— А то как же, чтоб я сдох, если курю больше полутора пачек сигарет в день. Мне, конечно, хочется еще, но я себя сдерживаю. И с женщинами не надо утрировать. Всегда бери немного меньше, чем тебе хочется. И с выпивкой приходится себя контролировать. Не более пол-бутылки анисовой в день, ну в субботу можно целую. И в еде необходим строжайший контроль. Утром встаешь, ничего не ел целую ночь, голод гложет. Сначала надо выпить кофе, потом сигаретку для затравки. Если на улице солнышко, надо выйти посидеть на балконе, подождать пока не приготовится завтрак.
Женщина спустилась вниз за питами прямо из печки, или за теплыми булочками из "Абулафии". По дороге она проходит мимо тебя, халат полу-застегнут, торопится. Как это заводит мужчину, какую музыку играют кровяные тельца! И тут-то, как раз и находится чертов капкан. Боже упаси заниматься такими вещами натощак, ала-субах[24]. Надо уметь сдерживаться. Иначе полетит сердце.
Сначала кофе, потом сигарета, после еды ещё сигаретку. Выкурить ее на балкончике в полной расслабухе. И только потом можно приступить к упражнениям.
Но пока мы еще и не завтракали. Надо знать что есть, как есть. Очень важно есть медленно, тщательно пережевывая пищу. Поспешность от сатаны. Лучше всего начать с козьего молока с ложечкой меда. Если нет козьего молока, можно йогурт. Хлеб должен быть свежим, лучше всего прямо из печки. Холодный хлеб с утра портит желудок.
Несколько яичек, овощи, маслинки, кусочек сыра, как обычно. Но стоит добавить из теплых блюд, бульончик из суповой косточки и что-нибудь сладкое на десерт. Cкажем, манный пирог, посыпанный сахарной пудрой. Очень подходит для завершения трапезы.
Ну а теперь, если нет дождя или хамсина[25], неплохо прогуляться. Не быстро и не медленно. Очень хорошо повидать людей, посидеть с друзьями за бутылочкой анисовой, поиграть в лото. Только не забыть вовремя вернуться к обеду.
Есть медленно-медленно. Поспешность от дьявола. И не переесть, чтобы не помешало сну.
Отправляемся вздремнуть часик-другой. Открываем глаза на запах кофе, который женщина готовит в кухне. Палкой стучим по креслу, чтобы она была в курсе, что мужчина уже проснулся и ждет свой кофе.
Вот она уже подходит с кофе и кунжутным печеньем. Спокойствие, вот только спокойствие, у нее халат распахнут внизу. Опять кровяные тельца начинают наигрывать. Если ты осел, который ничего не понимает ни в жизни, ни в здоровье, ты конечно сразу же начнешь концерт. Но это-то как раз и есть дьявольский капкан. Так что не вставай, лежи. Жди, пока тебе положат сахар в кофе.
Начинаешь пить медленно-медленно, если ты не слишком возбужден. Выкури фнан[26] еще сигаретку.
— А дальше?
— Дальше ни в чем себе не отказывай. Кончить заповедь. Кончил — возьми маленькую чашечку кофе. Побеспокойся об ужине.
Надень шляпу и отправляйся на свежий воздух с приятелями. Немного воздуха, немного анисовой, немного карт, немного лото. Немного политики и немного поговорить о бабах. Это очень полезно для здоровья, так и подходит время ужинать.
Возвращаешься, усаживаешься, с тебя снимают ботинки, дают тапочки и халат.
Спрашивают: "Как дела, Зая? Садись, отдохни, Рыбка. Вот и ужин готов".
Ждешь пока накроют на стол. Видишь, как женщина наклоняется перед печкой проверить, не готовы ли "марандженес-асадас". В крови пожар, но надо уметь сдерживаться, не то можно подорвать здоровье.
Первым делом скушать в тишине ужин. Потом посидеть на балконе с чашечкой кофе и сигаретой.
Попил? Покурил? Ну теперь можно сыграть на полную катушку. Но медленно-медленно. Ночь длинная. Поспешность от дьявола. Кончить, это святое. Кончил — возьми баночку пива. Глоток свежего воздуха на балконе, и можно отправляться спать.
Боже сохрани спать на животе, моим врагам такие сны. Лучше всего спать на правом боку, чтобы не утруждать сердце.
Так приходят приятные сны о девушках, о еде, ну ты понимаешь.
На пасху Абу-Ицхаку исполняется 85. Официально. Ребята в Яффо готовят пирушку.
Приходите, посмотрите на довольного жизнью человека. Только одна беда: ему срочно требуется запах младенца в доме, а госпожа Ривка немного потеряла фертильность.
— Но до Песаха все должно устроиться налучшим образом, — ответственно заявляет Абу-Ицхак.
Раз в жизни каждый обязан побывать у «Стены Плача»
Стыдно, еще ни разу не видели Котеля[27].
