снова в груди болеть начинает. Опять наваливается это ужасное чувство. Неверия, бессилия, злости на судьбу, отца, его девку. Мама ведь так его любила. И на сердце никогда не жаловалась. А в тот вечер… Я помню ее глаза. Она вернулась заплаканная, потерянная. Я никогда ее такой не видела. Как будто душу уже из нее вынули. Она как робот прошла в спальню и закрылась. А потом я слышала, как она рыдала. Это страшно было. Я не знала, как помочь ей, как спасти. Уже тогда было ощущение — произошло что-то ужасное. Я чувствовала, что теряю ее, но дверь она так и не открыла, сколько я стучала, звала ее, бесполезно. А утром… ее нашли уже мертвой. Врачи констатировали сердечный приступ, обширный инфаркт.
Страшно это было. Я никак не могла поверить, что мамы больше нет. Я сама как будто умерла. Плохо помню похороны, траур. А потом я умерла второй раз, когда услышала, как шепталась прислуга. Они обсуждали, что приступ у хозяйки случился после того, как она застала мужа с молодой любовницей. И имя ее назвали, Агата. Я помню. Тогда мы первый раз сильно поругались с отцом. Он не отрицал, только губы поджимал и кривился. И тогда я поняла, что больше не смогу оставаться в этом доме. Я как раз школу заканчивала. И решение поехать учиться в Англию мне показалось очень верным. Только уехав из родной страны, легче мне не стало. Одиноко было в Англии и холодно. Дожди, сырость. Все как в душе у меня. Пришлось с головой уйти в учебу.
Любовь к уюту мне привила мама, теперь же дизайн это моя профессия. Но жить я всегда хотела в России. Думала, время прошло, смогу отцу забыть все. Но дома меня ждал сюрприз. Не знала я, что Агата уже не просто любовница. Жена! Жена, черт возьми! Он привел ее в НАШ дом на мамино место! Как можно? Решил стереть все, что напоминало о маме? Это не просто предательство — это нож в спину, который он продолжает прокручивать ежедневно! Даже после смерти он продолжает предавать ее память и меня. Я себя тоже почувствовала ненужной вещью, единственной, которая ему напоминает о маме, только меня нельзя отнести на чердак и забыть. Хотя ему, наверное, хотелось бы. Не могу находиться с ним рядом. Мне нужно немного прийти в себя и забыться. Надеюсь, тетя Женя будет рада.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Живет тетя в соседнем городе в частном доме на окраине. Она последнее звено, которое связывает меня с мамой.
***
Дождь начинает накрапывать, смотрю в стекло, залитое дождем и тоже начинаю плакать. Беззвучно, но очень горько. На въезде в город прошу Александра остановиться. Он не сразу понимает, зачем мне это нужно. А я не хочу говорить. Я выхожу и медленно бреду по грязной дороге в сторону кладбища. Здесь похоронена бабушка, и мама, и некоторые другие родственники. Уверенным шагом иду в нужную мне сторону, не обращая внимания на грязь. Надо было бы конечно цветы купить, но о них я не подумала заранее. Подхожу к ограде, за которой расположилось несколько могил. Мамина — крайняя. С гранитного памятника на меня смотрит самое родное лицо. Помню, с какой фотографии сделан портрет. Это я ее сфотографировала. Счастливый тогда был день. Мы все были на отдыхе, катались на лошадях. Папа был с нами, что случалось не часто. Наверное поэтому мама просто искрилась от счастья. И с папой они выглядели счастливой крепкой парой. Это было за год до ее смерти. Интересно, в тот момент у него уже была любовница, или это случилось позже?
Сейчас мне снова больно. За себя, за маму, за нашу разрушенную семью. Что толкнуло отца на измену? Банальная мужская похоть? В таком ключе я никогда об отце не думала. Для меня он всегда был самым лучшим, самым правильным, не способным на предательство. Прошло три года, а я до сих пор не нашла ответы на эти вопросы. Не смогла уложить в голове все случившееся, это снова поднимается волной в душе. Не замечаю, что дождь усилился, не вижу вокруг ничего, я глубоко ушла в себя, в свои переживания. Поэтому я даже не сразу замечаю, что на мои плечи ложится теплая куртка, и сильные руки тянут меня на выход. Не хочу уходить. Хочу еще немного побыть здесь, рядом с мамой. Мне ее так не хватает, и эти объятия… Я вдруг понимаю, что с тех пор, как мамы не стало, никто меня так тепло не обнимал. И сейчас объятия дарит не родной человек, а чужой по сути мужчина. Становится еще дерьмовее от понимания, что нет на этой земле ни одного человека, к которому я смогла бы прижаться, открыться, выплакаться и получить искреннее сочувствие.
— Тише, Яся, перестань, — слышу я нежный шепот в самое ухо. Ноги разъезжаются в грязи, и Саша подхватывает меня на руки. — Ты совсем замерзла, убежала! Я тебя еле нашел на этом огромном кладбище!
— Спасибо, что нашел меня, — всхлипываю я, утыкаюсь ему в шею и безбожно рыдаю.
— Все, Синичка, успокаивайся! Сейчас согреем тебя, — меня усаживают в машину, обогрев включают на полную мощность, а в руки вручают горячий кофе.
— Ты где его взял? — пораженно смотрю на кружку с дымящейся жидкостью.
— Из термоса. Брал с собой, видишь, как пригодился, — Саша тепло улыбается, ему очень идет улыбка, она греет намного лучше печки.
— Спасибо! — вздыхаю я, делаю глоток, это так вкусно… Хоть я не люблю растворимый кофе. Но сейчас… он для меня особенный. И Саша, он смотрит так нежно, гладит большим пальцем щеку, убирает мокрые пряди волос, кажется, он меня сейчас поцелует…
И он целует, только не в губы — в висок. Хоть мне и кажется, что направление движения он поменял в последнюю секунду. И хорошо. Потому что целовалась я в Англии со своим парнем Фредом. И мне не нравилось совершенно. А секс не нравился еще больше. Не знаю, чем так восхищаются все, может я неправильная, но у меня осталось только чувство гадливости и воспоминания о боли от первого раза. Потом боли уже не было, но и удовольствия тоже. Были суетливые движения, омерзительные поцелуи и каждый раз я мечтала только о том, чтобы все это поскорее закончилось. Фред дураком не был, видел, что мне с ним не в кайф, наверное поэтому и нашел себе более горячую подружку. Мы расстались, чему я почти не расстроилась. Повторять сей дерьмовый опыт я больше не планирую. Да и вообще, согласилась я с ним на секс только потому, что хотела понять, может это и правда так здорово, что сносит крышу и ты перестаешь соображать? Думала, тогда смогу понять отца. Неужели ради этого можно предать семью? Стоит ли говорить, что я не только не нашла ответ, но и запуталась еще больше.
