Простой туннель, колодец коллектора, снова мы на поверхности. Сквозь ветви крыша не просматривалась. Это было хорошо. Мы двинулись в сторону заболоченного озера. Метров через двести остановились, Старый перевязал раненого и дал ему какой-то артефакт, чтобы он смог идти дальше. Впрочем, идти уже никуда не понадобилось.
Из-за низкого пригорка выплеснулась волна слепых псов. Наверное, их было не больше десятка, но мне показалось, что они заполнили собой всю поляну. Дальнейшее помню смутно. Набор разрозненных картин. Вот вожак, распластанный в прыжке в направлении раненого. Вероятно, его привлёк запах крови. Вот Мартин, падающий под грязно — серой тварью. Внимательный прищур Старого, встречающего псов скупыми прицельными очередями. Бьющий от бедра веером Сигизмунд…
Как у меня в руках оказался тот странный АКСУ, не помню. Вроде бы я тоже стрелял. Кажется, что попадал. Какой-то пес с окровавленной мордой, припадая на заднюю лапу, упирается передними мне в грудь и рвет зубами комбинезон. Я бью его прикладом прямо по бельмам.
В тот же момент смолкают выстрелы. Не очень громкие, сдавленные и безнадежные крики. Я перевел автомат на оглушенную прикладом собаку и нажал на спуск. Выстрела нет. Вероятно, закончились патроны. Я же их не считал. Мне только и оставалось, что бежать. Что я и делаю сейчас. Автомат я бросил рядом с какой-то трубой на берегу озера. В пистолете только обойма, а пояс с запасными с меня содрали собаки. Так что смогу отбиться только от пары псов, или застрелиться. Старый говорил, что мимо какой-то щели в земле неподалёку иногда ходят сталкеры. Я иду туда. У меня есть фляга и пара батончиков. Могу подождать сутки — двое. Интересно, а смогу ли я забраться на дерево? От контролера не спасусь, но от собак вполне. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы свалить среднее дерево кабану? Например тому, что роется в кустах в сотне метров отсюда. Заметил меня, паразит. Рядом аномалия, попробую встать спиной к ней и уклониться, авось попадет в неё, проглотина парнокопытная…
Сталкеры молчали. Редко, неправдоподобно редко удается узнать, а что именно случилось с теми кто "на связь не выходит, на позывные не отвечает". Бедняга, подумал Майк. Ах ты, если б я поменьше читал, может мы подошли бы именно в то время, когда он диктовал последние фразы. Спасли бы ученого. Выслушали бы историю в живом исполнении и шли бы сейчас на Янтарь… Судьба и Зона, никуда не деться. Ведь ясно же, разминулись мы самое большее на час.
Казалось бы, давно пора привыкнуть к таким вещам, ан нет, не выходит. Слушать, как человек рассказывает о гибели стольких людей, что само по себе в Зоне редкость. Слушать сквозь речь человека его шаги. Сначала торопливые, потом медленные, когда рассказчик стал задыхаться. Глотки воды, когда учёный рассказывал про осмотр "Агропрома.
— М-да, Старый. Вот и помогай после этого яйцеголовым. — Илья сокрушенно покачал головой. Гибель ветерана его заботила куда больше, чем сентиментальные размышления напарника.
Николай, по кличке Старый, был легендой. Один из десятка наиболее опытных сталкеров, знавших о Зоне столько, сколько это вообще возможно, но не потерявших бдительность и способность учиться. Не отошедшие от дел старики, которым уже не особенно интересны рейды за артефактами. Философы сталкерского дела и наставники молодых. Хранители традиций, что начали складываться сразу после Второй Катастрофы. Гибель Старого не восполнима.
Старый был одним из первых, кто смекнул что к чему в хаосе и растерянности две тысячи шестого. Догадался, что можно изо всего происшедшего извлечь выгоду. Никто не знает толком, чем он занимался в прошлом. Говорили, что он был крестьянином в одном из хозяйств неподалёку от Зоны Отчуждения. Говорили, что он был подсобным рабочим в одной из лабораторий, что устроили Катастрофу. Разное говорили, но он о своём прошлом не говорил ничего.
— Какой грустный день, — продолжил Илья. — С учётом тех кто пропал в "Агропроме" раньше, то, пожалуй, нас стало процентов на пять — семь меньше.
— Что делать будем?
— Сам знаешь, что воля погибшего — закон. Ну, или настоятельная рекомендация к действию. А ты что хотел предложить?
— Примерно тоже. Только думаю, что стоит пойти поискать тот странный автомат, который бросил этот яйцеголовый. На берегу не так много бетонных труб, чтобы бродить часами. Возможно, этот автомат поможет понять характер той временной аномалии. Возможно, что он будет представлять определенную ценность. Интересно, кстати, что товарищей своих он назвал поимённо, но сам не представился. Впрочем, не важно.
