– Ну, где ты шляешься? – увидев Лидию Сергеевну, крикнула Маша. – Мы тебя уже битый час ждем!
– Во-первых, не «шляешься», а уж тогда «ходишь» могла бы сказать! – возмутилась женщина.
– Какая разница? – подпрыгивая на месте, спросила внучка.
Вид двадцатитрехлетней девушки, прыгающей на месте как ребенок, раздражал Лидию еще больше.
– Большая! Я тебе что, подружка, что ты так фамильярно со мной разговариваешь? Могла бы хоть из чувства уважения к возрасту слова подбирать!
– Да ладно, ба-а! Чего ты к словам-то придираешься?
Лидия не ответила, только, подойдя, так посмотрела на Машу, что та, прекратив прыгать, замерла на месте.
– Ты так на меня смотришь, словно я Гитлер во плоти!
– Лучше б ты Гитлером была! – ответила Лидия. – Не так обидно было бы!
– Нее, я больше на эту… ну, как там ее… Еву… Пистолет еще такой есть! А, вот… браунинг… похожа!
– Браун! – поправила ее Лида.
– Ну, пусть Браун! Какая, мне нафиг наплевать! – произнесла Маша.
– Да-а, яблоко от яблони недалеко упало! Даже не откатилось! – задумчиво произнесла Лидия Сергеевна и, открыв домофонным ключом дверь, прихрамывая, вошла в подъезд. Маша со своим альфонсом поспешили за ней. Поднявшись на третий этаж, они вошли в скромно обставленную квартиру. Конечно, по меркам Советского Союза ее квартира смотрелась богато! Но спустя много лет обстановка выглядела бедненько.
– Ну и что ты решила? – не дожидаясь, пока бабушка разденется, спросила Маша.
– Может, я могу вначале снять обувь и налить себе чай? – возмутилась Лида.
– Можешь, конечно! Но Вольдемару надо дать ответ, чем быстрее, тем лучше!
– Какой еще ответ? – удивилась Лидия Сергеевна, зло посмотрев на парня, стоявшего рядом с Машей.
– Ему предложили войти в бизнес! Поэтому нужен капитал! Вот мы и решили: продадим твою квартиру, а деньги вложим в этот бизнес!
Лидия достала из шкафа граненый стакан, наполнила на половину водой и поставила ветку с красными ягодами рябины.
– А жить-то ты, где собираешься? – спросила она Машу.
– Ну… Первый год снимать будем, а потом купим новую. Вольдемар считает, что через год у него неплохие барыши начнут капать!
– Скажи мне, а почему Вольдемар? – неожиданно сменив тему, спросила Лидия, глядя на внучку.
– Просто Владимир звучит не очень! – быстро, не задумываясь, ответила Маша.
– Ну, конечно, русское имя Владимир звучит хуже, чем немецкое Вольдемар! – продолжала настаивать Лидия.
– Красиво звучит! А какое оно там – немецкое или еще какое, неважно! – продолжала упорствовать внучка.
Лидия Сергеевна махнула рукой и пошла переодеваться в комнату.
– Ты чайник-то включить сможешь самостоятельно? – спросила она Машу, прикрывая дверь в комнату.
– Ой, можно подумать, что я безрукая! – раздраженно крикнула девушка и пошла на кухню.
Спустя пять минут Лидия Сергеевна в байковом халате вернулась и села за стол.
– Тебе чай покрепче или так?
– А так – этот как? – удивилась Лидия.
– Ну, типа, как… «моча молодого поросенка»! – со смехом ответила внучка.
– А ты пила такой, раз знаешь, как он выглядит? – решила съехидничать Лидия. Ее раздражал этот «мусорный» жаргон в виде глупых и нелепых фраз, которыми часто пользовалась Маша.
Девушка испепеляюще посмотрела на бабушку, но промолчала.
– Так что ты решила? – вернулась к своей теме Маша.
– Я пока ничего не решила! – ответила Лидия. – И вообще, тебе не кажется, что ты сейчас поступаешь подло?
– Почему это? – вытаращив глаза, удивилась внучка.
– Ну… хотя бы потому, что пытаешься выгнать меня из квартиры, которую мне давали, когда я еще работала и людей спасала. Ее давали мне и дочери, а тебя, если мне память не изменяет, еще и в проекте не было!
– Ты правильно сказала: давали тебе и дочери! – вызывающе ответила Маша. – А я ее наследница! Поэтому часть этой квартиры принадлежит и мне! Но разменять ее на две, хотя бы однокомнатные, не получится, а значит, либо мы с Вольдемаром живем здесь, либо ты уезжаешь туда, где нас не будет! Решай сама! И вообще… Когда тебе давали эту квартиру, то не знали, что ты родила дочь от фашиста! Жаль, что теперь это никак не использовать, а то я бы получила ее без всяких уговоров! Обидно, что времена изменились!
