Перикл
О нет, клянусь богами,
Я помысла такого не имел
И вызывать, конечно, не дерзал бы
Ее любовь и гнев твой справедливый.
Симонид
Ты лжешь, предатель!
Перикл
Кто предатель?
Симонид
Ты!
Перикл
Я не предатель. Гнусной клеветы
От самого царя не потерплю я!
Симонид
(в сторону)
Я смелой гордостью его любуюсь!
Перикл
Дела мои и мысли благородны,
Я низких побуждений не имею!
К тебе сюда пришел я с честным сердцем,
И честь мою никто не посрамит.
А кто меня бесчестным почитает,
Того мой меч в бесчестье уличает.
Симонид
Ну что ж! Вот дочь моя. Пускай решает!
Входит Таиса.
Перикл
Скажи, о красота и добродетель,
Родителю разгневанному, точно ль
Сказать иль написать тебе дерзнул я
Хотя бы слово о моей любви?
Таиса
Но я совсем тебя не упрекаю;
Приятна мне была бы речь такая.
Симонид
Однако ты решительна, мой друг!
(В сторону.)
Ах, как я рад решительности этой.
(Громко.)
Тебя я укрощу и усмирю!
Как смела ты без моего согласья
Свою любовь и нежность подарить
Какому-то пришельцу?
(В сторону.)
Он, пожалуй,
По крови столь же знатен, как и я.
(Громко.)
Итак, принцесса, либо ты смиришься
Передо мной, а ты, бесстрашный рыцарь,
Мою признаешь волю, либо я
Вас повенчаю. Ну, подайте руки
Друг другу. Пусть уста скрепят союз.
И пусть взамен печали и тревоги
Лишь радости вам посылают боги.
Довольна ль ты?
Таиса
Да, если я любима.
Перикл
Любима больше жизни!
Симонид
Хорошо.
Так вы согласны?
Таиса и Перикл
Если есть на это
Твое соизволенье, государь.
Симонид
Мое соизволенье — вас поздравить.
Вас обвенчать и в спальню вас отправить!
Уходят.
АКТ III
Входит Гауэр.
Гауэр
Сонм пировавших сном объят:
Наелись гости и храпят;
Тем громче храп, чем крепче сон, —
Желудок их обременен.
Зеленоглазый хищный кот
У норки мышку стережет,
Сверчки за печкою поют:
Им хорошо, им сладко тут.
Возвел невесту Гименей
На ложе. С девственностью ей
Пришлось расстаться, и растет
Ее дитя — зачатый плод.
Все, что пришлось мне пропустить,
Я вас прошу вообразить.
Вот пантомима перед вами;
Я поясню ее словами.
Пантомима.
Входят с одной стороны Перикл и Симонид со свитой. Навстречу им — гонец; он склоняет колени перед Периклом и подает ему письмо. Перикл показывает письмо Симониду. Вельможи преклоняют колени перед Периклом. Затем входит Таиса, беременная, и кормилица Лихорида. Симонид показывает дочери письмо; она выражает радость. Таиса и Перикл прощаются с Симонидом и уходят с Лихоридой и свитой. Затем уходят Симонид и другие.
Великим рвением горя,
Перикла, своего царя,
По всем путям, во все концы
Искать отправились гонцы.
Иной — на быстром корабле,
Иной — пешком, иной — в седле.
Молва в Пентаполис ведет
Отважных путников. И вот
Теперь читает Симонид
Письмо, которое гласит,
Что Антиох-прелюбодей,
С преступной дочерью своей
Погибли. Тирский же народ
Царя Перикла тщетно ждет.
И Геликану царский трон
Предложен; но не хочет он
Принять венец; народ в смятенье.
Но Геликан умов броженье
Весьма искусно усмирил.
Он всенародно объявил:
«Пускай двенадцать лун сменится;
Коль царь Перикл не возвратится, —
Он, Геликан, принять венец
Согласен будет наконец».
Когда про это все узнал
Пентаполис, возликовал
Его народ; рукоплеща,
Шумели граждане, крича:
«Ну кто бы мог предугадать,
Что Симонида славный зять
И сам окажется царем?»
Но вот покинуть царский дом
Спешит Перикл, а с ним жена,
Хоть и беременна она.
