— Стой! Туда не ходи!
Я спрашиваю:
— Почему?
— Там глубоко очень.
Ну и трусиха. У неё же сапоги не такие здоровские, как мои. А у меня они почти до колена.
Мне глубина не страшна. Решил я посмотреть, как там глубоко. Шагнул чуть-чуть, вода выше поднялась. Шагнул ещё — вода до середины сапог поднялась. Я ещё чуть-чуть вперед прошёл.
Потом ещё. Так понемножку и забрался на самую глубину. Вода возле самых краёв сапог плещется, а внутрь не попадает. Здорово так!
Стою и смотрю. А в луже облака отражаются, будто бы они под водой плывут, и меня обплывают. А если долго-долго на них смотреть, то кажется, что это я плыву. Смотрел я, смотрел, у меня даже голова закружилась. Я от этого совсем чуть-чуть в сторону шагнул, чтобы не упасть, а вода как в сапоги хлынет!
Вылез я на берег, снял сапоги, вылил воду. Носки мокрые. Штаны до колен мокрые. И зачем я туда полез? Танька смеётся:
— Ты зачем на глубину попёрся?
А я молчу, не знаю, что ответить. Пошёл домой. Дома мама меня наругала, ноги мне в тазике с горячей водой помыла, вытерла насухо и носки шерстяные надела. А сапоги сохнуть поставила.
Я табуретку к окну поставил, сел на коленки, смотрю, как ребята корабли по луже гоняют.
Обидно мне. И зачем я на глубину полез? Теперь дома придётся сидеть, а ребята играют. Вдруг смотрю — Танька сама на глубину пошла. Раз шагнула, два шагнула. А потом на берег выскочила и давай сапоги снимать — тоже замочилась. А вот так ей и надо. Не надо было надо мной смеяться!
Я маме рассказал, а она говорит:
— Сапоги для того и нужны, чтобы ноги не мочить.
Я говорю:
— Угу.
— Больше так не делай — говорит мама Я говорю:
— Угу.
Будто бы мне приятно было, когда вода в сапоги набралась. Я же не нарочно. Я уже точно знаю, как надо было сделать. Надо просто запомнить с какой стороны на глубину заходил, и точно так же осторожно выходить. Я на следующий день несколько раз так попробовал. И всё получилось.
Если бы в последний раз Жека нарочно волну не сделал — я бы точно не промок.
Соревнование
Плеваться нехорошо и некрасиво. Я это уже знаю. И мама так говорит. Я вообще почти не плююсь. Но тут Танька-Рыжик сказала, что плюнет дальше меня. Танька вообще терпеть не может, когда она не первая. Ей и прыгнуть надо дальше, и пробежать быстрее, и залезть выше.
Ну уж насчёт плевков — это она, конечно, загнула. Я ей так и сказал. А она всё равно твердит, мол плюнет дальше меня и всё. Пришлось устраивать соревнования. В судьи Женьку позвали. И стали плеваться. Сначала я плюнул. Потом Танька. Женька посмотрел и говорит:
— Танька дальше плюнула.
Я говорю:
— Это потому что она ветра попутного дождалась. Так не считово.
А Танька кричит:
— Считово! Считово!
Я говорю:
— Не ори, пусть судья решает.
А Женька-подлиза говорит:
— Считово. Таня победила.
Ну и судья! Да он за Танькой, как хвостик бегает и в рот ей заглядывает. Вот он ради неё и расстарался! Тут уж я начал кричать:
— Так нечестно, надо переплёвывать!!!
Танька говорит Женьке:
— Да пускай переплёвывает, всё равно у меня дальше.
Ну хорошо. Я встал, подождал, пока ветер посильнее дунет, и как плюну. Ну и, конечно, дальше Таньки получилось. Женька посмотрел и говорит:
— Танька проиграла Танька, как давай ныть, что она тоже должна второй раз плюнуть, чтобы по-честному. Я говорю:
— Чего ты ноешь? Ты один раз по ветру плюнула, и я один раз по ветру плюнул. Всё по-честному.
А она заладила, как попугай: «нечестно» мол и всё тут. Я Жеку спрашиваю:
— Честно же было?
Жека подумал и говорит:
— Пусть Танька второй раз плюнет.
Ну и подлиза же он. Я так возмутился. А Танька не стала ждать, пока я выспорю, и как плюнет. И ещё дальше меня оказалось. Я ору:
— Нечестно! Нельзя было Таньке второй раз плевать!
Танька кричит:
— Ты сам два раза плевал!
Я Женьке кричу:
— Не считается!
Женька орёт:
— Считается!
Я опять:
— Не считается!!!
А он мне:
— Считается!!!
