– А кого убили? – с любопытством спросил Кроу. Криминальная хроника была его любимым газетным чтивом.
– Сейчас скажу. Был убит капитан Эммануэль… О господи, опять эти старые слова – котлета, бифштекс, шашлык? А, вспомнил – Барбекю… Ну и фамилия у покойника!
– Эммануэль? – переспросил Айсбер. – Но ведь это женское имя1. [Эммануэль – женский персонаж древнейшей земной мифологии, олицетворение страстной свободной любви и сексуальной неутомимости. Больше ничего о нем не известно.]
– Ну, может, Гумануил, – с легким раздражением пожал плечами Залазни. – Так, что там дальше… – Брови капитана Рутгера недоуменно приподнялись.
– Тут вроде бы еще кого-то убили и даже съели… – Но прежде чем его товарищи успели испугаться, капитан добавил: – Хотя получается, что съел как раз этот самый убитый капитан Антрекот с развратным именем. И кто же был съеден? Кн… Князь… О – Князь Мыскин!
– Я что-то не понимаю: этот парень что, князя какого-то убил на пару с тем Бифштексом?
– Подумаешь, удивили, – пожал плечами Квазиханов, – у нас бывало, так почти каждую неделю какого-то князька мочили. На всех шлюпок не напасешься!
– Да нет, – вступил в разговор знаток диалектов Никкербоккер, успевший заглянуть в бумаги, когда Залазни отвлекся. – Тут что-то про хомяка – вроде не то у него хомяка сожрали, не то он сожрал хомяка…
– Подожди, но как это может быть? Если он хомяк – то почему он князь? А если он князь – то как он может быть хомяком?!
– Еще как может, – заступился за грызунов Ольгерд Ольмер, появившийся в дверях. – Вон на какой-то планете, сам там был, вместо президента так вообще обезьяна.
– А, понял! – радостно воскликнул Залазни. – Тут форма глагола yttgadh, а мне показалось – yttgadhha, – да, язык тут явно устаревший. Теперь понятно – этот парень убил капитана Барбекю за то, что тот убил и съел его хомяка, которого звали князь… эээ, одним словом – ясно.
– Вот зверь! – в сердцах сплюнул Турин. – Убить за какого-то хомяка!
– А почем ты знаешь? – поправил его Айсбер. – Может, тот хомяк стоил чертову уйму денег?!
– А может, у него на родине хомяк – священное животное? – поделился своим соображением штурман.
– Хомяк – священное животное? Не делай мне смешно, приятель! – фыркнул механик.
Они бы еще долго спорили на эту тему, если бы не счел своим долгом вмешаться Никкербоккер.
– Ладно, хомяк там или не хомяк – это всё мелочи. А вот что теперь с ним, – жест в сторону медотсека, – делать будем?
– Да, в самом деле, – решил не упускать инициативу Рутгер Залазни. – Как мы поступим с нашей находкой?
– А в самом деле – как? – спросил кто-то.
…В эти ли секунды у капитана «Искателя» родилась идея, которая и привела ко всему прочему каскаду событий, или он пришел к этой мысли чуть раньше – не известно, да и не важно по большому счету. Но до ее обнародования осталось совсем мало времени.
– Я думаю, его не надо выдавать властям, – сказал Айсбер.
– Я присоединяюсь, – буркнул Ольмер. – Парень, если посмотреть, свое уже получил – у смерти из самой глотки мы его выдернули.
– Ну, чего тут думать – отвезем до ближайшего мира и там выпустим, – высказал свою точку зрения Квазиханов. – Два раза у нас не казнят даже за убийство князя.
– Еще неизвестно… – начал было нахмурившийся Турин (его предубеждение к Питеру, следует упомянуть, объяснялось исключительно стойкой ненавистью к грызунам всевозможных видов; локаторщик даже состоял членом Союза любителей мышиной охоты).
Но в этот момент и счел возможным вновь вмешаться в разговор Залазни:
– Всё это очень хорошо, парни, но что вы скажете о таком предложении… Мы ведь всё-таки не спасатели, а космические мусорщики, которые бороздят пустоту в целях заработка. Как вы, может, слышали, в Амазонийской империи до сих пор в ходу мужские гаремы, а парнишка нам попался довольно симпатичный. Так вот – вы не забыли, что я числюсь поставщиком двора ее амазонского величества?…
…Набрав хранящийся в его памяти номер (самые важные сведения Залазни хранил именно у себя в мозгу – мозги еще никому не удалось взломать, по крайней мере на расстоянии), он принялся ждать – космическая связь иногда выкидывала фортели, и проходило довольно много времени до соединения.
Но коммутация произошла почти сразу.
И капитан едва не упал с кресла.
