Выйдя из ворот грязного и обшарпанного новопетербургского космопорта, они оказались в настоящей клоаке.
Перед ними лежала огромная барахолка, уютно расположившаяся среди развалин старого монтажно-испытательного космического комплекса, в свое время (тогда планета называлась как-то по-другому) равного которому не было в населенных людьми мирах.
Торговали тут всем – от настоящих и поддельных драгоценностей (в соотношении эдак один к десяти) до оружия. Включая, между прочим, и пушки для крейсеров – широко распахнутыми глазами Питер уставился на огромное, серебрящееся ультраграфитом тело большого протонного излучателя, водруженного на ржавый трейлер, окруженный десятком людей в армейском камуфляже.
В изобилии бродившие тут размалеванные девицы и женщины при виде иностранцев начали посылать им воздушные поцелуи и призывно трясти бюстом. Некоторые, особенно бесстыжие, даже задирали несвежие блузки и футболки, наглядно демонстрируя свои столь же несвежие прелести.
На взгляд Питера, добрая половина этих дамочек вполне могла бы вызвать ужас у стандартного сексуального маньяка, а у обычного человека – стойкую психогенную импотенцию.
Но едва ли не больше всего поразили Питера местные стражи порядка – вальяжные, гладкие и румяные, ходившие, сыто переваливаясь, облаченные в серую, хорошо пошитую форму и вооруженные, кроме жутко дорогих импульсных автоматов, еше и длинными дубинками. Ни дать ни взять – откормленные голуби где-нибудь на площади в богатой и благостной Новой Швейцарии или Объединенном Сенегале.
При этом в десяти шагах от них могли чистить карманы зазевавшегося бедолаги или трясти продавцов мордастые широкоплечие типы явно криминальной внешности, но стражи словно и не видели этого, даже если смотрели в ту сторону.
И еще – тут было необычайно много нищих, если можно так выразиться – на любой вкус.
– Па-амагите, люди добрие!! – верещала какая-то закутанная в рубище баба средних лет, дико коверкая общегалактический. – Самы мы не мэстные, люды-беженцы, наш звездолет подбили террористы, живем тут в космовокзале, двадцать семей…
– Господа, подайте на пропитание бывшему члену Государственной думы 799 созыва! Помогите, я не ел четыре дня, – надрывался худой благообразный тип с козлиной бородкой в лохмотьях, когда-то бывших дорогим костюмом.
Оглушенные всем увиденным, матросы поспешили обратно, и уже у самых дверей к Питеру подскочил вынырнувший из толпы старик в потрепанном капролановом армяке.
Он протянул ему корявую ладонь, на которой сидел маленький зверек с длинным мехом. На Питера уставилась пара крошечных бусинок-глаз.
– А вот, барин, купи хомячка! – предложил дед. – Забавная скотинка! Детям твоим на радость, себе на увеселение!
– У меня еще нет детей, – невпопад ответил мусорщик.
– Ну так будут, – невозмутимо ответил тот и улыбнулся, хотя глаза его были не очень веселые. – Купи, барин, – не прогадаешь, – повторил старик. – А то есть нечего, хоть самому этого оглоеда толстошерстого на похлебку пускай! – Он грубовато пощекотал испуганно сжавшегося хомячка. – Пенсию уже десятый год задерживают…
Питеру стало жалко и зверька, и аборигена – они же не виноваты, что живут в этом сумасшедшем мире. И он вытащил из кармана несколько монет, выигранных им за полчаса до этого на кхитайском бильярде, протянул старцу и получил взамен теплый дрожащий комочек.
…Он так и не понял, когда и как произошел этот переход – вот он предавался воспоминаниям в шлюпке, в тесной пластметаллической скорлупке, которая вскоре станет его склепом, и вот уже вокруг него ставшие почти родными стены камеры на «Буревестнике».
«Это что же, выходит, всё мне приснилось и меня еще не казнили?» – недоуменно произнес Питер про себя. Особой радости он при этом не испытал – выходит, всё предстоит пережить заново?
Подумал, да так и замер, словно окаменев.
В левом углу его узилища стоял, прикованный к стене за руки и за ноги, не кто иной, как Эммануил Барбекю.
– Эй, – после довольно долгой паузы отважился наконец спросить Питер. – Ты что тут делаешь? – Он решил, что после всего случившегося «выкать» своему бывшему кэпу как-то не с руки. – Тебя же вообще… – Он запнулся, не зная, что сказать.
Тело капитана «Туш-Кана» было кремировано, а прах, по обычаю космонавтов, развеян с орбитального челнока.
И тут жуткая в своей ясности мысль пришла в голову Питеру.
«Уже???!!»
– Э-э, где мы? – И добавил, словно извиняясь: – Не подскажешь?