Тут я не выдержал да как плюну прямо в Женьку. Он как покраснеет, да как плюнет в меня.
А я его как толкну. А он меня. А Танька как закричит. Тут дворничиха прибежала, нас схватила и по домам потащила. А всё из-за Таньки. Если б она не закричала или если бы спорить не стала, что лучше всех плюётся, нам бы с Женькой не влетело бы.
Меня дома давай ругать, что я в Женьку плевал. Потому что плеваться нехорошо и некрасиво. А потом давай меня ругать, что дрался. Потому что драться тоже нехорошо и некрасиво.
Мы потом с Женькой помирились и прощение друг у друга попросили. Точнее сначала нас ним заставили прощения просить. А помирились мы уже потом, во дворе.
Женька говорит:
— А всё-таки Танька дальше плюётся.
Я говорю:
— Ну и пусть, а я зато метче.
Женька спрашивает:
— Почему?
Я говорю:
— Потому что когда ты в меня плевал, то в куртку попал. А я тебе в нос.
И Женька согласился, что я плюю метче. Танька, правда, давай сразу спорить, что это она метче. Но мы уже проверять не стали. Во-первых, плеваться нехорошо и некрасиво. А во-вторых, и так ведь понятно, что я — метче плююсь.
Ниндзя
Я в одном фильме увидел, что есть такие воины-ниндзя. Они очень сильные и ловкие. Они даже по стенкам могут бегать и драться классно. Если бы я так умел драться, я бы Ваську-Рэмбо с соседнего двора обязательно побил бы.
Моя мама говорит, что драться нехорошо. Но это потому, что она большая и к ней никто не пристает. А если и будет приставать, то сразу папа прибежит. А меня Рэмбо под зад пнул так, что я упал. Он ещё потом и ржал, как лошадь. Когда я драться научусь, я сразу же ему за всё отомщу.
А ещё у ниндзя звёздочки такие есть. Ими можно кидаться. И мечи такие длинные. И шапка такая, что только глаза видно. На следующий день фильм про ниндзей повторяли, так я его специально второй раз посмотрел. Я бы и третий раз посмотрел, но больше его не повторяли.
Я Таньке потом на улице несколько ударов показал, которые я из фильма запомнил. Если хорошо потренироваться, то можно научиться, как ниндзя бить.
Потом Женька со своим щенком по кличке Авто гулять вышел. Жека увидел, как у меня здорово драться получается, и тоже давай пробовать. Но у него не здорово, а смешно получается.
Женька кулаками машет куда попало. Авто носится вокруг, лает. Танька хохочет.
Просто у меня, наверное, от рождения есть боевые способности, а у Женьки нет.
Я решил, что когда вырасту, то буду ниндзей. И буду слабых защищать от всяких гадов, вроде Васьки-Рэмбо. Только я так подумал, вдруг к нам Рэмбо во двор заваливает. Сделал вид, что мимо проходит, а сам Таньку как дёрнет за косичку, у той аж глаза в небо. Я со скамейки соскочил и говорю:
— Ты чего?
А он ко направился. Мне вдруг так страшно сделалось. А Женька как подскочит, да как Рэмбо ударит. Ну я ж говорил, что Женька драться не умеет — только кулаком по воздуху махнул.
Рэмбо сначала опешил, а потом Женьку так толкнул, что тот на землю упал.
Женька вскочил, и снова на Рэмбо. Рэмбо его снова уронил. А Танька завизжала. А Женька снова вскочил и снова на Рэмбо. Рэмбо как размахнётся. А тут щенок как в ногу ему вцепится.
Рэмбо заорал и ногой так дернул, что Авто отлетел и о скамейку ударился. А Танька подскочила и давай Рэмбо царапать. У неё же ногти острые. А Женька вдруг палку с земли поднял, да как размахнётся. А Рэмбо, как чесанёт. Ух. Ну кто бы мог подумать, что он нас так испугается?
Потом Танька к Женьке подошла, давай его отряхивать. Я тоже подошёл. Говорю Жеке:
— Ты чего же, воин, кулаками по воздуху махал?
А Танька вдруг как зашипит на меня:
— Вали отсюда, трус несчастный!
С ума она что ли сошла? Да какой же я трус? Я просто растерялся, так всё быстро произошло. А Женька тоже на меня исподлобья посмотрел и ничего не сказал.
В общем, Танька с Женькой сейчас со мной не разговаривают. А я теперь всё думаю: а вдруг я и, правда, испугался? Это что же, я — трус, получается? Да нет! Мы, когда с гаражей прыгали, я с самого высокого прыгнул, а Женька побоялся. Значит я смелее Женьки.
Только как это теперь Тане объяснить, а?