С экрана на него смотрела, как живая, словно и в самом деле находилась по ту сторону стекла, довольно молодая на вид женщина в строгом костюме и со строгой прической.
Единственным украшением была тонкого плетения цепь, на которой болтался старинный золотой медальон с амазонским гербом, выложенный бриллиантами.
Выглядела она лет на двадцать пять с хвостиком, хотя Залазни достоверно знал, что ей ровно тридцать восемь. Точно так же, как знал, кто она такая. Да, ее он узнал сразу, хотя живьем видел всего один раз, и только издали, на приеме в честь поставщиков двора.
Господи, угораздило его попасть на саму императрицу! Он-то, набирая код, думал, что попадет на какую-нибудь секретаршу – ну, самое большее на дворецкую или старшую фрейлину.
(Еще один неожиданный поворот судьбы, внесший свою лепту во всё случившееся в дальнейшем, – за прошедшее время во дворце из-за ремонта главного узла связи произошла небольшая путаница с телефонными номерами.)
Почему-то уроженец ультрареспубликанских Федеральных Штатов Среднего Созвездия, стоило ему столкнуться с представителем знати – даже с паршивеньким бароном откуда-нибудь с окраин, испытывал жуткую робость, с которой ничего не мог поделать; что уж говорить об императорской особе!
– Добрый день, – выдавил он из себя («А вдруг у них там ночь?» – подумал он, но исправлять было уже поздно). – Я, с позволения вашего великолепия, поставщик двора вашего великолепия… – Рутгер Залазни с превеликим трудом удерживал себя от того, чтобы не сорваться и не начать нести всякий вздор о том, что он безумно рад видеть светлый лик государыни: Ипполита, как он знал, не терпела подхалимов.
И те секунды, пока он выговорил несколько вступительных слов, показались ему неимоверно длинными, так что, когда прозвучала ключевая фраза, он уже покрылся потом, словно бы многие часы вел корабль в метеоритном потоке.
Темескира, Императорский дворец, кабинет императрицы
– …Представить пред ваши светлейшие очи любопытный экземпляр, – выдавил наконец он, когда монархиня уже начала слегка терять терпение. – Я вот тут… м-м – приобрел, м-м… раздобыл… – по случаю. Одним словом – человека…
– Ну, так обращайся к моей смотрительнице гарема! – фыркнула Ипполита, уже поняв, в чем тут дело.
Интересно, – подумала она, – кто это решил сделать ей такой подарок? Это ж надо было додуматься – дать ее личный номер (пусть и Малых покоев) какому-то неизвестному ей поставщику двора! Нет, конечно, ей уже не в первый раз подсовывали в постель красивых мальчиков, но не так же в лоб! Кто стоит за этим – радикалы или консерваторы? А может, это проделки умеренных?
Но внезапно ей стало интересно – что это за мальчик?
– Впрочем, – словно спохватилась Ипполита, – ладно: показывайте вашего красавчика. Посмотрим.
– Сейчас, сир… – ляпнул неуместный патриархальный титул Залазни и принялся переключать что-то на пульте.
Через несколько секунд глазам императрицы предстало изображение довольно большого помещения, где на низком лежаке растянулся, прикрыв глаза, субъект мужского пола лет немного за двадцать, на теле которого был минимум одежды.
Ипполита цокнула языком. Тут и в самом деле было на что посмотреть, ибо парень был весьма и весьма красив.
Стройное, пропорционально сложенное тело – плечи, как и положено, широкие (но в меру), бедра – как и положено, узкие, талия тонкая и наверняка гибкая.
Нежно-розовые губы, черные брови, густые кудри, рельефные мускулы… Вот он поднял веки, и императрица тихонько вздохнула: его сине-фиалковые глаза могли бы заставить быстрее биться любое женское сердце.
– Милый парнишечка… Он женат, не знаете? – почему-то спросила Ипполита, уже ощущая приступ неожиданной ревности при мысли, что такой красавчик наверняка не девственник.
– Никак нет, ваше великолепие, – подобострастно кивнул капитан Рутгер. – Э-э… В документах, во всяком случае, об этом – ни слова.
– Странно, – хмыкнула императрица. Про себя она подумала, что только в диком, стоящем на голове мире такой красавец не был замечен женщинами.
(Тут надо уточнить, что представления о мужской красоте у амазонок всё-таки несколько отличались от общепринятых. Кроме того, в большинстве миров для потенциальных невест размер банковского счета играет не меньшую роль, нежели красота претендента на руку и сердце. Впрочем, вздумай Питер избрать профессию, к примеру, стриптизера или реши ублажать за наличные богатых дам, он, пожалуй, очень быстро таковым счетом обзавелся бы.)