– Неужели не ясно? – произнес, запинаясь, капитан, подтверждая самые худшие подозрения своего бывшего подчиненного. – Мы с тобой в Преисподней! Ты тут за то, что убил меня, а я – за то, что убил твоего хомяка. Как его там – Царь Борис?
– А где?… – недоуменно спросил О'Хара.
– Что?
– Ну, котлы там, адский огонь… Чем тут наказывают?
– Про т-твое наказание я н-не знаю, а мое в-вот там, – заплетающимся от непонятного ужаса языком ответил капитан, указывая в угол. Питер перевел взгляд туда и оторопел.
В углу сидел откормленный, увеличившийся раз в пятьдесят по сравнению со временами, когда был жив, Князь Мышкин, которого за минуту до того там не было. Но как же теперь изменился его четвероногий друг! Хомяк плотоядно скалился, поглядывая горящими красными глазами на трясущегося от страха Барбекю, и точил длиннейшие и острые когти о стены каюты. После каждого движения на стене оставались глубокие борозды, а уши раздирал громкий скрежет. От зверя исходило басовитое гудение, с усов слетали лиловые искры.
Вот он хищно обнажил длинные клыки и неторопливо направился в сторону Барбекю. При каждом шаге слышался металлический лязг когтей, а палуба чуть вздрагивала под тяжестью его лап…
…Питер очнулся ото сна. Скрежет при этом вовсе не исчез, а продолжился, даже стал громче.
Через секунду Питер понял, что звуки эти доносятся с противоположной стороны обшивки, словно бы кто-то огромными когтями царапает борт шлюпки. Как будто пытаясь добраться до него с некими очень нехорошими, возможно, даже сугубо гастрономическими целями.
На секунду Питеру стало страшновато: он вспомнил все те таинственные и жуткие истории, что между вахтами рассказывали в матросских кубриках. Все эти байки о Черном Звездолетчике, о Скелете Брошенного Механика, о Проклятых Десантниках с Летучего Гондурасца, и самую страшную – о Космогрызе Неумолимом.
Затем он невесело усмехнулся, бросив взгляд на таймер над люком, показывавший двадцать часов с минутами.
Если какой-то из этих персонажей явился сейчас по его душу и тело, то так даже лучше: вместо мучительной смерти от удушья его ждет подобная же участь, но только всё закончится в полминуты
Внезапно что-то рвануло шлюпку так, что Питера швырнуло обратно в кресло, а затем тяжесть навалилась на его отвыкшее от гравитации тело.
И в тот же миг космический мрак за иллюминатором сменился светом – тускловатым и, несомненно, рукотворным.
И только тут Питер сообразил, в чем дело, и хлопнул себя по лбу отяжелевшей ладонью! Вот, млин! Боцманская перцовка совсем, видать, отшибла ему мозги!
Его шлюпку просто зацепил случайно оказавшийся поблизости корабль.
Спасен! А он-то принял скрежет манипулятора за царапанье когтей!
Но кто это? Неужели на «Буревестник» всё-таки пришло помилование и они вернулись за ним? Или его спасли защитники животных – в письмах они не раз обещали устроить ему побег? Впрочем, это он скоро узнает.
И на радостях Питер залпом опрокинул себе в глотку остатки боцманской перцовки…
Незадолго перед этим. Там же
Капитан «Искателя» Рутгер Залазни с легким раздражением изучал показания приборов.
И в этот раз – ничего. Ни обломков хоть какой завалящей шхуны, ни астероида с рудными жилами. Нет, в этом рейсе ему определенно не везло!
Понятное дело, космический мусорщик – это звучит не гордо. Во всяком случае, не так гордо, как скажем, косморазведчик. Но ведь и мусорщики тоже нужны, ибо род людской производит на каждую полезную вещь адекватное количество мусора. Но везение по нынешним временам необходимо даже мусорщикам.
А вот его-то пока и нет.
Хотя и корабль у него лучше, чем даже у заносчивых спасателей военно-космических сил, и команда подобралась хоть куда.
Джамалетдин Квазиханов – непревзойденный повар и оператор систем регенерации и жизнеобеспечения.
Антонио Айсбер – рыжебородый флегматичный тип с толстым пивным животом, что не мешало ему быть великолепным оператором систем поиска и ловцом метеоритов.
Джим Кроу – штурман экстра-класса и, кроме этого, знаток астероидной планетологии, безошибочно умеющий выделять среди множества космических глыб перспективные с точки зрения полезных ископаемых. Плюс ко всему он был неплохим специалистом в области космической археологии, способным буквально с ходу определить, к какому периоду относится та или иная древняя штуковина, обнаруженная ими. (А главное – сколько можно выручить за нее.)