Откладываем с недели на неделю. И каждый раз облом. Какой-нибудь час езды от Яффо, но чего только за этот час не случится!
И в самом конце, когда уже добрались до Котеля, обязательно вмешается нахс[28], перегородит дорогу. Потом, конечно, собираемся в кафе Грека на разбор полетов, пьём, курим, переживаем.
Какой позор, мы обязаны доехать до Котеля. Ладно, в воскресенье, что бы ни случилось, едем к Котелю. В воскресенье садимся в машину Йосефа, и в путь.
Только подъезжаем к развязке Бейт Даган, Бен Шушан произносит:
— Раз уж мы здесь, может заскочим поздравить Шломо Акилу, который с отличием отмотал пятилетку на киче во Франкфурте?
— Валла, мужик-то прав. Как это не зайти на минутку, ну сколько это займет — от силы пять минут, ну десять максимум.
На повороте берем налево и через пару минут тормозим у дома Хромой Леи. Ну теперь-то она не так уж и хромает, а поначалу не могла пройти двух метров без палки, тихий ужас. А все полиция, черт бы их взял. Устроили погоню, а она в формуле 1 не гоняла, впаялась в угол дома, тачка пополам, нога пополам. С трудом вторую половину назад приставили.
Но, слава Богу, с годами ходила все лучше и лучше, хромать перестала, а кличка прилипла. Лея — чистое золото, если у тебя проблема — никогда не кинет. В самом начале их романа Шломо съездил в Германию на пару недель. А влип на пятерик. Ждала без звука, послала всех любителей сладкого подальше.
Только машина затормозила у дома, уже кричат:
— Ахалан[29], а вот и яффская команда.
Заходим, обнимаем Шломо, желаем ему, чтобы несчастья обходили его стороной.
Акила вопит:
— Ялла, Лея, тащи стаканы для яффской команды. Может перехватите что-нибудь на завтрак?
— Боже упаси, зашли поприветствовать человека, которому только что сняли железки.
— Глупости, — говорит Акила, — для начала по-стаканчику. Да и куда вы торопитесь, не на пожар?
— Посмотреть на Котель.
— Как бы я хотела посмотреть на Котель, — оживляется Хромая Лея, которая не так уж и хромает, но страшно поправилась.
— Давай с нами, — приглашает Проспер, — место найдется.
— Куда там, на Акилу находит каждый час.
— А ты как думала, пятерик нетто, мужик под завязку, он ведь мужчина что надо, а? Лев, а? — говорит Тощий Шломо. — Не какой-нибудь там из зоопарка, зверь из джунглей.
— Ну классно, мужики, сворачиваемся, — говорит Проспер.
— Да ты что, — упирается Шломо Акила, — подождите. Солнце ещё высоко. Поспешность от дьявола. Через 5 минут вернутся Яков с Шимоном, выскочили за кубе и бурекасами. Кому это надо, ехать в Иерусалим на пустой желудок? Действительно, день еще молод, ещё даже щетины не появилось. Любой опытный человек понимает, что поспешность от сатаны.
А вот и Яков с Шимоном подошли, с коробками бурекасов и кубе, пикантными салатами и иракскими питами только из печки. Братва постоянно прибывает поздравить Акилу, который отмотал пятерик во Франкфурте от звонка до звонка и вернулся только вчера вечером. Выпивают, закусывают, рассказывают зеканские истории. Так незаметно проходит время.
Професор смотрит на часы, говорит: "Ялла, банда, если хотим успеть взглянуть на «Котель», надо двигать."
— Ауз билла[30]! — говорит Акила, — именно сейчас вам приспичило, когда Шимон с Яковом отправились к Абу Салему за шашлыками? Вернутся через 10 минут от силы, закусите и отправляйтесь.
— Ауз билла! — возражает ему Профессор, — и так поздно.
— Какой там поздно, посмотрите в окно, день ещё не начинался.
Выглядывают в окно — и точно, рано совсем. Пока перекусывают бурекасами, поднимают рюмочку арака, слушают кайфовые байки. Смотрят, как Акила не отходит от Леи. Все время проверяет ее лапами, не пропало ли чего за пять лет отсутствия.
— Акила — настоящий мужик, а? — интересуется тощий Шломо.
— Лев, — смеётся Лея.
— Ну что, лев ночью безумствовал? — спрашивает Шломо.
— Бушевал не то слово, — говорит Яфа-коротышка из дома напротив.
— Было слышно? — смеётся хромая Лея.
— Слышно не то слово, — говорит Яфа-коротышка, — просыпаюсь ночью, все трясется, все гремит. Перепугалась до смерти! Ялла, Давид, — говорю, — вставай, землетрясение. С трудом очухался, смотрит на меня как на сумасшедшую, — какое землетрясение, это Акила выпускает на волю пять лет тюрьмы.
