Мистер Харт преисполнен любви и уважения к людям, благодаря чему он приобрел много преданных друзей. Вспоминая дружбу прежних лет, он говорит: "не могу припомнить, чтобы хоть один из тех, кого я считал близкими друзьями, оказался неверным другом". Но многие из старых друзей уже умерли, а заводить новых мистеру Харту не та легко из-за ограниченной свободы передвижения, и все же "если бы можно было иметь друга и ничего бы для них не делать физически, то это совсем не трудно". Мистер Харт готов признать, то в данный момент у него гораздо меньше близких друзей, по сравнению с тем, сколько их было раньше ("Они все поумирали"), но это не значит, что он одинок ("У меня полно друзей; мне не удается со всеми общаться") Он четко различает "близких друзей" и просто "приятелей": "Все соседи - хорошие мои приятели, но близких отношений у нас быть не может". Когда мистеру Харту исполнился 91 год, он перестал посылать рождественские открытки своим многочисленным друзьям: "Я бросил это дело. Я сказал им, что больше не буду посылать. По двум причинам: во-первых, всем послать я не могу, так что никому не буду посылать, и никто не будет в обиде; во-вторых, сил у меня на это уже нет - требуется где-то 150 открыток, везде надо написать адрес, да еще само поздравление". Этот обаятельный в общении человек очаровал всех, кто брал у него интервью, и людей к нему тянуло как магнитом. Даже по отношению к соседям и хозяйке дома он проявляет нежную заботу и внимание: "Хозяйка дома тоже мой друг. Она приглашали меня к себе на рождественский обед. Стоит ей войти, как она бросается мне на шею и целует. А дама из дома напротив, владелица тех четырех квартир, если уже 7.30 утра, а шторы у меня задернуты, тут же звонит мне по телефону. Ближайшие соседи - две дамы, старые девы. Одна только вышла на пенсию. Они заходят и спрашивают, не нужно ли мне что-нибудь. Они живут ближе всех. Да, господь послал мне много друзей. Это... это так. Вокруг полно людей, которые меня любят, или же они прекрасные актеры. Хм, им, должно быть, нравится мое обхождение, не знаю". Когда мистера Харта попросили назвать человека, который в настоящее время оказывает на него самое боль8ое влияние, он ответил: "Если бы у меня появилась такая необходимость, думаю, я прислушался бы к мнению трех соседей. Они относятся ко мне как к отцу, а им самим хватает жизненного опыта, чтобы здраво рассуждать. Одному из них уже за 70).
На фоне остальных мужчин из нашей выборки мистер Харт - фигура в некотором роде исключительная, поскольку он ведет переписку. Так, он поведал нам о длинном письме, на которое ему нужно поскорее ответить, оно пришло от молодой женщины. В течение многих лет мистер Харт помогает женщине советами, и она написала ему: "Вы единственный, ого я могут называть отцом". Молодые сразу проникаются к нему доверием и делятся с ним своими трудностями: "В свое время многие мои друзья как увидят меня, так остановят и просят совета, что делать". Тут он показал нам открытки, полученные от молодого друга. "Я переписывался с несколькими молодыми людьми. Сейчас, однако, не справляюсь с ответами". (Подводит зрение) Потом мистер Харт стал описывать молодого человека, с которым он долго вел переписку: "Далеко не благородного происхождения - пил много и без разбору". Мистер Харт стал его наставником, пока тот служил в армии и учился в колледже: "В каждом письме я делился с ним своим отношением к жизни, но проповедей не читал. Я со многими такими, как он, переписывался". И наконец, завершает список его друзей "Хэнк, который в штате организации "Пожилые граждане" Он взял меня под свое покровительство".
Мистер Харт - исключение из числа старых мужчин и потому, что поддерживает связь со своими многочисленными друзьями по телефону, звонки иногда раздаются по два-четыре раза в день. Обычно звонят его знакомые женщин, которые дружили еще с его ныне покойной женой. Здесь можно было бы добавить, что он продолжает выступать в роли отца и деда. Он совершает регулярные ежемесячные поездки к дочери и ее семье, которые живут в другом штате. Нередко неделю-другую он гостит у своей внучки.
