С проблемами на работе было бы легче справиться, если бы на остальных фронтах моей жизни все было спокойно. Но нет. Нью-Йорк еще остается большой загадкой для меня. Например, Западный Бродвей – это не западная часть Бродвея. «Пиццерией Знаменитого Рэя» владеет вовсе не Рэй. Загадочным образом у водителей такси и ребят из доставки еды не бывает с собой сдачи каждый раз, когда все, что у меня есть, – двадцатидолларовая купюра. Парень без ног, сидящий около моей станции метро, должен был бы использовать те 20 долларов, которые я ему подал, на новую пару ботинок для баскетбола, потому что он в него играет в нашем же квартале. Зонтики, которые продают по два бакса, когда светит солнце, стоят уже десять, когда на улице начинается дождь. Даже детские садики могут быть престижными или непрестижными. Тут принято говорить «Счастливых праздников!», а не «С Рождеством!» Консьерж не оценит коробку леденцов в качестве чаевых в конце года. На «Канале 35» поздно вечером показывают очень пикантные передачи. Девочки, которые спрашивают у меня, не хочу ли я сходить на «свидание» в Мясоразделочный квартал,[28] могут оказаться вовсе не девочками. Водителям автобуса наплевать, если ты зашел не в тот автобус. Бары открыты до четырех утра. А Двадцать третья улица находится не в Даунтауне.
Спустя какое-то время, к декабрю 1994 года, обстоятельства наконец начинают складываться удачным для меня образом. Сначала Стефани вызывает меня в конференц-комнату. Я ни во что не вляпался, но все равно немного переживаю. Да и все немного переживают, когда приходит время выплаты бонусов. Вне зависимости от того, в какой ты фирме работаешь – солидной, со столетней историей, или же в паевом инвестиционном фонде, которого завтра может и не быть, – одна и та же сцена разыгрывается бесчисленное количество раз на Уолл-стрит. Называют твое имя, и весь офис смотрит, как ты направляешься в комнату, чтобы услышать свой приговор. Эта прогулка – нечто среднее между ощущениями невесты, идущей к алтарю, и сильного претендента на титул, выходящего на ринг. Ожидания и страх буквально кипят у тебя в крови. В пустой конференц-комнате твой босс (или боссы) сидит, как правило, с каменным лицом. В этот день они надевают свои лучшие костюмы, неизменно мрачные и консервативные. Несмотря на то что наступает Рождество, то есть праздничное время, они делают вид, что ничего праздничного в том, что скоро произойдет, нет.
Стефани говорит, что фирма дает мне бонус в две тысячи долларов и спрашивает, доволен ли я. Я пытаюсь улыбнуться, но неожиданно мне становится трудно контролировать дыхание. Кажется, все эмоции захлестнули меня разом. Две тонны баксов – это огромная сумма для меня. Я трясу головой в попытке выдавить из себя «спасибо». Видимо, Стефани кажется, что я пытаюсь ответить «нет» на ее вопрос, и она говорит: «Тогда как насчет трех?», и остатки воздуха покидают мои легкие. Вспоминая прошлое, я думаю, что мог бы получить и все десять тысяч, если бы совсем перестал дышать. Позже в тот же самый день мы с остальными «плавающими» работниками разговаривали в почтовой комнате. Когда мы начали сравнивать размеры наших бонусов, я понял, что только мне досталась дополнительная тысяча. И с тех пор я решил пожимать плечами при любом упоминании размера моего бонуса.
Спустя несколько месяцев у меня случился новый прорыв. Стефани позвала меня в свой кабинет. Когда я вошел, я увидел, что два брокера, Энди и Джош, с которыми я работал последние пару недель, уже сидят там. У Энди – красное лицо и очки с толстыми линзами. Он никогда не упустит случая упомянуть, что у него много денег.
«Эй, Энди, как тебе игра Никсов вчера?»
«Да неплохо, только перед ней я попросил своего водителя остановиться около моей квартиры на Парк-авеню, и только затем я поехал в Гарден[29]», – скажет он.
У Джоша кожа оливкового цвета и примерно такие же очки. Можно сказать, он чересчур мил для Уолл-стрит. Энди пользуется джентльменством Джоша. Но вместе они – золотые мальчики фирмы. Они получают лучших клиентов, лучшие заказы и все ресурсы, которые им нужны. «Мы бы хотели предложить Терни позицию в нашей команде», – Энди говорит Стефани.
