Все эти звуки давно стали Для меня привычными. Они вытеснили в самые отдаленные уголки памяти шепот листвы в летней ночи, дружелюбный лязг последнего трамвая и важное гудение выходящей на поверхность ветки метро, приветливую трель домофона и бесконечно…
Проснулся я рывком. Машинально взял «калаш» за цевьё и с неудовольствием почувствовал, что правая рука затекла. Кисть противно покалывало, пальцы слушались плохо. Застань меня в таком положении гипотетический противник, и, как говорил один мой хороший знакомый, казус бы вышел неимоверный.
Снаружи что-то изменилось, и спросонья я даже не сразу догадался, что именно. Новый шипящий звук добавился в обычную утреннюю песнь Зоны.
Лишь несколько секунд спустя до меня дошло: пошел дождь.
— Не было печали, — проворчал я, разминая руку и падевая отсыревший жилет.
Сигнализация с колокольчиком, рассчитанная на полных профанов, вернулась во внутренний карман рюкзака. Некоторое время я стоял без движения, прислушиваясь. Вроде тихо. Лишь дождь. Сканер тоже молчал. Что ж, тогда — в путь.
Выбравшись из окна, я набросил капюшон и огляделся.
Лило не сильно, но монотонно. Видимо, ливень зарядил надолго, и пережидать его в укрытии не имело смысла. Нужно было двигаться. К тому же до обозначенной на купленном ПДА локации оставалось не так уж далеко: пару километров. Вот только два кэмэ по Зоне во время проливного дождя равноценно десятку в сухую погоду: пробуждались некоторые мутанты вроде болотных тварей, большинство аномалий проявляли нестандартные свойства. Да и вообще, кому охота лишние волосы терять после кислотных осадков? Впрочем, последний пункт меня волновал не шибко, ведь свою растительность я потерял еще три года назад, когда получил дозу рентген во время рейда по Милитари. Жаркая там случилась заваруха, помнится. Хорошо хоть мини-сталкер все еще торчит между ног, когда требуется.
ГЛЯДЯ В оба, я двинулся вперед. Под берцами зачавкала земля, комья грязи и травы тут же налипли на подошвы, существенно затруднив передвижение. И хоть я старался выбирать пятачки и тропы с травой и гравием, все равно через четверть часа был в грязище по самые брови. На кой ляд, спрашивается, накануне тратил драгоценную воду и приводил себя в порядок?
«Зеленый кисель» я заметил издалека. Даже сквозь пелену дождя его изумрудное мерцание довольно четко очерчивало границы озерца, сунуться в которое было бы довольно глупым и болезненным способом суицида. Дело в том, что это аномальное вещество по свойствам напоминало концентрированную кислоту и оставляло на теле соответствующие химические ожоги. Ученых давно мучил вопрос: почему же тогда «кисель» не разъедает почву или иную местность, на которой образуется? Ну, на то она и аномалия, чтобы ботанам мозги канифолить. Наше дело простое: обойти и запомнить местоположение, чтобы на обратном пути не вляпаться.
Обогнув изумрудное озерцо, я сверился с картой на ПДА и направится дальше.
До полуразрушенных строений бывшего кирпичного завода я добрался через два с половиной часа. По дороге мне пришлось потратить несколько болтов, чтобы обозначить границы единственного прохода в сплошной стене «гравикаракатиц», на которую я напоролся аккурат между двумя пятиэтажками. Обходить дома не имело смысла — по обе стороны были размытые рвы с подозрительно синеватой водой, лезть в которую я бы, пожалуй, и под дулом пистолета не рискнул. Ну а россыпь «трамплинов» я благополучно обошел по широкой дуге, благо ничего не мешало.
Панорама завода со стороны выглядела не то чтобы как-то особенно удручающе — на Зоне все выглядело удручающе, — но уж больно жалко. От этих подернутых струями ливня силуэтов труб и замалеванных тусклыми узорами граффити стен веяло каким-то почти человеческим одиночеством и тоской. Я сначала даже засомневался: а не контролер ли здесь обитает? Но локатор не фиксировал не только присутствия опаснейшего псионика, но и вообще ничего на полкилометра окрест, поэтому я взял автомат поудобней и вошел в боковые транспортные ворота, с трудом отодвинув тяжелую створку.