Как ей перечить в час такой?
Берет кормилицу с собой
Царица. Слезы расставанья
Не поддаются описанью,
А потому пропустим их.
Уже Нептун средь волн морских
Качает путников. Почти
Свершил корабль их полпути.
Но рок изменчив: норд завыл
И злую бурю породил.
Корабль, как утка, на волнах
Ныряет. Всех объемлет страх.
Царица бедная кричала
Так, что рожать с испугу стала.
Рассказ не стану продолжать:
На сцене можно увидать
Все, что последует. Итак,
Вообразить сумеет всяк,
Что это палуба, и вот
Перикл к богам взывать начнет.
(Уходит.)
СЦЕНА 1
На палубе корабля в море.
Входит Перикл.
Перикл
О бог пучины! Обуздай же ад
Встающих к небу волн! Тебе подвластны
Все ветры. Ты, их вызвавший, свяжи
Их медью окрика! О, заглуши же
Неистовство громов и злую ярость
Могучих вспышек молний обуздай!
Где Лихорида? Что с моей царицей? —
О буря, да когда же ты утихнешь?
Все заглушаешь ты. Свистки матросов
Для уха смерти все равно что шепот.
О, помоги, пресветлая Луцина,
Божественная повитуха, где ты?
Ты, нежная и добрая ко всем,
В ночи вопящим, — посети, богиня,
Наш пляшущий корабль и злые муки
Жены моей, царицы, утоли.
Входит Лихорида с младенцем.
О боги! Молви слово, Лихорида!
Лихорида
Смотри! Созданье это слишком слабо,
Чтоб вынести такую злую бурю.
Но, будь оно разумнее, наверно,
Оно, как я, желало б только смерти.
Вот, государь, прими его: оно
Часть умершей жены твоей, царицы!
Перикл
Что, Лихорида, что сказала ты?
Лихорида
О, успокойся, государь! Не нужно
Усиливать жестокий ужас бури.
Вот маленькая дочь твоя: она
Живая часть жены твоей — царицы.
Мужайся ради этого младенца
И успокой себя!
Перикл
О боги, боги!
Зачем же нам даете вы любить
То, что вы отнимаете так скоро?
Мы, смертные, не так легко берем
Свои дары обратно: мы честнее!
Лихорида
О, успокойся, добрый государь,
Младенца ради.
Перикл
Да, я знаю, знаю,
Безоблачною будет жизнь твоя:
Какой ребенок бурно так рождался?
Приветливой и кроткой будешь ты:
Случалось ли, чтоб так встречали грубо
Ребенка царской крови? Будь счастливее
Ты, на кого огонь, вода и воздух
Набросились, когда еще на свет
Едва ты появилась. В первый миг
Ты потеряла все — ничто не сможет
Тебе потерю эту возместить. —
Взгляните же, о боги, благосклонно
На этого младенца!
Входят два матроса.
Первый матрос
Не бойся, царь, храни тебя господь!
Перикл
Я бури не боюсь: она не сможет
Мне большее несчастье причинить.
Но из любви к несчастному младенцу,
Который стал игрушкой волн морских,
Едва родился, я молю богов,
Чтоб эта буря стихла наконец.
Первый матрос
Отдай канаты. А ну-ка, живо! Ах, дуй тебя горой!
Второй матрос
Эх, будь бы мы в открытом море, было бы не так страшно! Волненья-то я не боюсь: пусть хоть до луны достает!
Первый матрос
Царь, надо бы тело царицы бросить за борт: смотри, как воет ветер, как разъярилось море, — оно ведь не успокоится, пока мертвое тело будет на корабле.
Перикл
Это суеверие!
Первый матрос
Ты на нас, царь, не сердись, но у нас в море такой обычай, а обычаи мы привыкли строго соблюдать. Словом, поскорее отдай нам тело царицы: его нужно бросить за борт.
Перикл
Ах, поступайте как знаете! Несчастная моя царица!
Лихорида
Вот она, государь!
Перикл
Как ты терзалась на ужасном ложе
Без света, без огня! К тебе враждебны
Стихии оказались. Я не в силах
Тебя предать земле, как подобает.
Без отпеванья гроб твой опущу я
В пучину, и ни мраморной гробницы,
Ни трепетных лампад не будет там —
