— Я удивился бы, если... — Макса прервали громкие голоса и смех, донесшиеся с другого края поляны.
— Эй, Бошенгро! — крикнул кто-то.
Один цыган стоял со скрипкой в руках. Он был высокий и смуглый, с копной черных кудрявых волос. На нем была рубашка в клеточку. Нилу его лицо показалось знакомым, но он не мог вспомнить, видел ли этого молодого человека во время утреннего визита.
Юноша зажал скрипку между плечом и подбородком и заиграл. Музыка была легкая и живая. Все голоса замолкли, больше не раздалось ни единого звука. Эмили села и стала слушать с широко раскрытыми глазами.
— А он здорово играет, — сказал Макс, похлопывая себя по коленке в такт мелодии.
Молодой скрипач опустил голову почти к самому инструменту, волосы прикрыли его лицо. Казалось, он был полностью погружен в свою музыку. Он закончил виртуозным проигрышем и замер на секунду с опущенной головой, тяжело дыша, как бегун на длинной дистанции.
Эмили принялась аплодировать, Нил и Макс присоединились. Скрипач коротко взглянул на них, кивнул и снова подсел к костру среди своих соплеменников. Казалось, он не был рад аплодисментам.
— Может, мы сделали что-то не так? — спросила Эмили.
— Нет, — произнесла Кезия за ее спиной. Она подошла так тихо, что никто и не заметил. — Бошенгро просто немного стесняется, а в душе он хороший парень. Он недавно присоединился к нам.
— Бошенгро — это его имя? — поинтересовался Нил.
— Нет-нет, его имя Рик. «Бошенгро» означает «человек со странностями». Мы его так прозвали, потому что он такой и есть, — она слегка улыбнулась, а потом нахмурилась, будто вспомнила что-то неприятное. — Ничто на свете не значит для Рика больше, чем его скрипка.
Нил и компания вернулись на место нового лагеря очень поздно. Эмили и Джулия зевали не переставая. Кейт растормошила их, выпихнула из микроавтобуса и пожелала спокойной ночи. А потом и сама отправилась спать.
— А мне спать вовсе не хочется, — заявил Нил. — Макс, как насчет того, чтобы прогуляться по берегу с собаками? А то у них целый день не было возможности как следует побегать.
Макс согласился и свистом подозвал Принца.
— Можно, Глен? — спросил разрешения Нил.
— Вообще-то уже довольно поздно, — проурчал Глен. — Но если уж вам так приспичило... Ладно, только не уходите далеко и не отсекайте собак от себя.
Нил и Макс с Сэмом и Принцем пробежались, потом зашагали по тропинке вдоль озера, в сторону, противоположную той, где находилась стоянка табора. Когда они достигли пологого участка берега, не заросшего деревьями, Нил остановился и нашел палку, подходящую, чтобы кидать ее собакам.
Они носились по песку, возбужденно лая. Сэм бежал первым, Принц следовал за ним, только уши развевались по ветру. Сэм схватил палку и понес ее хозяину.
— Неудачно, Принц! — сказал Макс и кинул вторую палку. — Апорт!
Когда собаки наконец набегались, потратили излишки энергии и начали вынюхивать что-то у кромки воды, Нил и Макс решили, что пора потихоньку двигаться назад.
Макс начал рассказывать Нилу разные истории, происходившие на съемках «Путешественников во времени», и умолк, когда Нил вдруг схватил его за руку.
— В чем дело?
— Мне кажется, я что-то слышал.
Впереди, в подлеске, снова раздался какой-то звук. Нилу показалось, что расстояние до источника звука сократилось. Стараясь ступать неслышно, Нил и Макс стали приближаться. Нил снова услышал звук, кто-то водил смычком по струнам скрипки на одной ноте Мальчик взглянул на Макса, тот кивнул.
Раздвинув кусты они увидели Рика, цыгане скрипача, одиноко стоявшего на берегу. Он взял другую ноту, подрегулировал колки для настройки и прижал инструмент подбородком. Красивая мелодия поплыла в ночном воздухе.
— Почему он играет в одиночестве? — еле слышно прошептал Нил. — Его же никто из табора не услышит.
Макс слегка нахмурился, прислушиваясь. Принц нетерпеливо завозился, желая поиграть с Сэмом.
— Успокойся! — тихо сказал Макс, и хорошо воспитанный Принц тихонько уселся у ног хозяина.
Нил слегка сжал рукой морду Сэма. Бордер-колли сидел, подняв голову, как будто он тоже напряженно вслушивался в пение скрипки.
Когда Рик закончил играть, Нил отметил, что эта мелодия не имела ничего общего с той зажигательной цыганской музыкой, которую он играл в таборе. Это была сложная мелодия, и, хотя Нил не был музыкантом, он понимал, что такое сыграть очень трудно.
— Он действительно прекрасный скрипач! — прошептал Макс.
