тем товарищ. — После теплового удара так не плавают. Притворялся, что ли?
— Да нет, правда сознание потерял, — словно бы оправдываясь, ответил я. — А когда очнулся, быстро в себя пришёл. Может и правда это не тепловой удар был, а что-то другое.
— Я бы на твоём месте проверился, вдруг у тебя в мозгу какое-нибудь новообразование появилось и так дало о себе знать, — высказался доплывший до нас Морозов.
— Типун тебе на язык, — покосился на него Димка. — Хотя да, провериться не мешало бы. Что, может, обратно к берегу? Мы же хотели в чебуречную ещё зайти, а я уже проголодался как собака. Одной чехонью сыт не будешь, от неё ещё больше аппетит разыгрался.
В тот же момент у меня в животе заурчало — так отреагировал мой молодой организм на упоминание чебуречной. Я помнил кафе «Чебуреки», в которое мы любили студентами захаживать. Оно располагалось на улице Братиславской. Правда, когда мы поступали в институт, улица ещё называлась Вольской. Только три года назад в честь города-побратима Братиславы она получила новое название. Впрочем, в 91-м Братиславская снова стала Вольской. Вернее, станет… Чебуреки там готовили сочные, и стоили они, если память не изменяет, 12 копеек за штуку. Для вечно голодного и вечно нищего студента неплохой вариант.
Впрочем, не такими уж и нищими мы были. Не сильно рассчитывая на родственников, помогавших нам по мере сил — Морозову, например, из деревни постоянно присылали домашние сало, колбасу, всякие закрутки, которые мы тут же съедали — вся наша четвёрка ещё и пусть нечасто, но разгружала вечерами, а то и ночами вагоны на товарной станции «Саратов-2». Даже Марк Беленький пахал наравне со всеми, так что, несмотря на его неказистый вид, который подчёркивали вечные очки, парнем он был жилистым, а в борьбе на руках с ним мог соперничать далеко не каждый.
Так вот на разгрузке вагонов мы имели примерно по 10–15 рублей за вагон. Если какие-нибудь арбузы или ещё что-то, удобное в разгрузке — платили меньше, а если, к примеру, приходили вагоны с цементом в многослойных бумажных мешках, то по высшей планке. Ну и в больнице подрабатывали: на первых курсах санитарами, зарабатывая мойкой полов в отделениях, кормёжкой лежачих больных, помогая менять под ними постельное бельё, выносом мусора, а с третьего курса — медбратьями, иногда оставаясь на ночные дежурства.
Так что на эти вот тёмно-коричневые, расклешённые по нынешней моде от бедра брюки, бежевый батник (попросту рубашка) в тонкую красную полосочку, и полуботинки на платформе и с мощным каблуком, делавшие меня при моём среднем 177-сантиметровом росте выше на 3 сантиметра, я заработал честным физическим трудом. Помню, помимо обычных штанов (не считая трико с кедами для уроков физкультуры) и запаса рубашек имелась у меня ещё модная чёрная водолазка, должна лежать сейчас в комнате общежития.
Надо было на джинсы копить, они сейчас как раз набирают популярность в стране Советов, куда более удобная одежда в обиходе. А клёши через пару лет начнут отходить в прошлое. Да и ботинки… В такую погоду в них ходить — это что-то. По идее сандалии бы натянуть, а лучше лёгкие кроссовки, но в СССР с кроссовками беда. Свои появятся лет через пять, не раньше, а импортные можно купить только у фарцовщиков. Если ты, конечно, не сын дипломата или капитана сухогруза, ходящего в загранплавание. Или не спортсмен, благодаря высоким спортивным результатам имеющий возможность выезжать за границу.
Парни были одеты примерно так же, разве что Марк носил обычные брюки и ботинки. Всё-таки для него медицина была на первом месте, а всё остальное он считал несущественным. Ну, кроме, наверное, нашей дружбы, которую мы сумели пронести с первого курса до… В общем, исходя из того временного отрезка, в который я попал, с первого по шестой.
Ещё у меня были солнцезащитные очки, что я обнаружил, разбирая свою одежду. Да-да, помню, как купил их этой весной за пятёрку с рук у студента с хирургического факультета. Батя у него занимал хорошую должность, будучи заместителем директора Саратовского жирового комбината, в составе различных делегаций выезжал за границу, откуда регулярно привозил какой-нибудь дефицит. Эти очки с наклейкой «Ray-Bans» были привезены из Венгрии, но я отнюдь не был уверен и в той жизни, и сейчас, прожив ещё почти полвека, что это не подделка, а настоящая «фирма́».
Тем не менее, в этих очках, в батничке, расклешённых брюках и полуботинках на платформе я выглядел модным парнем. Сейчас, с высоты прожитых лет, всё это выглядело наивно и смешно. Ну хоть волосы до плеч не отпустил. Да особо и не отпустишь с военной кафедрой. Полковник Смирнов считал, что будущему медику не пристало выглядеть, как какому-то «хыппи». Опять же, длинные волосы под шапочку убирать замучаешься. Девчонки вон как мучились зачастую, пытаясь прибрать свои кудри. Так что в институт мы одевались куда как более скромно, предпочитая обычные брюки и пиджак, да и рубашку скромных оттенков, ну или водолазку.
А пошарив по карманам брюк, помимо нескольких купюр и горстки мелочи обнаружил наручные часы «Командирские». То-то у меня на левом запястье виднелась незагорелая полоска кожи. Это были те самые, знаменитые «Командирские», Чистопольского часового завода. Мне же их мама подарила, когда я поступил в ВУЗ. Сумела урвать в «Военторге» ещё зимой, за 45 рублей, и хранила, спрятав от меня, ждала, пока поступлю. А вот если бы не поступил? Наверное, всё равно бы подарила. Они меня сопровождали по жизни почти тридцать лет, пока окончательно не вышли из строя, после чего пылились в серванте.
Мама… Как же я по тебе соскучился! Ничего, скоро увижу. Насколько я помнил, в Пензу я должен попасть буквально на днях, после того, как получу направление в клиническую ординатуру в саратовской областной больнице, к которой приступлю в августе. До этого в Саратове можно не появляться. В принципе, расстояние-то между городами всего ничего, чуть больше двухсот километров по трассе, так что я иногда наведывался домой и на выходные, не говоря уже про летние и зимние каникулы. Для мамы радость, да и мне хорошо: всегда накормят вкусным борщом и любимыми пирожками с капустой и яйцом. С собой обратно тоже прихватывал, угощал друзей.
А вот отец ушёл рано, когда мне было
