Опустившись на корточки перед волком, посмотрела в глаза, полные безграничной преданности и с тоской прошептала:
— Нет, приятель, ты остаёшься.
Аки жалобно заскулил. За долгие годы он привык считать меня своей стаей. Зарывшись руками в густую чёрную шерсть прижалась лицом к волчьей морде. Ощущение словно теряю часть души. Словно предаю…
Когда я впервые встретила Аки, тот был еще волчонком. Израненным, чёрным маленьким комочком, что лежал на холодном снегу. Пространство под ним было алым от крови. Голубые глаза полные боли, смотрели с толикой обиды и не понимания. Будто он не мог осознать, за что с ним так жестоко поступили. А я не смогла пройти мимо. Подобрала и принесла к дракону, умоляя вылечить щенка. Айрэ назвал это глупым поступком, забирать у смерти то, что должно ей принадлежать, но, в конце концов, сдался, стоило мне напомнить, что однажды он так же отобрал у смерти меня.
Спустя несколько недель, когда щенок окончательно поправился и окреп, я решила найти его стаю, чтобы вернуть малыша родне. Дракон лишь хмыкнул:
— Если желала его смерти, зачем тащила этот клубок шерсти ко мне?
До меня не сразу дошел смысл его слов:
— От чего же?
— Почему вы, люди, называете снежных волков снежными? — вздохнул от моей недогадливости Айрэ. — Потому что они белы как снег, Ветерок.
Я посмотрела на чёрного волчонка, который игриво гонялся за драконьим хвостом. Айрэ дразнил им щенка, словно котёнка, бантиком на нитке.
— Значит, стая бросила его умирать из-за того, что он родился не таким как все? Неужели мир настолько жесток? Ведь он всего лишь маленький непоседливый ребёнок…
Как не печально, но я знала ответ.
Айрэ промолчал, в задумчивости устремив взгляд к горизонту, и пропустил момент, когда "охотник" подобрался слишком близко. Волчонок не преминул воспользоваться подвернувшимся случаем, ухватившись зубами за долгожданно пойманную добычу. Дракон дернулся, недовольно сузив зрачки.
Приподняв хвост с повисшим на нем щенком, что-то прошипел на своем языке. Я засмеялась. Подошла и подхватила волчонка на вытянутые руки. Голубые глаза предано посмотрели в мои.
— Пожалуй назову тебя Аки, — это имя значит Бесстрашный, — произнесла, рассматривая как блестит на солнце иссиня-чёрная шерстка, — теперь твоим домом станет Ледяной чертог, ты же не против, верно?
В ответ он одобрительно тявкнул, радостно завиляв хвостом.
Позже наблюдая за тем как, волчонок растёт, превращаясь из неуклюжего щенка в матёрого снежного волка, я не раз ловила себя на мысли, что в чем-то мы с ним похожи…
— Верное решение, — отвлёк от воспоминаний знакомый хрипловатый голос. — Не сойдёт он за комнатную собачку, даже если нацепить розовый ошейник, да шлейку с кружевами.
И почему мне кажется, что речь сейчас совсем не о волке? Вздохнув, медленно поднялась.
Свэн стоял неподалеку от двери, в тени одной из ниш. Облокотившись на стену и сложив ручищи на мощной груди. Вокруг него мерцал еле заметный укрывающий купол — артефакт для отвода глаз. Неудивительно, что я его не сразу заметила. Впрочем, умение быть незаметным одно из главных для снежной стражи. Иначе рискуешь стать закуской для какой-нибудь хищной твари.
Первое впечатление этот мужчина производил пугающее. Здоровый, бородатый, хмурый тип, с пудовыми кулаками, одетый в неизменные митриловые доспехи, поверх которых накинут белый плащ из шкуры Дхара. За спиной возвышалась рукоять двуручного меча. Здоровяк Свэн, Свэн Громила, Дхар из Ледяного чертога — у него было множество прозвищ, но все они сводились к одному, что с этим человеком, шутки плохи.
Беспощадный для врагов. Верный для друзей…, наверное, так бы его охарактеризовало большинство.
Сегодня Здоровяк был более хмур, чем обычно. Осмотрев меня с ног до головы, задержал взгляд на Бейнире.
— До последнего надеялся, что ярл передумает и даст зазнавшемуся южному псу хорошего пинка под зад, — сказал он, почесав густую темно-рыжую бороду, — а вместо этого, что я вижу? «Держи внученька топор и валика на отбор»?
— Это бы меня не спасло…
— Знаю… — Свэн оттолкнулся от стены и подошел ко мне, ловко снимая походную сумку с моего плеча, — но, согласись, было бы приятно посмотреть, как гузно твоего папаши пересчитывает ступеньки.
Что-ж прямолинеен как обычно. Я поднялась с корточек и обращаясь к волку, произнесла:
— Аки, я забыла шапку. Нана опять будет ругаться. Ты же выручишь меня и принесешь?
Обманула. Стоило только зверею пересечь порог, как двери за ним захлопнулись. Прислонив руку к створке прочитала заклинание. В это же время по ним пришелся мощный удар. За ним последовал еще один, а потом и еще. Волк скулил и бесновался, пытаясь прорваться к хозяйке. Бесполезно, в отличие от своих снежных собратьев он магией совсем не обладал, а значит, не сумеет пробить магический контур.
— Уверена? — спросил Свэн.
— Клан… — голос дрогнул, — позаботится о нем.
Мужчина забросил на плечо мою и свою поклажу и вздохнув, согласился:
— Ну, пойдем тогда.
Глава 3. Между прошлым и настоящим
Коридоры замка были пусты. Лишь эхо наших шагов отражалось от стен. Ещё вчера здесь кипела жизнь, сновали слуги, Нана ругалась на стражу, что «вечно эти косолапые медведи снег с сапог не отряхивают». А сегодня царствовала тишина. Такое ощущение, что меня уже заранее похоронили. И оплакивают. Хотя обычно похороны на севере наоборот проходили более шумно, да весело.
Перед главной лестницей я остановилась и накинула капюшон. Сделан он был из верхней части морды Дхара. И почти наполовину укрывал мое лицо, то же самое проделал и Свэн. Только зверь, из которого был сшит его плащ, был намного больше моего. Секиру, которую ранее несла, как посох теперь взвалила на плечо.
Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком с обрыва вышла на лестничный пролёт, ведущий в главный зал.
Они стояли внизу. Поверенные моего отца. С ужасом взирая наверх. Старик и мальчишка. Если первый благодаря опыту прожитых лет ещё мог как-то сдержать эмоции, то второй вовсе открыл рот от удивления. Чем ближе мы подходили, тем больше бледнел старец.
— Леди? — неуверенно вопросил он. Его взгляд судорожно заметался, то задерживаясь на мне, то ища что-то за моей спиной. Наверное, ту самую леди, но увы, сзади шёл только Свэн. А он при всём желании на неё не походил. Борода мешала, ну и внушительная мускулатура.
Когда мы поравнялись с ними, старик изобразил поклон, попутно дав легкую затрещину юнцу. Тот, осознав оплошность, перестал таращиться на моего спутника, как на одно из чудес света. И тоже поклонился.
— Леди Ульрэя для меня большая честь, — высокопарно начал поверенный, но осекся, едва понял, что останавливаться мы
