– Ганс, смотри, собака! Прямо как моя овчарка, – сказал один немец другому.
– Иди ко мне, я тебя поглажу, – сказал другой немец.
Волк, все сильнее виляя хвостом, на полусогнутых лапах все ближе и ближе подбирался к ним. Прыжок – и клыки сжались на шее врага. Второй немец упал рядом с перерезанным, как бритвой, горлом. Дружно уцепившись зубами за одежду убитых солдат, волки перетащили их в кусты метров за двадцать от дороги. Возвращаясь в человеческое обличье, отец похвалил товарища:
– Ну ты и артист, – сказал он. Все дружно заулыбались и стали ждать нужный автомобиль.
Немцы очень пунктуальный народ, появились ровно через пять минут, водитель-немец не мог проехать через огромную мертвую собаку, лежащую на дороге. Попытки объехать ее по узкой дороге не привели к успеху, и он, выйдя из машины и закатав рукава, схватил за шерсть животное, пытаясь оттащить его с дороги. Неожиданно шерсть в его руках превратилась в воздух, и он получил сильный удар по голове. Последнее, увиденное им в жизни, было ужасное превращение собаки в человека! В это время в салоне машины двое разведчиков крутили руки ничего не понимающему немецкому полковнику. Связав крепко и заткнув рот кляпом, повели его лесом к линии фронта. Пройдя большую половину пути, они решили передохнуть, остановившись в густом лесу. Вытащив изо рта тяжело дышащего от грузности полковника кляп, услышали от него на неплохом русском языке:
– Русские, вас сейчас догонят, если вы меня развяжете, я гарантирую вам жизнь, – сказал полковник.
– Да пошел ты, – сказал ему отец, и они стали ждать прихода ночи. Полковник прислушивался, крутя во все стороны головой, видимо, думал, что его найдут. И даже попробовал закричать, перепутав звук пробегающего кабана со своими освободителями. Но, получив хорошего пенделя, заткнулся! Охотники знали – собака никогда не пойдет по следу волка. Натасканные на заключенных концлагерей немецкие овчарки, трусливо поджав хвосты, отказывались брать волчий след, водя по кругу своих хозяев. Ближе к ночи разведчики сделали волокуши из елок, привязали к ним трясущего полковника, и, соорудив из ремней по два ошейника с каждой стороны, стали волками, впряглись и потащили волокуши к линии фронта. С каждым метром становилось все опасней, вжимаясь в землю, они приближались к нейтральной полосе. Уже почти добравшись до безопасного места, они услышали немецкое «хайль»! В голове у отца промелькнула мысль: «Что делать?» И тут опять ситуацию спас их товарищ, залаяв, крутя хвостом, и с заискивающей миной на морде подбежал к двум стоящим на пулеметном посту немцам. Один из них, погладив волка по голове, кинул палку, волк ее принес и сел, как бы прося вознаграждения.
– Какая умная собака, – сказал он и пошел в блиндаж; за хлебом. Выйдя из него через две минуты, которых хватило, чтобы дотащить «языка» до позиций разведчиков, немец увидел лежащего с перерезанным горлом товарища. С криком: «Русские!» – он бросился к пулемету, но было уже поздно.
Полковник оказался очень ценной добычей для командования. Всех участвовавших в операции разведчиков наградили орденами Красной Звезды, а моего отца – орденом Красного Знамени.
Сказав это, старый шаман замолчал, раскуривая трубку. Потом что-то крикнул играющему рядом мальчику, который через минуту принес деревянную коробку. Старик бережно стал доставать из нее завернутые в тряпку награды, их было более двадцати, и все боевые.
– Да! Такие дают только за настоящие боевые подвиги, – сказал Никита. И потом спросил:
– А что с вашим отцом потом было?
– Он вернулся с войны, его оберегали очень сильные духи, из его товарищей двадцать четыре охотника не вернулись домой. Но благодаря каждому из них сотни фашистов тоже не вернулись к себе на родину. Теперь мало кто помнит ту войну! Но даже у нас в тайге есть памятник нашим погибшим братьям. Его сделала молодежь прямо у подножья водопада, недалеко от Шаман-камня, потом я вам его покажу. А пока идемте все со мной, – и, встав со своего места, Шаман повел нас к привязанным к столбу собакам. – Подойди к ним, Александр, – сказал он мне.
