потрудится, чтобы протез встал влитую с ногой, чтобы и намека на хромоту не было. Пока он успешно косит под хромого, с костылями не расстается. Зачем тебе костыли, Антон?
– Прокурору с судьей, что засудили, воткнуть в одно место. Сначала придумали дурацкие законы, которые защищают не нас, простой люд, потом лишили свободы, потому что хотел жить по своим понятиям, а тут, в зоне, намерены были лишить и здоровья.
– Антон, по первой ходке, здорово побил двух гаишников, которые хотели развести его на крупный штраф или в лапу им сунуть, – пояснил Витамин. – Вечерами у одного поста они пускали самосвал груженный металлоломом выше бортов по участку дороги с запрещающим знаком на обгон. Мало у кого найдется терпения тащиться за самосвалом, с которого того и гляди выпадет какой-нибудь увесистый обрезок трубы. Идут на обгон – а там гаишники тормозят и разводят на хорошие деньги. Антон, различив в этой ситуации подставу, вместо штрафа врезал по ехидным ментовским мордам да так, что скулы своротил.
– Мужик стоящий! – одобрительно пробасил Евсееч. – Неужели совсем не хромает? А ну станцуй!
Антон отбил ногами чечетку, ирландскую джигу ни разу не споткнувшись.
– Молодца! Прямо как Александр Матросов! – похвалил Круглый.
– Маресьев, – поправил Евсееч. – Тот на амбразуру лег.
– Все равно герой!
– Ладно, иди, Антон, – велел Витамин и продолжил:
– Я его сразу приглядел, как в отряд он пришел. Проверил по оперчасти, приговор вдоль и поперек прочитал. Вторая ходка к нам. Статья нормальная – убийство по неосторожности. Спор у него возник на работе с начальничком. Тот был гнида. Антон сгоряча саданул кулаком в бровь. Начальничек гнилой во всем был: упал, да и скопытился, помер от кровоизлияния в мозг.
– Я смотрю, он мужик по масти. До тебя, Витамин, ему не дотянуться никогда. Сможет ли он в натуре по базару хотя бы быть похожим, – усомнился Круглый.
– Слухай дальше. Я ему не только протез за крутые бабки пристегнул. Я тут переоборудовал одно помещение в тренажерный зал, оборудование установил самое современное, лучших фирм. Хозяин меня хвалит, дескать, забочусь о несчастных калеках, якобы создал условия в первоклассном тренажерном зале делать зыком какую-то там реабилитационную гимнастику. В газете даже пропечатали, назвали вор-гуманист. Вор-гуманист! Ха-ха-ха!… Мне надо было, чтобы Антон избавился от хромоты… Он упорный. Мы составили расписание, так чтобы ни минуты не пропало даром. Я ему сразу сказал, для чего он изнуряет себя тренировками. Понятно, что прежде снова ощутить себя полноценным, но основное: подменять меня на некоторое время, пока я на воле кой-какие делишки подправляю. Чтобы он достойно выглядел, я его откармливал, как он воле не кушал. Видите какой он сейчас: лоснится от удовольствия.
Потом его натаскиваю по нашей фене, и полагаю, что он уже почти готов выступить моим двойником. В нашем арсенале еще несколько штрихов, которые он выкажет в последний момент преображения. В свою очередь, на замену Антону в здешнем поселке наметил одноногого бомжишку с костылями, грязного обросшего. Пока ходит, побирается по помойкам. Завезем его в зону. Здесь ему придется по нраву: кормежка исправная, в тепле; среди таких же бедолаг-инвалидов будет как свой. Я с ним базарил, хочешь в теплое местечко, где поить и кормить будут на халяву, вдобавок и охранять, чтобы никто кусок хлеба не отнял, братаном у нас будешь. «Хочу! Сильно хочу!» – говорит. Ха-ха-ха! Теперь дальше. У тебя, Круглый, есть прапор, надежно купленный, почти свой в доску. Под утро, когда половина караула спит, а вторая половина щурится ото сна, как слепые котята, он меня проведет через КПП. Я переоденусь солдатом-контроллером; Зайка меня загримирует – я пройду. Днем раньше завезем бродягу. Сделаем так. Я скажу хозяину, что хочу установить мощные кондиционеры в отряде. У меня в отряде лежачие, и такая вонь бывает от жары: дышать нечем. Для караула одновременно в подарок от нас, людей имущих, будет большой холодильник. Хозяин согласится. И ему перепадёт. Например цветной фотопринтер… В кузове будут три ящика. В первом будет кондиционер, во втором – холодильник, в третьем – бродяга. На ящиках лейблы типа: майд ин не наше, проверено таможней. Ящик с холодильником вскроем заранее и забьем до отказа вкусной снедью: твердокопченая колбаса, сало с дымком, цыплята-гриль, ветчина в больших квадратных жестяных банках, бананы, ананасы, кокосы, коньяк, водка, шоколад, конфеты россыпью. На досмотре дверцу холодильника откроют, и оттуда посыплется, как манна небесная, охране вкусная жратва. Вечно голодные солдаты набросятся на хавалку. Может быть, ужрутся и упьются на месте, пока другие не набегут. Наш прапор будет на досмотре въезжающей машины. Собак он отвлечет и бродягу впустит в зону. С другой стороны ворот и его, и машину мы (точнее вы) будем поджидать.
– Задумано красиво. Как бы в натуре срослось так же.
– Я с прошлой весны готовлюсь к этому. Получится! Потом, когда я выйду на волю, а здесь заместо меня останется Витамин-2, вы также захаживайте сюда, чтобы покалякать с Витамином-2, в чем-то его наставить, в чем-то помочь.
– Шнырь твой при деле?
– Он в курсе. Он универсальный шнырь… Все, что хошь, сделает. В том числе и отсасывает с удовольствием. Такой минет делает, что девкам поучиться. К тому же, как-то сам напросился поначалу, чтобы очень аккуратно очко его раздвинул, и потихоньку приучил к этому. И, представьте, братаны, потом как кошка от меня не отходил: ластится. Юбку раздобыл, косметику выпросил. Чешется у него очко, зудит; порой у меня и желания нет: я же его пользую, чтобы не закисло и не заржавело в мужском механизме. А он же так и вьется вокруг меня. Может быть, он баба и есть. У него, будь здоров, очко расширяется, и чистое такое, мягкое, ну точно бабу раком загнул. Да еще оденется как ципа московская, накраситься, очко промоет – ну точно девку имеешь. Я постепенно Антона к этому привлек. Тот поначалу чурался: грязно это мужчина мужчину. Я ему растолковал, что здесь, в зоне, блатному не западло и петуха, голубого то бишь, поиметь, не руками же плоть усмирять. А закостенеют яйца – сам полубабой станешь! Но Зайка не петух – он женщина! Пару раз я Зайку при нем оприходовал, потом и он скрытно от меня попробовал – видимо, у них как по маслу вышло, Зайка около него теперь вьется. У меня отсасывает, когда захочу. Антон молодой горячий… Хотел тебе, Круглый, Зайку отдать, потому что он и в самом деле как девица: робкий, стыдливый и беззащитный. К нему надо бережно относиться как к какой-то ненашенской ценности, а уж он тогда отплатит, и не только этим самым местом. Он у меня