Где-то в середине 1990-х годов отделы разных фирм, такие как отдел услуг для частных лиц в «Морган Стенли», пережили решающий поворот в своем подходе к получению прибыли. Раньше эти брокеры помогали клиентам в торговле и получали прибыль за счет комиссий. Новая модель – собрать «активы под управлением» и использовать вес 10-миллионных, 20-миллионных или даже 100-миллионных инвестиций в долларах, выставляя счет за управление активами. Несмотря на то что сделки для частных клиентов все еще составляют значительную часть бизнеса, именно в области управления активами крутятся серьезные суммы. Энди и Джош хотят сосредоточиться на поиске все больших объемов капитала, чтобы получать свои менеджерские проценты. Но им все равно нужен кто-то, кто будет сидеть в офисе и осуществлять сделки для клиентов. На самом деле это скорее предложение Энди. Именно он – вожак в этой команде, главарь, и он видит во мне потенциал стать его протеже. Когда он говорит, что они хотят предложить мне позицию, мой пульс учащается. Я вспоминаю о своем первом собеседовании и о торговом зале в «Братьях Леман». И хотя это не совсем то же самое, я буду торговать.
Но, возможно, для меня еще важнее, что постоянная позиция подразумевает увеличение дохода. Пятьдесят тысяч. Практически в два раза больше той суммы, что я получал в качестве «плавающего» работника. Это та сумма, которая может изменить жизнь. Мне больше не потребуется занимать деньги у моего соседа Джейми по четвергам каждые две недели, чтобы купить билет для проезда на метро и добраться до работы. Не исключено, что я даже смогу ездить на такси. Какая роскошь! Спать на двадцать минут дольше, никогда не беспокоиться об остановке поездов, не стоять весь путь на работу, никто не будет наступать мне на ноги. Возможно, на выходных я куплю новый костюм у «Братьев Брукс».[30] А в понедельник я буду держать в руках «Доктор Пеппер»[31] и «Уолл-стрит Джорнэл», который куплю в газетном киоске. Скажу таксисту адрес офиса и сяду на заднее сиденье, чтобы наслаждаться поездкой. Я чувствую, что моя карьера состоялась.
Мой стол, как я могу его теперь называть, стоит рядом со столом Энди. Все наши рабочие места сгруппированы вместе, включая столы Гейла и Мишель, двух других ассистентов. У Гейл, матери двоих детей, пушистые каштановые волосы, розовые щеки, она знает, как делать свою работу, а еще она знает все сплетни. Она в фирме уже много лет. Мишель – моего возраста и очень привлекательна (хотя тщательно старается это скрыть, надевая старомодную одежду и очки с толстыми стеклами). Еще она пугающе умна и является самым скрупулезным человеком, которого я когда-либо встречал. Я уверен, что с обеими найду общий язык. Джош и Энди, кажется, обрадованы тем, что я присоединился к их команде и очень милы со мной. А потом звенит звонок к открытию.
Энди начинает быстро говорить мне цифры. «ITG, я купил пятьдесят по одной второй, двадцать пять по пять восьмых и двадцать пять по три четвертых, мне нужен средний показатель», – говорит он. А я даже ручку взять не успел. Что? Он понимает, что я в затруднении, поэтому повторяет те же цифры, но теперь еще быстрее. Мишель, которая краем глаза наблюдает за этой сценой, начинает что-то записывать на листке бумаги. Я все еще стараюсь вспомнить, что сказал Энди, когда Мишель передает мне листок. На нем идеальным почерком написано: «50 тысяч по 1/2, 25 тысяч по 5/8 и 25 тысяч по 3/4». И я до сих пор не могу понять, что с этим делать. Я начинаю умножать 50 тысяч на 0,5, а затем – 25 тысяч на 0,75, но не понимаю, что такое 5/8. Я начинаю делить 5 на 8, чтобы получить десятичную дробь. Энди кричит: «Мне нужно мое среднее значение, прямо сейчас». Пока я занимаюсь подсчетами, Мишель передает мне листок с написанным на нем ответом.
В ту ночь я обдумывал, каково было бы поехать в Кеннебунк и попробовать устроиться тренером футбольной команды университета. Мысль не очень приятная, но вариант надежный. Я не собираюсь сдаваться. Я ни разу в своей жизни не сдавался. По крайней мере, в том, чем мне нравилось заниматься. Может быть, именно мысль об университете в Кеннебунке натолкнула меня на идею. Я составляю шпаргалку из дробей и десятичных знаков, которую на следующее утро хочу наклеить на свой стол в офисе. Забавно. В школе я думал, что дроби бессмысленны, а теперь они – чуть ли не самое главное в моей жизни. Если бы я знал, что мне предстоит здесь работать, я бы больше внимания уделял математике.
Это приходит не сразу, но с каждым днем я считаю все лучше и спустя шесть месяцев могу выкрикнуть Джошу и Энди среднее значение, даже не подглядывая в свою шпаргалку. Я работаю так же быстро, как и другие ассистенты, – за исключением, пожалуй, Мишель.
К 1995-му, моему второму году в «Морган Стенли», в бизнесе происходит критическое изменение. Теперь у каждого, у кого есть компьютер, есть и доступ к Интернету, и он приносит с собой как новые возможности, так и страхи. Мир вокруг нас начинает набирать скорость; торговые операции, которые раньше требовали пять дней, теперь занимают три. Большим плюсом является то, что распространение технологий и электронной почты расширяет поле деятельности для таких игроков, как я, и, возможно, даже дает преимущество.
