мне остановиться, переговорила с парой знакомых копов и передала предупреждение бывшему начальству: мол, проблема относится к отделу специальных расследований, ситуация из разряда «свистать всех наверх», тактические группы быстрого реагирования пора привести в состояние боевой готовности сию же секунду, и какого черта вы еще здесь?
Дела не успели принять скверный оборот – по крайней мере, пока. Но в воздухе витало то, чего раньше не было, – тлетворный дух всеобщего ужаса, понемногу набиравшего обороты.
Люди начинали понимать, что в Чикаго творится какая-то жуть.
В свете костров, о котором уже сто лет как и думать забыли в человеческих городах, на зданиях виднелись глубокие зловещие тени, а переулки превращались в угольно-черные омуты. Вид полицейских должен был вселять уверенность, но, кроме того, предупреждал, что дело плохо и городским властям не до шуток. Те, кто оказался на улице – по большей части мужчины, – передвигались стремительно, компаниями по трое-четверо, храня тяжелое молчание.
Я чувствовал растущую тревогу. Всеобщий страх неизбежно действует на психику, и это давление растет: рано или поздно что-нибудь да взорвется.
Говорят, цивилизация – это тонкая драпировка на глыбе варварства.
Чикаго замер в ожидании первого звука рвущейся ткани.
В пабе Макэнелли оказалось… как всегда. Разве что многолюднее.
Заведение Мака находится в подвале офисного здания. Чтобы попасть внутрь, надо спуститься по бетонной лестнице, за которой обнаружится травмоопасное сочетание низких потолков и широколопастных вентиляторов. Весь паб отделан мореным деревом. У изогнутой стойки расположены тринадцать табуретов, столиков для гостей тоже тринадцать, а на тринадцати деревянных колоннах вырезаны сценки, по большей части навеянные сказками братьев Гримм.
Как обычно, зал освещали фонари и свечи. Мак раскочегарил угольный гриль, где готовились разнообразные закуски. Эль тек рекой.
Когда мы вошли, пару секунд ничего не происходило, а затем возникшее у моих ног озерцо тишины стало расползаться по залу. Все взгляды устремились на меня. Большинство из присутствующих знали, кто я такой.
Они стали перешептываться: «Гарри Дрезден. Чародей».
Я поправил ремешок захваченного с катера нейлонового рюкзака и громко сказал:
– Мак. В подсобку. На пару слов.
Мак, шестифутовый мужчина с внушительными кулаками и сияющим безволосым кумполом, по обыкновению, был одет в свободные черные брюки, наглухо застегнутую рубашку и безупречно-белый передник. Мы давно дружили. Он взглянул на меня и кивнул на кладовку, где находился его кабинет.
Мы с Кэррин вошли, и я без лишних слов открыл рюкзак, достал деревянную табличку и осторожно положил ее на стол.
Мак широко раскрыл глаза и поднял на меня взгляд, полный благоговейного ужаса.
– Ты знаешь, что это такое, – сказал я.
Мак отступил от стола, поглядывая то на меня, то на табличку. Он не стал нервно облизывать губы, но ясно было, что мои слова ему не по нраву.
– Сегодня здесь полно ребят из Паранета, – продолжил я. – Потому что вчера мы разослали предупреждение и твой бар входит в число убежищ.
Мак решительно кивнул.
Пока хватало духу, я смотрел ему в глаза, а затем продолжил:
– Не исключено, что сегодня все они погибнут. Поэтому нужна твоя помощь.
Мак снова посмотрел на табличку и скроил недовольную гримасу.
– Мак, – тихо сказал я. – Далеко не каждый знает, что это за табличка. Просто кусок старой деревяшки, верно?
Он оскорбленно всплеснул руками.
– С минуты на минуту в Чикаго явится титанша, – объяснил я. – Приведет армию фоморов и сожжет город дотла. Все начнется примерно через час, так что кривляться некогда. Ну, ты с нами?
Какое-то время он хмуро смотрел на табличку, а затем отвел глаза.
– Мак, – не унимался я, – на размышления нет времени.
Я склонил голову, положил ладонь на лоб, коснулся висков двумя пальцами, большим и безымянным, и воззвал к чародейскому Зрению.
У этого мощного инструмента, воспринимающего энергию Вселенной, множество названий – от «сновидческого взора» до «третьего глаза», – но все они означают одно и то же – способность воспринимать движение магических сил. Зрение показывает, каковы вещи на самом деле, обнажая истинную суть людей, других существ и предметов, на которые вы смотрите.
В прошлом несколько Иных явились к Маку искать неприятностей.
И узнали его.
Я понятия не имел, кто такой Мак, но было ясно, что он не обычный владелец бара. Пора чуть лучше рассмотреть друг друга.
Но не успел я поднять взгляд, как Мак аккуратно накрыл мое лицо ладонью, чтобы я ничего не увидел.
– Не надо, – мягко произнес этот не самый разговорчивый человек. – Будет больно.
Он не убирал ладонь, пока я не отпустил энергию Зрения. Макэннели никак не мог этого знать, но все-таки знал, а стало быть, относился к весьма ограниченному числу существ, имевших прямую связь с божественным знанием. Так называемым интеллектусом. Вспоминая, как его назвали Иные, я уже не задавался вопросом, кто такой Мак. Или кем он был в прошлом.
Он медленно опустил руку, а затем попятился, поджал губы, решительно взглянул на меня и покачал головой, после чего метнулся к шкафчику и достал компактный ящик с инструментами. Несколько движений, и в тыльной стороне таблички появились два самореза, соединенные куском проволоки.
– Что это? – спросила Мёрфи, наблюдая за действиями Мака.
– Табличка с распятия, – объяснил я. – Та, на которой значилось «Царь Иудейский».
– Из хранилища? – Ее золотистые брови поползли на лоб.
– Ага, – ответил я.
– В чем ее сила?
– Эта табличка – олицетворение заступничества. Она фокусирует энергию на индивидууме, и происходит что-то вроде перенесения совокупных грехов человечества на Иисуса Христа. Если повесить ее над дверью, сверхъестественные силы не сумеют переступить порог, покуда жив полноправный хозяин дома.
Мак вынул из кармана складной нож, раскрыл его и уколол большой палец. Выступила капля крови.
– Значит, все, кто находится здесь, будут в безопасности, – заключила Кэррин.
Промедлив секунду, Мак с глубоким вздохом прижал палец к тыльной стороне таблички и размазал кровь по дереву.
– Кто бы ни пришел в этот дом, сперва ему придется убить хозяина, – негромко объяснил я.
Мак взял гвоздь и молоток, сунул табличку под мышку и ушел. Вскоре мы услышали характерный стук. Я повернулся к Мёрфи:
– Здесь наши пути расходятся.
– Гарри… – оторопела она, и глаза ее предостерегающе сверкнули.
– Поскольку ты будешь мне в тягость, – безжалостно продолжил я.
Глаза Кэррин вспыхнули ярче прежнего, засияли и наполнились слезами.
– Проклятье! – Она отвела взгляд.
Ударь я ее наотмашь, причинил бы куда меньше боли.
– В зале Уилл и Альфы. – Я со вздохом положил руку ей на плечо. – Послушай. Мне надо действовать заодно с Советом. Участникам договора нет дела до обычных людей, но кому-то надо за ними присмотреть. Я хочу, чтобы ты возглавила Альф