Лидия смотрела на свою внучку и не могла поверить, что такое ничтожество носит в себе ее гены. Душа от обиды металась внутри тела так, что, казалось, вот сейчас она вырвется наружу и случится то, о чем Лидия мечтает уже несколько месяцев. Просто умереть! Но, видимо, было не время… И ей, человеку, который за всю свою жизнь принял родов столько, что можно было заселить целый среднестатистический город, под конец жизни придется пройти через это унижение, коим она считала переезд в дом престарелых. Конечно, Лидия для себя уже все решила! Она понимала, что переезд неизбежен, но где-то в глубине души надеялась на проявление хоть какой-то человечности со стороны внучки. Лидии Сергеевне казалось, что все равно в ней живет этот здравый смысл, который не позволит так поступить. Но, видимо, она ошибалась!
– Хорошо! Я сделаю, как ты хочешь! Но скажи, а как ты дальше с этим жить-то будешь? Ты уверена, что Бог тебя не накажет?
– Ой!.. Много тебе твой бог помог? – ехидно спросила Маша. – Если бы он был, то, наверно, ты не согласилась бы с моим желанием! А раз согласилась, то никакой бог тебе не помогает! Да и кто про него вдруг заговорил-то? Коммунистка и материалистка?! Ну ты меня насмешила!
– Что ж, смейся, пока смеется! Только не забывай: смеется тот, кто смеется последним!
– Ладно, ба! Хватит мне свои нотации читать! Ты когда соберешься и будешь готова?
– Как я понимаю, ты бы меня уже сегодня вывезла?! – обиженно поинтересовалась Лидия.
– А что, ты сегодня готова освободить квартиру? – радостно воскликнула внучка.
Лидия посмотрела в ее сияющие глаза, потом перевела взгляд на ее сожителя.
– Тебе аукнутся твои делишки! Запомни мои слова! – обратилась она к Вольдемару.
– А я-то чего! Это она хочет богато жить! – указывая на Машу, начал оправдываться молодой человек. – Мне этот бизнес по барабану!
– Чего это только мне?! – возмутилась Маша. – Ты же сам говорил, что надо через неделю дать ответ!
– Ну, говорил! И что?..
– Короче, ты когда собираешься переехать? – переведя взгляд на Лидию, спросила Маша.
Лидия Сергеевна еще раз с грустью посмотрела на молодых людей и сказала:
– Вот через неделю и перееду! Надо свои вещи собрать!
– Отлично! – радостно произнесла Маша. – Через неделю мы заедем и поможем тебе сумки довезти! А пока съездим и договоримся, чтоб тебя туда взяли!
– Ну да… ну… да, – пытаясь справиться с обидой и безысходностью, протяжно сказала Лидия.
– Ладно, Волик, поехали договариваться, пока она не передумала! – обратившись к своему молодому человеку, сказала Маша и пошла к входной двери.
Вольдемар кивнул головой, всем своим нелепым видом показывая миролюбивость, и поспешил за девушкой. Через минуту, даже не попрощавшись, молодые люди, хлопнув дверью, вышли из квартиры. Лидия осталась одна. Слезы наворачивались. Сердце билось с такой скоростью, что можно было вырабатывать электричество.
– И откуда в ней столько жестокости? – мысленно рассуждая, удивлялась Лидия. – Неужели немецкие гены так проявились? Хотя… Какие же они немецкие? Ведь Карл был из русской купеческой семьи, эмигрировавшей после революции! А значит, это просто ошибка природы! Видимо, и правда, Бог от меня отвернулся, раз так «подшутил» еще с молодых лет! Сначала заставил влюбиться не в того, в кого следовало бы, а потом вот такую поросль произвести на свет, где чувство сострадания и жалости просто не заложено изначально, с момента зачатия!
Лидия, прихлебывая уже порядком остывший чай, бросила короткий взгляд на ветку рябины, стоявшую в стакане на холодильнике, и не заметно для себя вновь предалась воспоминаниям.
…На следующий день ребята снова собрались. Карл задерживался.
– Не верю я этому фашисту! – произнес Мирон.
– Он антифашист! – вступилась за немца Лида. – Был бы натуральный фашист, уже давно бы нас всех сдал!
– И то правда! – согласился Алешка.
– А чего это вы так его защищаете? – с подозрением в голосе спросил Мирон.
– Мы не защищаем, – возмутилась Лида, – а просто стараемся быть объективными!
– Ну, конечно, вы все объективны, а я нет! – продолжал упорствовать Мирон.
В этот самый момент появился запыхавшийся Карл.
– Ты чего опаздываешь? – спросил Лешка.
– У меня две новости для вас!
– Надеюсь, хорошие? – прищурив глаза, спросил Мирон.
– Нет! Одна будет плохая! С нее и начну! Нас через два дня отправляют на фронт. Ваши наступают так стремительно, что принято решение, не дожидаясь полного укомплектования наших войск, бросить их сразу под ваши танки. А значит, я могу вам помочь, крайний срок завтра или сегодня ночью.