— Действительно, не важно. Автомат, говоришь? — Голос Ильи стал задумчивым. Жадность и любопытство заключили союз против осторожности. До указанного места, если по прямой, было метров восемьсот. С поправкой на местные условия и возможные обстоятельства — минут пятнадцать хода. Жадность побеждала. Илья думал, а не использовать ли предоставленные сегодня судьбой шансы полностью. — Они впятером не отбились от стаи слепых псов. Ты предлагаешь сделать это вдвоём?
— Слушай, а тебе не показалось, что застреленная мной собачка была сытой? — спросил Майк.
— Не знаю, может быть. Ты думаешь, что она была в числе тех, что порвали Старого и приятелей нашего умника?
— Ты брезгуешь псами, а я её рассмотрел, как ты помнишь. У неё морда и грудь были в крови. Уже подсохшей. Если она была из той стаи то, вполне вероятно, сейчас идти безопасно. Сам же говорил, что слепые псы объединяются в стаи только под влиянием голода, а потом немного рассеиваются. Скорее всего, они ушли.
— В Зоне не бывает безопасно. Впрочем, ты прав. Возможно, на этом автомате можно неплохо навариться. — Жадность и любопытство победили.
Они двинулись по берегу. Местность была хороша тем, что она была открытой. Видимость хорошая. Это дает определенные шансы на случай встречи с той же стаей или контролёром, если он решил спуститься с крыши и доесть то, что оставили собаки. По идее, они после поедания добычи должны были уйти на свою дневную лёжку. Беда только в том, что неизвестно где она была. Возможно, напарники к ней и приближались. Возможно, Майк ошибся. Но опять же, после боя против пятерых вооружённых людей, стая должна была уменьшиться как минимум вдвое. Можно отбиться. Контролёра вроде не видно.
Как и планировалось, дорога заняла пятнадцать минут. Бетонная труба лежала на берегу, одним концом в воде. С высокого берега не было видно ни угрозы, ни автомата. Впрочем, надо сменить точку обзора. Трава не высокая, но густая. Еще через пять шагов Илья, больше занятый отслеживанием окружающей обстановки, споткнулся о предмет поисков.
На первый взгляд, действительно похоже на АКСУ. В глаза бросались только мелкие отличия цевья и дизайна рожка. При внимательном осмотре стали заметными отличия посерьёзней. Автомат перестал стрелять не от того, что закончились патроны. Просто заклинило, а учёный запаниковал и не передернул затвор, не выбросил перекосившийся патрон. Майк это проделал и поднес маленький артефакт к самым глазам. Что-то не правильно. Сталкер отщелкнул из своего сменного магазина другой патрон и сравнил с находкой.
На глазок тот, что был извлечен из измененного оружия, был очень похож на классический 7,62х39. На самом же деле, как понял Майк, зажав оба между большим и указательными пальцами правой руки, калибр был чуть меньше, а длина патрона чуть больше. Примерно 6,5–7.0 х 42–44. Маркировка на донце была на вид обычной. Буквы на вид русские, цифры арабские.
Майк передал патрон товарищу. Илья смотрел на находку не очень долго, но странным взглядом. Какое-то темное сосредоточение было в нём. Так смотрят в прицел, наблюдая за своим давним и беспощадным врагом, который ничего не подозревает и занимается повседневными делами. Строит планы на будущее, которого у него нет. Наверное, Илья на самом деле ненавидит Зону. В его руках было изделие Зоны, которое раньше в них не попадало. Сосредоточение и квинтэссенция всего не понятного и бесконечно чуждого, сконцентрированного на этой несчастной земле сжалась до совершенно обычного изделия из стали и латуни.
— Знаешь, напарник, нам и вправду стоит побывать на Янтарном озере. У меня к Сахарову теперь есть несколько вопросов.
Майк кивнул, еще раз осмотрел окрестности и прислушался к своим чувствам. Контролёра вроде глазами не видать, извилинами не ощущать. В бинокль была видна поляна, на которой погиб Старый и остальные. Видит око, да зуб неймёт — слишком близко к забору "Агропрома". Хорошо было бы оттащить тела в ближайшую "жарку" или, на худой конец, в "студень", предварительно обыскав. Ещё лучше было бы забрать тот полевой исследовательский комплект, упоминаемый в записи и который лежит где-то на первом этаже. Но это будет через чур. Разумный риск и самоубийственный — две большие разницы, как говорили давным-давно в Одессе. Хотя есть ли в Зоне риск разумный — вопрос достойный сталкеров — стариков.