Способности к общению у этого человека из нашей выборки имеют особую значимость в свете одной из наших главных культурных проблем - старения американцев: как заменить параллельные связи, которые неизбежно ослабнут из-за болезни и смерти, линейными. Другими словами, когда из рядов ровесников выбывает каждый десятый, как найти на их место людей более молодого поколения? В более традиционных, чем американское, обществах, это не столь серьезная проблема, поскольку культурная традиция таких групп (и удачным примером здесь могут служить народные обычаи Старой Японии и Старого Китая), как правило, не вынуждает поколения шагать по жизни плотными шеренгами, почти не обмениваясь мудростью и опытом между идущими.
Традиционные культуры часто отводят старику решающую роль патриарха, старейшины в деревне, советника, сказителя, мудреца и друга. Благодаря этому пожилые люди не выпадают из общественной иерархии и поддерживают линейные связи. Единственная возможность для старых американцев поддерживать такие взаимоотношения зависит от того, насколько каждому из них хватит сил и таланта перекинуть мост между поколениями. Мистер Харт явно обладает таким талантом.
Существует и другая вероятность, вытекающая из такое разделения возрастных групп. Пожилые люди, спускающиеся, по нашему выражению, в "яму безымянности", по сути выпускают из рук нити, связывающие их с более молодыми членами общества, находящимися в положении наблюдателей или оказывающими помощь, - или же с теми, кто получает и передает соответствующим общественных организациям сведения о необходимости поддержки одиноких пожилых или об их проблемах, требующих посторонней помощи. Когда мы разговаривали с людьми, ведущими такой уединенный образ жизни, многие из них отнеслись к нам как к долгожданным спасителям, явившимся наконец, чтобы помочь им добиться медицинском помощи и увеличить пособие для нуждающихся. Для таких людей любой контакт с представителями более молодого поколения превращается в возможный канал связи с теми, кто непосредственно занят в сфере социального обеспечения.
Вернемся ненадолго к теории расторжения связей: мы полагаем, что отмеченные Каммингом и Генри психологические преимущества, приходящиеся на долю старых людей при выпадении из общения, объяснялись тремя факторами. 1) Группа пожилых людей в их выборке не нуждалась в помощи - ни физической, ни психиатрической, ни финансовой - и, таким образом, находилась в лучшем положении, преследуя принятую в обществе цель личной самостоятельности. 2) В американском обществе деление на возрастные группы превратилось в их отделение друг от друга, молодые почти ничего не слышат о старых, и им нечего сказать этим людям. Предсказуемую реакции пожилых на подобную ситуацию можно было бы обобщить, прибегнув к высказыванию одного из отвечавших: "Если я им не нужен, то и мне они, конечно, не нужны. Зачем я буду высовываться?" 3) Первые два фактора (стремление к самостоятельности и обособление возрастных групп) вместе с ослаблением социальных взаимоотношений из-за смерти или болезни ровесников вполне могли привести к уменьшению вовлеченности в общение - это и было названо расторжением.
Вполне возможно также, что Камминг и Генри под термином "расторжение" отчасти подразумевали то, что мы называем "ослаблением" или заменой прагматистско-инструментальных ценностей основными. В случае "ослабления" ограничения, налагаемые обществом на своих членов, несколько послабляются для пожилых людей, и они пользуются предоставленной свободой. Им разрешается в большей мере быть такими, какие они есть, несколько меньше подчиняться правилам, подчеркивать свою индивидуальность, вплоть до эксцентричности, но - по крайней мере в нашей выборке - такие люди не отдаляются от общества. Мы обнаружили, что опрошенные нами одинокие пожилые, которые все-таки прячутся от молодых, которые отдают традиционную дань современному обществу, постановившему, чтобы пожилых людей не было и видно и слышно, которые съеживаются, уйдя в себя с хрупкой надежной на собственные силы, - это не те довольные и нашедшие себя пожилые мужчины и женщины, с которыми мы встречались в Сан-Франциско. Это именно те, кто часто сходят с ума, когда их защищенным миркам угрожает болезнь, бедность и нужда.
Заключение
Изучая проблемы состарившихся людей на примере жителей Сан-Франциско, мы обнаружили, что самой серьезной среди них оказалась не проблема расторжения связей, а вовлеченности в общение. И мы видели, что для некоторых пожилых людей социальная изоляция действительно служить моделью в течение всей жизни и не связана, по существу, со старением, в том время как для других она становится защитным маневром в преклонном возрасте, позволяющим скрыть свои потребности или отклонения и не выносить их на суд общественности. И вопрос не убывающей активности в более позднем возрасте также не является главной проблемой, хотя мы видели, что одержимость прагматистско-инструментальными ценностями мешает многим старым людям приспособиться к окружающей обстановке.
