которого когда-то являлась французской колонией. Теперь стало ясно, чем такой явный метросексуал с яркой внешностью привел в восторг третьекурсниц.
– Добрый день, – поздоровался он на родном и оскалил идеально ровные зубы, сразу все, как показалось Карине.
Студенты разноголосо ответили ему тем же.
– Меня зовут Жерар.
Самоуверенная улыбка поднималась чуть вправо и наверх, а умный взгляд медленно прохаживался по фигурам студентов. Густые брови и широкие скулы отражали умеренную мужественность и осознанную привлекательность. Аккуратно зачесанные по последней моде волосы, наглаженность обтягивающей водолазки и стройность брюк говорили не столько об ухоженности, сколько о самовлюбленности. Карина все это считывала интуитивными женскими сенсорами, которые остро реагировали на иностранного красавца. Его сенсоры тоже на нее реагировали. По крайней мере, на ней любопытный взгляд останавливался на секунду дольше, чем на остальных, все-таки она единственная из девушек сидела с выраженным макияжем и в мини, хоть и в рубашке. И открытое декольте открывало четкий разрез между грудями. Другие девчонки ходили в обычных толстовках, футболках и джинсах, а на головах носили пучки и хвосты вместо укладки.
Преподаватель попросил открыть учебник на первой странице.
– Сегодня у нас отличная тема – части тела, – заулыбался Жерар.
Занятие увлекло Карину. Она даже забыла про соседа. Он и сам, кажется, был поглощен заданиями. Харизматичный преподаватель умел притягивать к себе внимание и говорил певучим голосом с плавными интонациями, хотя некоторые русские звуки давались ему непросто, особенно твердые, однако речь протекала в ритме вальса, даже если не всегда грамотно.
Карина смотрела на Жерара завороженно. Тот иногда отвечал ей улыбчивыми прищурами. Мужчина был красив и явно знал это про себя, потому спокойно позволял собой любоваться.
Под конец учебник предлагал разминуться для закрепления материала.
– Поделитесь по парам и повернитесь друг к другу, – сказал Жерар на французском, оглядев хитрым взглядом всех студентов. – Держите подсказки.
Он роздал каждому по таблице, в которой перечислялись хвалебные прилагательные и существительные, обозначающие черты лица или части тела.
– Вам нужно провести дружеский диалог, используя слова из таблицы. Опишите внешность друг друга. Желательно в комплиментарной форме, чтобы закончить на приятной ноте.
Девушка перевела взгляд с француза на таблицу. Список показался скудным, по крайней мере, ее партнеру по уроку ничего из этого не подходило. Да и сами слова были подобраны по-дурацки, будто люди бывают только красивыми и хорошо слаженными. Однако остальные студенты без вопросов приступили к выполнению, заголосив одновременно. Преподаватель подошел сначала к парням с первой парты. Было забавно смотреть, как два бугая делают друг другу скупые комплименты, но при этом искренне смущаются, как девчата.
Но Карина больше следила за самим Жераром. Он явно пользовался всеми видами оружия, которыми наградила его природа. Сперва противницу из строя выводила улыбка, широкая и смелая. Затем губы, сочные и мягкие, обещали блаженство при поцелуе и не только. Наконец, засасывали в себя глаза, слишком черные, прятавшие неизвестность, но сулившие хорошую награду за отвагу отдаться приключениям. Атлетическая фигура с расправленными плечами, будто за ними раскрывались крылья, с лихвой компенсировала невысокий рост. Накаченная попа, обтянутая костюмной тканью, добивала окончательно.
Ее отвлек Зайкин, спросив на французском «Как дела?». Девушка перевела на него ленивый взгляд и ответила по заготовленному шаблону из учебника. Спросила то же самое. Парень ответил почему-то по-английски стандартным «окей». Когда дело дошло до комплимента, он задумался, вчитываясь в таблицу, а потом поднял руку для привлечения всеобщего внимания:
– Жерар, а как будут по-французски «ноздри»?
Тот резко обернулся на парня и нахмурился, видимо, вспоминал значение слова, но так и не вспомнил, замотал головой медленно и, склонив ее чуть набок, уставился вопросительно.
– Ну, дырки в носу, – пояснил Зайкин, тыкая в себя пальцем.
Лицо француза озарилось догадкой, но быстро сменилось недоумением. Карина разделила это чувство и тоже с недоверием посмотрела на соседа. Тот лыбился, как обычно.
– Зачем тебе это слово? – спросил преподаватель, отходя от парней.
– Комплимент хочу сделать.
Все в аудитории одновременно усмехнулись, кроме Карины. Она возмутилась, чуть вытянув шею и повернув голову полубоком.
– Серьезно? Из всей меня ты решил сделать комплимент моим ноздрям?
Зайкин стушевался, нервно зашмыгав носом, и чуть отодвинулся на стуле к соседней парте, видимо, подсознательно боясь ее еще с утреннего инцидента.
– Ну… у тебя, правда… ноздри красивые. Я всегда любуюсь, когда ты носик задираешь, – он улыбнулся, указав на нее рукой. – Вот как сейчас.
Девушка не знала, злиться на него или смеяться. И то, и другое вырывалось наружу одновременно, и смешалось в неопределенной гримасе с поднятой бровью и расширенными ноздрями, которыми парень продолжал любоваться. Бурю в ней усмирил появившийся сбоку Жерар. Он встал в устойчивую позу, чуть выставив ногу вперед, а руки скрестил на груди. Правый уголок рта все еще был выше левого, но губы плотно сжались.
– Narines1, – ответил преподаватель.
Зайкин сразу же повторил, добавив слово «красивый».
– И, правда, belle2, – заметил француз, одобрительно кивая на девушку.
Карина порозовела и опустила глаза, едва сдерживая улыбку. Она кожей чувствовала его внимание, щекочущее и давящее. Жерар то ли забывшись, то ли нарочно застыл на месте, разглядывая ее сверху вниз.
– Кариш? – протянул жалобно Зайкин, видя, как девушка тает под черными глазами.
Это заставило ее перевести недовольный взгляд на однокурсника. Красивые ноздри расширились, а челюсти стиснулись. Хотелось влепить ему пощечину за то, что вечно встревает в самый неподходящий момент.
– Твоя очередь, – тихо ответил парень, опуская голову.
– Обойдешься, – хмыкнула она.
Жерар улыбнулся и загадочно глянул на надутого Зайкина, а девушке по-учительски сказал:
– Кариша, задание надо выполнить.
– Зовите меня Кариной, пожалуйста, – улыбнулась она преподавателю.
Тот чуть отвел голову вбок и слегка сдвинул брови. Зайкин тут же подхватил, приободрился и пояснил:
– Только я зову ее Каришей.
– Именно поэтому меня и бесит это имя, – процедила она, впиваясь ненавистным взглядом в бледное лицо однокурсника.
Француз усмехнулся.
– Хорошо, Карина, но задание все равно нужно выполнить, – он окинул глазами аудиторию: все остальные уже закончили расхваливать друг друга и смотрели на них. – Ты последняя осталась.
Пришлось вглядеться в Зайкина в попытке найти то единственное, что подходило для комплимента, хотя она сильно сомневалась, что такое в нем есть. Карина долго водила взглядом по всей фигуре, неказистой, в ярких красках, не сочетающихся друг с другом, и остановилась на лице. Пожалуй, кудряшки, если их пересадить на другую голову, вполне могли выглядеть мило. Или глаза, если в них смотреть только в щелку, не видя остального лица, можно было долго разглядывать. Все оттенки синего, от сероватого до насыщенно
