даже кажется, что черти в его голове окончательно сошли с ума, а терпение мужчины на грани. Вот-вот сорвется, бедолага, даже немного жаль его.
— Пусти, — шепчу, когда он опускает руку, которой зажимал мне рот.
Как ни странно, он сразу послушался. А я тут же стала поправлять платье, мысленно надеясь, что все так, как было.
Артур ловко достает бутылку с верхней полки и протягивает мне.
— Держи. И постарайся не уронить, — рычит он совсем не любезно, намекая на мою неуклюжесть, — справишься?
— Твоими молитвами, — в тон ему огрызаюсь я.
Подхватив одной рукой бутылку, а второй подол платья, и не забыв гордо вскинуть голову. Поднимаюсь по лестнице. Я даже не оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Артур выбрался благополучно. Все мои мысли заняты только тем, что произошло между нами только что.
Не знаю, что делать дальше. Как перестать на него реагировать — ума не приложу.
Похоже, ясно лишь одно — просто нам не будет.
Глава 5
— Почему ты раньше не рассказывал о том, что у тебя есть брат? — спрашиваю Глеба, когда наш автомобиль выехал за ворота отчего дома.
Сказать, что я зла на него — ничего не сказать. Ведь я могла бы хоть морально подготовиться к этой внезапной встрече. И не чувствовала бы себя настолько глупо. Теперь же я выставила себя полной идиоткой. Не только перед его, как оказалось, младшим братом, но и перед родителями.
Конечно, намного проще обвинять кого-то в своих ошибках. Вместо того, чтобы признаться самой себе в том, что Глеб тут не при чем. Даже, если бы я знала о наличии у моего мужа брата, то вряд ли могла предположить, что именно он окажется моим соседом, о котором мне следовало забыть месяц назад.
— Мы мало общаемся, — отвечает муж. — И я не думал, что увижу его сегодня. Он редко бывает в этом доме.
Странно. Ведь жизнь в этой семье дает такие возможности, о которых можно только мечтать. Разве кто-то в здравом уме откажется от всего этого добровольно ради сомнительного удовольствия обитания в старой однушке?
— Редко бывает? Почему?
Глеб включает поворотник, плавно притормозив, поворачивает в сторону города.
— Артур всегда был бунтарем, даже в детстве. Ему непременно нужно все сделать по-своему. — Когда Глеб говорит это, я почти кожей ощущаю, что ему этот разговор неприятен. Но отказаться от расспросов не могу. — Из-за этого у него были постоянные ссоры с отцом. И три года назад, после еще одной крупной ссоры, Артур ушел из дома, пообещав, что больше туда никогда не вернется.
Эгоист и бунтарь — прекрасный выбор, Кирюша. Все, как ты любишь. И все, как обычно. Ты безошибочно вытянула свой привычный сценарий, от которого столько раз омывала слезами постель. Видно, мой психолог поработал не очень добросовестно, если я все еще притягиваю в свою жизнь таких типов.
— А чем он занимается в жизни? — я спрашиваю, уже понимая, что ничего серьезного этот парень не может из себя представлять. Хотя бы в силу того, что меня к нему тянет.
— Я толком не знаю, — говорит Глеб, ловко перестраиваясь в крайний правый ряд. — Что-то, связанное с машинами. Он целыми днями пропадает в гараже и копается в двигателях автомобилей, насколько я знаю.
М-да, Кирюша, это джек-пот среди всех твоих неудач. Венец безрассудства и глупости. И как только тебя угораздило связаться с ним?
— Но…, — обдумываю сказанное, — разве не проще было бы воспользоваться связями отца и организовать бизнес? Раз так нравятся автомобили…
Глеб чуть заметно улыбается. Как всегда, снисходительно, если я предлагаю то, чему никогда не дано случиться.
— Он сказал, что хочет всего добиться сам.
Я когда-то уже выгрызала свое место под солнцем, добиваясь всего сама. И я знаю, как это чертовски непросто. И, конечно, я бы ни за что не стала так рвать душу, если бы у меня были такие родители, как у моего мужа. Тогда я бы и добиться в жизни смогла гораздо большего. И нервы бы сохранила. И не бегала бы так часто к психологу.
— И много уже добился? — выдыхаю устало.
— Нет, конечно. Но он упрям и никогда этого не признает.
Упрямый эгоист. Чудесный выбор, Кирочка. Хорошо еще, что хватило ума не втрескаться в него по уши месяц назад. Впредь буду умнее.
— Но, если он сказал, что в дом больше не вернется, — рассуждаю я, — как тогда он оказался сегодня в числе приглашенных на семейное торжество?
— Запомнила, да? — подмигивает мне Глеб. — Мать настояла на том, чтобы он пришел. Я почти уверен, что ей пришлось его уговаривать. Хоть они оба в этом не признаются.
Это объясняет его нахальное поведение за семейным столом и эффектное появление. Он всем своим видом показывал, насколько безразличны ему строгие устои этого дома, хоть он и вырос в нем. Да и мне, положа руку на сердце, все еще трудно привыкнуть к той натянутой атмосфере, которая царит в доме. Так и хочется что-то разбить или сдвинуть с места, чтобы не было этой вычурной идеальности, от которой хочется бежать на край света.
Тем временем, мы доезжаем до нашего дома. Выходим из машины и поднимаемся на лифте. Я все время, раз за разом, прокручиваю в голове сегодняшнюю встречу. Ине могу отделаться от мысли, что мне снова было очень хорошо. Я месяц пыталась забыть, насколько хорошо. А он напомнил об этом в считанные минуты.
— О чем задумалась? — возвращает меня в реальность голос Глеба.
— А? — чуть вздрагивая. — Думаю о том, как сильно вы не похожи с братом. Даже не верится, что вы родные.
Глеб пожимает плечами.
— Наверное, это потому, что у нас большая разница в возрасте. А младшеньких всегда балуют.
— Правда? А сколько ему лет?
— Двадцать семь.
— Оу! — вырвалось у меня.
Не то слово «оу»!
Упрямый эгоист, готовый в любой момент разрушить мою жизнь, который моложе меня на десять лет. Полный набор того, что я всеми силами стараюсь избегать в мужчинах.
Как только угораздило так попасться?
Полночи я не могу уснуть от мыслей, которые раздувают дурную голову. Ясно, что нужно выработать правильную линию поведения и не пускать слюни на запретного брата моего мужа. Вот только как это