Не успел я сделать нескольких шагов, как датчик словно взбесился. Он завибрировал, налился красным, показывая, что вокруг сплошные аномалии, конвульсивно замигала панелька тревоги первой степени… и ПДА вырубился. Я повертел его в руках и попробовал перезагрузить. Шиш. Он даже заставку БИОСа не показал. Он не моргнул ни единым диодом. Создавалось ощущение, что гаджет попал под сильный электромагнитный импульс, но мои кварцевые часы продолжали отсчитывать секунды и минуты, поэтому сия версия отпала сразу. Да и мало ли в Зоне аномалий, в радиусе действия которых электроника не работает. Вывод напрашивался один: осторожность надо возвести в квадрат.
Я из-под капюшона, с кромки которого капала вода, осмотрел внутренний двор заброшенного комбината по производству кирпича. Когда-то давно здесь, видимо, был навес, но теперь от него остались лишь несколько погнутых опор и море битого шифера под ногами. Печи для закалки покоились прямо под открытым небом. Три здоровенных железных цилиндра полутораметрового диаметра были установлены на бетонные блоки. Трубы для подачи воздуха или чего-то еще прогнили, и теперь об их изначальной конфигурации можно было лишь догадываться по уцелевшим фрагментам, висевшим на кронштейнах. Массивные заслонки двух печей были наглухо закрыты и, по всей видимости, окончательно диффундировали с каркасами много лет назад. А вот заслонку дальнего резервуара заклинило в полуоткрытом положении, от чего казалось, что огромная темно-коричневая пасть просит пожрать. Вокруг печей валялось множество ржавых частей от внутреннего оборудования завода: куски конвейерных лент, обломки прессов, формовочные приспособления, испорченные до неузнаваемости детали. Финальным штрихом унылого пейзажа служил остов бульдозера без ковша, верхней части кабины и гусениц, возвышающийся скорбным памятником былой промышленной мощи.
Картина ясна, как говаривал один мой знакомый. Немудрено, что приятели ветерана, который, судя по записи на ПДА, пропал именно здесь, ничего не нашли. В этом кавардаке даже труп здоровенного кровососа затерялся бы, что уж говорить о крохотном артефакте. Да и был ли он, этот загадочный артефакт?
Я вздохнул и развязал мешочек с оставшимися болтами. Пять штук. Негусто, прямо скажем. Хорошо, если хватит на обратный путь с учетом того, что наладонник не фурычит и неизвестно, зафурычит ли теперь вообще.
Дождь продолжал лить с неба, которое при подключении толики фантазии походило на разобранный и перевернутый свинцовый аккумулятор.
Я вновь оглядел внутренний двор в надежде обнаружить хоть какую-нибудь необычную деталь, которая могла остаться, если любопытный ветеран действительно угодил здесь в незнакомую аномалию. Взгляд скользнул по влажным железякам, лизнул темные бока печей, отмерил расстояние от здания до забора, съехал вниз по гнутой опоре и уперся в крышку от канализационного люка, валяющуюся среди прочего мусора. Самую обыкновенную, с рифленой внешней стороной, — таких делали миллионы в советское время… В обычную круглую крышку, на которой чернела краска.
Восьмерка. Или символ бесконечности — это как посмотреть. Дождь уже почти смыл изображение, оставив на чугуне бесформенные темные разводы.
Птичка-интуиция незамедлительно долбанула в затылок своим острым клювиком.
Откуда здесь этот символ? Ведь вокруг ни души… Бессмыслица? Быть может. Но я давно усвоил одну истину: в каждой бессмыслице есть свое рациональное юрко, главное — посмотреть под нужным утлом.
Помнится, Дрой говорил о похожем значке, обнаруженном на месте загадочного исчезновения одного из новеньких сталкеров своей группы. А еще он упоминал, что краска была свежая.
Совпадение? Не исключено. Только вот слишком много их рядышком всплывает — совпадений.
В общем, если и было что-то странное на богом забытом кирзаводе, то — эта пресловутая крышка с расплывшимся черным пятном.
Рассудок мой, правда, снова вякнул, что совершенно не обязательно символ опрокинутой набок восьмерки выведен свежей краской: вполне возможно, эта клякса уже много лет украшает круглую железяку, а моему воображению просто-напросто вздумалось дорисовать недостающие детали. Рассудок в который раз попытался возобладать над откровенной глупостью. Но интуиция быстро натюкала охальнику по маковке, и тот заткнулся.
Не к добру это, доложу я вам, братцы, когда разум тухнет под напором предчувствий. Ох, не к добру.
Я вытащил один из пяти болтов и, пока не прошел азарт, запустил его по пологой траектории в сторону крышки. Болт со звоном ударился в чугунный блин и отскочил к забору. Не делая резких движений, я стал пробираться к злополучной колодезной затычке. Про себя же решил: если там ничего нет, то сверну шею птичке-интуиции к чертовой матери и не стану впредь слушать ее увещеваний.