Через несколько минут мальчики снова увидели высокий стройный силуэт, отражавшийся в серебряной воде озера, и услышали новую мелодию. Нил потянул Макса обратно, мягко ступая, две собаки и два мальчика покинули задумчивого цыгана.
Когда они удалились на достаточное расстояние, Нил воскликнул:
— Странно все это!
— Да уж, странно, — согласился Макс. — Моя мама любит классическую музыку, и я уверен, что эта пьеса есть у нее на одном из дисков. Я имею в виду, что ты не сможешь сыграть эту пьесу, если ты не виртуозный скрипач, — Макс остановился, поглядел на собак, радостно носившихся друг за другом. — Меня удивляет, где цыган мог научиться так играть. И почему он играет один там, где его никто не слышит?
Глава 6
Солнечный свет растекался по поверхности озера, когда Нил вылез из воды и вдохнул полной грудью свежий воздух. С его волос по лицу стекали струйки воды.
— Холодновато! — воскликнул он. Это было утром. Макс и Джулия вместе с Кейт решили посетить замок Эйнсворт. Макс поручил Нилу присматривать за Принцем, потому что собак в замок не пускали. Сэм весело плескался возле хозяина. — Тебе-то хорошо, — сказал ему Нил. — Ты весь покрыт волосами.
Нил решительно сделал несколько шагов в холодной воде и поплыл к тому месту, где мили, брызгаясь, доставала что-то со дна.
— Что ты там делаешь? — спросил он.
— Посмотри, какие камушки, — она показала брату полную пригоршню. — Если найти два одинаковых, их можно отполировать и сделать зажимы для бумаг.
Принц носился вдоль кромки воды, брызгался и лаял. Сэм присоединился к нему, энергично встряхиваясь. Потом обе собаки бросились в кусты.
— Я лучше пойду вытру их, — сказал Нил, выбираясь из воды и направляясь к куче полотенец. — Сюда, Сэм, Принц!
Он насухо вытер Сэма полотенцем, а Эмили проделала то же самое с Принцем. Сэм запыхался, но глаза его блестели, и он вновь куда-то торопился.
Наконец Нил вытерся сам и направился к навесу, чтобы одеться. Глен, лежавший в траве с книгой в руках, бросил ему тюбик защитного крема. Мальчик намазал им свои голые руки и шею. Вдруг ему в голову пришла забавная мысль, он присел и выдавил немного крема на собачьи носы.
— Что ты там еще придумал? — спросила Эмили, со смехом глядя, как Сэм и Принц чешутся носами о спины.
К удивлению Нила, запах крема понравился собакам.
— Я считаю, раз у них на носах есть голая кожа, значит, она тоже может обгореть, — заявил он, беря себе на заметку, что нужно купить еще такого крема и положить в собачью аптечку.
Тем же утром немного позднее Нил решил, что пора что-то сделать для Короля. С тех пор, как он увидел, в каком состоянии глаза пса, мальчик не переставал беспокоиться. Ничто не волновало Нила больше, чем мысль о том, что собаке больно. Если лорд Эйнсворт не может ухаживать за псом как следует, то позаботиться о доге должен кто-то другой.
— И я думаю, что это моя задача! — пробормотал Нил себе под нос. Он направился с Сэмом в сторону замка Эйнсворт, пока Кейт приводила в порядок территорию нового лагеря. Глен повез Макса и Принца на машине в деревню, чтобы Макс мог позвонить режиссеру «Путешественников во времени» Брайану Мейсону. Эмили и Джулия отправились в цыганский табор навестить Кезию и Чави.
Мальчик как раз проходил мимо того места, где располагалась их первая стоянка, когда услышал шум в кустах. Сэм, который до этого бегал взад-вперед, обнюхивая ямки между корнями, замер и навострил уши. Нил тоже остановился. Сначала он увидел Короля, а затем и Пенни, стоявших среди кустов.
Пенни тоже встала как вкопанная и произнесла:
— А, это опять ты.
Нилу показалось, что она смотрит на него, как на муху в своем стакане компота. Король стоял рядом, настороженно подняв голову, готовый защитить хозяйку, если понадобится. Но девочка его успокоила:
— Все в порядке, Король.
Тогда пес вышел на открытое место, легонько ткнул носом Нила и опустил голову, чтобы обнюхать Сэма. Сэм, который встречал в «Питомнике на Королевской улице» самых разных собак, тоже стал дружелюбно принюхиваться.
— Привет, Король, — сказал Нил. — Привет, Пенни.
Он обращался скорее к Королю, и, когда пес обернулся, Нил стал осматривать его глаза. Они по-прежнему слезились, вытекающая жидкость засыхала и образовывала корочки на веках. Глаза воспалились. Нил пришел в ярость. Почему эти Эйнсворты не видят, что происходит с их великолепной собакой? Наплевать им, что ли?
