в сторону.
Бенедикт хлопнул в ладоши и закричал:
– Птица в доме!
Выхватив у Бенедикта щётку, Эди взмахнула ею в воздухе, словно световым мечом, и бросилась на сороколку, размахивая щетинистым концом своего оружия. Сороколка замахала крыльями и вспорхнула, усевшись на потолочную люстру. Эди описала щёткой широкий круг над головой, крича:
– Кыш! Пошла вон!
– Не надо! – воскликнула Вера.
Испуганная всей этой суматохой, сороколка слетела вниз, на короткий миг присела на голову женщины, потом разинула клюв, издала громкий крик и уронила Импи вместе с кольцом. После этого птица вылетела через вентиляционное отверстие на улицу.
Глава седьмая
Бейкер-стрит
– Она улетела! – воскликнул Бенедикт.
– Что это было?.. – спросил папа.
– Может быть, один из этих гадких голубей? – предположила женщина, неистово отряхивая свою причёску.
– Это была птица, у неё было кольцо, – сказала Эди, опускаясь на пол, чтобы найти Импи. – Не двигайтесь никто, пожалуйста! – Она улеглась на живот и прошептала: – Импи! Где ты?
Она отчаянно обшаривала взглядом пол, боясь наткнуться на тело Импи, переломанное от падения с высоты или растоптанное чьей-нибудь подошвой, но на половицах ничего не было.
– Кто эта девочка? – спросила женщина у неё над головой. Эди открыла рот, но ничего не смогла сказать и продолжила поиски.
– Это моя дочь, – сказал папа, заполняя паузу. Пыль медленно оседала вокруг них.
– Мне кажется, всё зашло слишком далеко… – негодующе произнесла женщина.
В этот самый момент Импи, слегка запылённая, вылезла из щели между половицами, сжимая в руках массивное золотое кольцо с зелёным камнем. Она протянула его Эди. Та беззвучно выдохнула: «Спасибо», взяла кольцо и дождалась, пока Импи снова уцепится за её косу.
– Вы это ищете? – спросила Эди у женщины, вставая и раскрывая ладонь.
– Ах! – выдохнула женщина, взяла кольцо и надела его себе на палец. Глаза её наполнились слезами. – Мистер Уинтер, могу ли я поздравить вас с тем, что у вас такая зоркая дочь?
Папа слабо улыбнулся.
Эди почувствовала, как Импи вспорхнула, описала круг около её головы и вновь опустилась ей на косу. Никто, похоже, не заметил флитту, хотя Вера очень пристально смотрела на Эди из угла комнаты и вертела в пальцах увеличительное стекло.
– Вам следовало бы назначить её главной здесь, – продолжила женщина, потом открыла свой кошелёк и протянула Эди банкноту в двадцать фунтов. Веки у женщины были накрашены павлиново-синими тенями, и это стало заметно, когда она подмигнула Эди, потом попрощалась и вышла из офиса.
Папа вскинул обе руки в воздух.
– Ты молодец, Эди! Даже Шерлок Холмс не справился бы лучше! Ты спасла нас сегодня! Вера, отметьте эту строчку в компьютере как «Востребовано».
Вера вышла и направилась обратно в свой кабинет.
– Это я всех спасла, – негодующе сказала Импи со своего насеста за ухом Эди.
– Неплохо! – улыбаясь, отметил Бенедикт, потом забрал метлу и направился вслед за Верой. – Но птица какая-то странная. Надо будет поискать её в справочнике.
– Я беспокоился, что эта женщина нажалуется Урсуле, – продолжил папа. Его начальница была просто зациклена на порядке и списках и совершенно не терпела неразберихи.
– По крайней мере, теперь ты можешь сказать ей, что вернул кольцо, – отозвалась Эди.
– Да. В кои-то веки это должно поднять меня в её глазах.
Папа тяжело сел в своё кресло, его рука коснулась шкатулки.
– Что это?
– А, это та шкатулка, которую мы нашли на линии «Бейкерлоо», – ответила Эди. – Я нашла её внизу, на Последнем складе. Никто за ней не пришёл, я проверила у Веры. Можно я заберу её домой, папа?
– Эди, нам полагается ждать три месяца. Это наше правило. Прошло всего два дня с тех пор, как она поступила к нам.
– Пап, пожалуйста. Это просто старая шкатулка.
– Ха! – фыркнул папа. – И что же в ней тогда такого особенного? – Он придвинул шкатулку поближе к себе, чтобы заглянуть внутрь.
Эди показалось, что внутри у неё что-то скрутилось в тугую пружину. Это был тот самый момент. Настоящая проверка «невидимости» флитов.
– Там не на что смотреть, пап. – Она положила руку на крышку, словно защищая содержимое шкатулки.
– Да ладно тебе, Эди.
– Он не может видеть нас, – прошептала Импи.
Эди нажала кнопку на задней стенке и откинула крышку. Спекл сидел на спичечном коробке и рисовал, а Нид деловито полировал одну из пятипенсовых монет в своей комнате.
Папа поправил очки и заглянул в коробку. Флиты повернулись, чтобы взглянуть на него; Эди отчётливо видела их лица – бледные овалы размером с ноготь ребёнка. Наступила долгая тишина.
Наконец папа сказал:
– Странно – столько миниатюрной мебели. Может быть, кто-то сделал это для маленьких кукол или для мелких зверьков, вроде тех, что были у тебя? Ну, те пушистики, которых ты когда-то возила по комнате в игрушечном фургончике с тентом.
– Да-а, пап, – отозвалась Эди. Она постаралась, чтобы в её голосе звучала скука, однако втайне она ощущала облегчение. Он не увидел флитов! – Так я могу забрать её домой?
– Нет, Эди, нельзя. Должно пройти три месяца – это правило. До тех пор она не принадлежит нашей конторе, а после этого, скорее всего, отправится в магазин благотворительных распродаж.
Эди почувствовала, как Импи дёргает её за косу.
– Пожалуйста, пап.
– Нет, извини. Урсула никогда не простит мне этого, если узнает.
Эди понимала, что настаивать нельзя. Папина начальница и так доставила ему множество неприятностей за то, что дорогая ваза веджвудского фарфора выскользнула у него из рук, словно кусочек мыла, и разбилась на тысячу осколков, а помимо этого, остро стоял вопрос пропавших ценностей, которые Бюро забытых вещей так и не сумело найти.
– Я отнесу её обратно, туда, где она должна быть. Надевай пальто, Эди.
Он защёлкнул крышку и понёс шкатулку к складу. Нид и Спекл остались внутри.
– Импи, – сказала Эди, обращаясь к своей косе, – тебе тоже лучше вернуться.
– Нет, я не вернусь, – сердито ответила Импи. – Я только что выбралась наружу. И что, если сороколка вернётся?
– Тебе нельзя пойти со мной, – возразила Эди.
– Пожа-а-алуйста, – протянула Импи. – Только сегодня. Нам нужны припасы. У меня есть список. Твой папа нас не видит. С остальными за эту ночь ничего не случится, да и Спекл всё равно не любит покидать шкатулку.
Эди колебалась. Менее всего ей хотелось, чтобы у папы были неприятности, но она не могла игнорировать искру восторга, мерцающую у неё в груди и посылающую тепло до самых кончиков пальцев при мысли о том, что Импи поедет к ним домой.
– Хорошо, – сказала наконец Эди. – Но ты должна будешь спрятаться
