затем побежал к форту, с которого суровый капитан Менданья наблюдал за ним через мощный подзорный трубу.
– Может, объяснишь, что, черт побери, ты здесь делаешь? – спросил военный, как только мальчишка, запыхавшись, добрался до него. – Я запретил тебе возвращаться на остров.
– Вы запретили это моему отцу, а не мне, – дерзко ответил парень. – Да и у него нет никакого желания ступать на Маргариту.
– Где он?
Себастьян многозначительно кивнул в сторону изящного судна, патрулировавшего в открытом море.
– На борту, – сказал он.
– На борту "Жакаре"? – удивился капитан. – Как это возможно?
– Он подобрал нас, когда мы были на грани затопления, – ответил Себастьян. – И к нам относятся очень хорошо.
Затем смышленый мальчик кратко рассказал о том, что с ним произошло с момента, как он покинул остров, и завершил свой рассказ с неожиданной для его возраста серьезностью:
– Поэтому первым делом я пришел к вам. Не хочу сделать ничего, что могло бы вам навредить. Я вам слишком многим обязан.
– Ты мне ничем не обязан, – быстро ответил офицер. – А что касается причинить мне вред, то очевидно, что я не могу помешать кораблю бросить якорь у побережья, если он остается вне досягаемости моих пушек. – Он усмехнулся с намеком. – Все, что я могу сделать, это отправить сообщение в Ла-Асунсьон, чтобы там отправили в Куману запрос на военный корабль, достаточно мощный, чтобы противостоять "Жакаре".
– Сколько времени это займет? – спросил Себастьян.
– Минимум две недели. Максимум – никогда. И второй вариант более вероятен.
– Рядом нет военных кораблей?
– Насколько мне известно, нет, – ответил капитан. – Но на острове достаточно солдат, чтобы защититься от горстки пиратов. Так что посоветуй своим друзьям держаться подальше от берега.
Грубый капитан Менданья уселся на один из пушек, отложил в сторону тяжелый подзорный трубу и, взъерошив волосы нахального паренька, к которому он испытывал искреннюю симпатию, добавил:
– Пиратов я не люблю, но, наверное, они мне нравятся больше, чем чиновники из Компании. По крайней мере, пираты рискуют, что их повесят, а эти свиньи воруют в тысячу раз больше, да еще и под защитой закона. – Он сильно потянул мальчишку за уши. – К тому же, если пираты грабят Компанию и потом продают вещи по справедливой цене людям, которые в них нуждаются, мне все равно. Я пальцем не пошевелю, чтобы помешать, если никто из них не ступит на берег. Мальчишка протянул руку, словно взрослый, скрепляющий сделку.
– Это договор? – спросил он.
Другой лишь наградил его звонким подзатыльником, заставив коротко вскрикнуть и раздраженно потереть ушибленное место.
– Какой еще договор?! – воскликнул ошарашенный военный. – С каких это пор капитан короля заключает сделки с каким-то карликом? Невообразимо!
– Не сердитесь!
– Когда ты перегибаешь палку, я сержусь. А теперь убирайся ко всем чертям и запомни: не хочу видеть вас ближе двух миль от берега.
Себастьян кивнул, направился к каменной лестнице, которая вела обратно к пляжу, но, уже ступив на первую ступеньку, обернулся и совершенно другим тоном спросил:
– Вы что-нибудь знаете о моей сестре?
– Она живет у этого негодяя. – Капитан Менданья сделал короткую паузу, чтобы с легкой усмешкой добавить: – Но не переживай. Я уже говорил, что твоя мать сумеет сделать так, чтобы ей ничего не понадобилось.
– А я уже говорил вам, что она мне больше не мать, – сухо ответил он. – Моя мать умерла.
Он продолжил свой путь под пристальным взглядом офицера, а когда снова присоединился к ожидающим его на пляже, вскочил на стоящую на берегу лодку и поднял руки, призывая к тишине.
– Этот корабль битком набит всем, что вам может понадобиться, – сказал он. – И начиная с завтрашнего дня все будет продаваться по десятой части от цен Дома. Но учтите, что в качестве оплаты мы принимаем только жемчуг.
Это было выгодное дело.
Первое крупное предприятие в жизни смекалистого Себастьяна Эредиа, который даже продавал канаты, ведра и паруса корабля Nueva Esperanza. А если он и не продал якоря, то только потому, что они были нужны, чтобы удерживать корабль на якоре. Ведь каждое утро жители острова со всех уголков приплывали, чтобы приобрести по бросовым ценам то, что им всегда было нужно, но чего они никогда не могли достать.
Лодки выходили в море глубокой ночью, беря на борт даже женщин и детей, чтобы с первыми лучами рассвета начать добычу на «месторождениях». Пока ныряльщики погружались за жемчугом, их спутники быстро открывали устрицы в поисках блестящих круглых жемчужин.
Как только набирался хороший улов, поднимали паруса и направлялись к Хуан-Григо, чтобы подняться на борт Nueva Esperanza и обменять жемчуг на товары. Когда на старом корабле не осталось ни единого гвоздя, стало очевидно, что ему придется оставаться в бухте в ожидании нового набора парусов. Тогда Себастьян Эредиа вернулся на Жакаре и положил перед улыбающимся капитаном два мешка среднего размера.
– В этом то, что я обещал, – указал он. – А в этом – излишек. Половина моя!
– Что обещает Жакаре Джек, то он и выполняет, – ответил капитан. – Забирай свою часть.
Когда мальчишка забрал свою долю, шотландец распорядился распределить остальное согласно традиционным законам Братства Берега. Ему, как судовладельцу, полагалась треть добычи, его помощнику – десять процентов, а остальное делилось между командой по рангу и стажу, оставляя часть на случай болезней и непредвиденных обстоятельств.
Этой ночью пьяными были все до единого, а большинство тостов произносилось за здоровье паренька, который сумел принести им неожиданное богатство, не пролив ни капли крови.
На следующий день, протрезвев и приказав поставить курс в открытое море, капитан Жакаре Джек сделал знак Луке Кастаньо подняться на капитанский мостик. Удивленный панамец выслушал его слова:
– Думаю, стоит захватить как можно больше кораблей, прежде чем слухи разойдутся, что перехватывать их на пути сюда намного выгоднее и безопаснее, чем на пути обратно.
– Неужели вы задумали повторить это? – ужаснулся его помощник.
– А почему бы и нет? – последовал логичный ответ. – Это золотая жила, которую нужно использовать, пока есть возможность.
– Это недостойно уважающего себя пирата, – заметил Лукас Кастаньо.
– Слушай, пень, – спокойно ответил капитан, – единственная забота уважающего себя пирата – разбогатеть до того, как его повесят.
И это хороший метод, так что продолжай хранить молчание, как до сих пор, и доживёшь до старости.
Лукас Кастаньо воздержался от того, чтобы снова открывать рот на эту тему, благодаря чему Жакаре стал первым глубоководным судном, которое изменило стратегию карибского пиратства. Вместо патрулирования между островом Тортуга и Багамами в ожидании огромных галеонов, нагруженных сокровищами и отправлявшихся в конце лета на северный маршрут обратно в Испанию, он выбрал «работать»
