- Не смей!
Тот удивленно расширил наглые выпученные глаза и еще крепче сжал девушку.
- Отпусти ее! - в ярости и страхе перед могучим воином завопил отрок и поднял плеть.
Один из гребцов хотел было вмешаться, чтобы не дать разгореться драке, но боярин Жарислав движением руки приказал ему оставаться на месте.
Палин отшвырнул девушку и шагнул к Изяславу. Но навстречу ему встал Турволод, занес весло. С Турволодом Палину не хотелось тягаться. Он переступил через девушку и сел на свое место. Но злобу затаил. И никто не заметил, с каким сожалением вздохнул Жарислав.
Селия с трудом поднялась. Ее покрывало приоткрылось. Черные глаза с благодарностью глянули на Изяслава. Он почувствовал, как перехватило дыхание, повернулся и пошел на свое место.
Боярин распорядился пристать к берегу. Решено было ночевать в лесу. Лодьи и струги оставили на воде, привязав длинными веревками к деревьям. Выставили четырех дозорных и улеглись - кто просто на траве, а кто подстелил плащ или наломал веток.
Изяслав долго ворочался с боку на бок, потом встал и подошел к Турволоду, назначенному в дозорные.
- Ложись, спи. Я за тебя постерегу, - предложил он.
Турволода уговаривать не пришлось. Через минуту и его густое сопение присоединилось к общему храпу.
Изяслав уселся невдалеке от тлеющего костра, прислонился спиной к подножию толстенного граба. Скоро глаза устали вглядываться во тьму, и он полузакрыл их. Отроку виделись грядущие дни: подвиги и слава... Вот он скачет впереди дружины, вот князь награждает его, возносит и над отроками, и над боярами...
Вдруг он вздрогнул, повернул голову. Тихий шелест послышался где-то близко...
Из-за дерева в черном покрывале вышла Селия. Ее лицо в свете луны кажется загадочным, губы шевелятся, будто шепчут молитву. Рабыня идет прямо к отроку, зовет:
- Заслявь, Ызаслявь...
И не чует отрок, как очутился возле нее совсем близко, так, что стал слышен горьковатый запах благовоний, которыми натирали смуглое тело Селии. Глядит она на него, своего заступника, с немым почитанием. Сказать ничего не может - не знает ни слова, понятного ему. Берет его ладонь, прижимается к ней щекою и снизу вверх глядит отроку в глаза, словно молится на него. И он понимает: "Ты мой купец, ты мой господин-владетель, и все небо - ты. И ты - моя земля. Мой хлеб, и моя розовая сладкая вода, и моя красная кровь - все ты". А он проводит рукой по ее волосам, и она понимает: "Ты - моя нежность".
...И было утро следующего дня. Опять плескались о борта волны Днепра-Славутича. Селия, завернувшись в покрывало, молча глядела в воду. Там она видела отражение любимого.
Навстречу каравану попадались лодьи и другие караваны гостей-купцов. Днепр был широким торговым путем. Из немцев везли оружие и панцири, из варягов - рыбий клей и "рыбий зуб", моржовые клыки. Русь вывозила круги воска для свечей, бочки меда, связки мехов соболей, горностаев, хорьков, куниц, лисиц, бобров, зайцев, выделанную кожемяками конскую кожу - юфть, украшения, кольчуги и мечи...
Встречаясь, купцы перекликались, привечали знакомцев. Случалось, дело доходило и до ругани, и до стрел.
Чем ближе к истокам, тем мельче становился Днепр. Труднее было управляться с судами. Вблизи Смоленска караван свернул в устье мелкой речушки Катынки и вскоре пристал к берегу. Начинались поселения волочан выносливых умелых работников, перетаскивающих суда волоком от Катынки в реку Лелекву.
Тут и заночевали. Разбрелись по землянкам местных жителей. И никто не видел, как две тени выскользнули из землянок и подались в лес. А на рассвете у Изяслава глаза стали прозрачнее, и под ними лежали синие тени. Селия прятала лицо в покрывало.
Едва порозовели верхушки елей, купцы вслед за проводником пошли потаенной тропкой к требищу*. В жертву несли козленка и корчагу меда.
_______________
* Т р е б и щ е - место, где стояли языческие идолы и
приносились требы, - жертвы; жертвоприношения; языческий храм.
Не дойдя до требища настолько, чтобы деревянные идолы не могли их заприметить, купцы остановились и начали истово креститься. Потом, согнувшись, чтобы и другая сторона - Иисус Христос не увидел, сняли с себя нательные кресты и отдали на сохранение проводнику. Быстро, почти бегом направились к требищу - пусть идолы приметят, как жаждут купцы их милости.
На круглой площадке, окруженной забором, стояло несколько высоких деревянных столбов. Они оканчивались грубо вырезанными человечьими головами. Старый волхв ежечасно подкладывал в небольшой костер ветки, обкуривал богов. Купцы дали волхву две монеты. Он указал им на Волоса, покровителя торговли, благодетельного бога скота и богатства, и Стрибога повелителя стихий, властелина ветров. Старший из купцов протянул козленка, показывая, что это - дар. Волхв зарезал его каменным ножом и, разделив мясо на равные доли, положил перед Волосом и Стрибогом. Остальным идолам вымазал кровью губы, чтоб и они отведали требы и не рассердились на гостей.
Волхв начал молиться, постукивать деревянными тарелками. Купцы ушли успокоенные - им обеспечена поддержка. Отойдя немного от требища, взяли у волочанина свои кресты. Перед тем как надеть их, еще несколько раз поклонились в сторону требища - ибо все же Волос и Стрибог страшнее Христа. Божий сын милосерден и всепрощающ, а они гневны и злопамятны. Исполнив обычай, купцы бросились бежать к лодьям.
На берегу Катынки началась работа. Из лодей и стругов вытащили колы катки и колеса. Часть катков принесли с собой волочане. Старший купец дал волоцкому тиуну рукавицы, чтобы легче было перетаскивать струги и не случилось бы задержки. Тиун подал знак своим, те навалились на ручку ворота. Ворот заскрипел, стал наматывать длинную веревку, привязанную к носу большой лодьи. Когда судно почти уперлось в берег, три волочанина нырнули один за другим в воду и положили под нос лодьи катки. Это были лучшие умельцы в поселении. Миг промедления в таком деле грозил увечьем и смертью - не отдерни вовремя руку от катка, и по ней пройдет вся тяжесть груженого корабля.
Из воды медленно выползла на берег лодья, как речное чудовище. Под нее подложили новые катки и отвели подальше от реки. Когда все лодьи и струги стояли на катках, волочане разделились на три ватаги. Одни расчищали дорогу в лесу, другие подкладывали катки, третьи тянули суда за веревки.
Недалеко от озера Озерища на одном из привалов боярин Жарислав взял с собой несколько воинов, среди которых был и Изяслав-отрок, и повел их в дебри по ведомой лишь ему тропке. Вскоре их встретили воины с копьями и луками. На некоторых копьях наконечники были костяные, на иных - железные. Воины привели русичей в стойбище племени чудь, к большой юрте, покрытой звериными шкурами. Эта юрта принадлежала старейшине племени. И сам он, сыто улыбаясь, вышел встречать гостей, позвал боярина Жарислава в свою юрту. А воинов окружили охотники-чудины, повели угощать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