Почему-то мне не хотелось этого делать, но под взглядами моих товарищей я сделал к собакам несколько шагов. Собаки напряглись и, принюхавшись, стали бросаться на меня.
– А теперь ты подойди, – показал он на Никиту, и тот спокойно подошел и стал гладить собак. – У нас не так много осталось с тобой, Александр, времени, завтра с утра сделаем обряд, – сказал шаман и пошел к себе в юрту.
Часть V
Мы, сильно уставшие к вечеру, побрели к себе. До полуночи оставалось два часа, когда я мысленно почувствовал, что она меня зовет. Схватив рюкзак и ружье, я незаметно от всех вышел на воздух и пошел в направлении зовущей меня подруги. «Больше меня здесь ничего не держит», – с этими мыслями я вышел к реке, где меня ждала моя стая. Словно радуясь моему решению, они обступили меня и позвали за собой. Волки бежали намного быстрее меня, оглядываясь, поспеваю ли я за ними. Через некоторое время такого пути моим глазам открылась пещера, зайдя в нее и осмотревшись, я стал превращаться в волка. Все мои собратья были рядом, и мы побежали загонять оленя для будущего ночного пиршества. Применяемая веками тактика загона животного в этот раз не давала волкам результатов. И я, разделив стаю на две группы, стал выгнанного из тайги оленя гнать к реке, там ему ничего не оставалось, как только прыгать в воду, где мы его настигли прямо возле берега. Плотно поев сырого оленьего мяса, моя подруга побежала в пещеру, где легла и начала разговаривать со мной. Ее немного округлившиеся бока выдавали пикантное положение, отчего мне было очень хорошо и спокойно.
– Ты больше не уйдешь? – спросила она.
– Нет, не бойся, останусь теперь навсегда.
– Как ты здорово сегодня на охоте придумал, сразу же видно человеческий ум. Люди часто забирают в свой мир наших вожаков, ты первый, кто пришел добровольно в наш мир, отказавшись от человеческого. Наши волчата будут самыми умными из всех когда-то рожденных волчат. Духи сначала не знали, что ты человек-волк, ты и сам не знал этого, поэтому они позволили мне от тебя понести. Такого никогда не было от других, принявших обряд. Они знали, кто они, и понести от наполовину волка и наполовину человека духи не разрешают. Поэтому если у человека до обряда не было детей, он навсегда оставался холостым и бездетным.
– А волк может превратиться в человека? – спросил я у волчицы.
– Да, среди вас есть мои соплеменники, но их очень мало. Для этого надо убить человека, вырвать и съесть его сердце, в вашем мире их зовут волками-оборотнями. Они очень жестокие убийцы и не помнят, что они делали ночью. Духи забирают у них сразу память после того, как они убьют человека, чтобы они не смогли потом помнить все наши секреты и применить их против нас. Мы, волки, являемся стражами духов, Шаман-камня и места, где они находятся. И если волк, который стал человеком, будет в своем мире помнить об целебных свойствах камня и других тайнах духов, он приведет сюда других плохих людей и попытается разрушить наш мир и забрать Шаман-камень.
– А как же Никита и Герман? Что с ними сделают духи? – испугавшись за своих товарищей, задал я ей вопрос.
– Как только твой московский товарищ отойдет от камня на расстояние одного дня пути, он сразу же обо всем забудет, а Герман – он из наших, посвященных.
Услышав столько нового для себя, и разомлев от такого вкусного мяса, уткнув морду в мягкий бок подруги, я крепко уснул.
Утром Никита и Герман, проснувшись и не обнаружив Александра, сильно переполошились и побежали к Шаману. Старик сидел на том же месте и смотрел в одну точку, не обращая никакого внимания на вошедших к нему взволнованных гостей. Сколько Никита не говорил ему слов, размахивая при этом руками, ни один мускул не дрогнул на лице старца. Его здесь не было, он разговаривал с духами.
– Пойдем отсюда, – потянул за рукав Ника Герман. Никита, выскочив наружу, побежал за спутниковым телефоном. Вытащив из сумки трубку и набрав телефон редакции, он стал судорожно объяснять всю ситуацию главному редактору. В ответ ему редактор говорил, что не слышит его, черт, какая связь паршивая. Потом он позвонил домой родителям, которым ничего плохого рассказывать не стал, чтобы их не волновать, связь была хорошей. Потом опять несколько раз в редакцию. Только сейчас до него стало доходить, что как только он пытался рассказать о камне, волках и других происходящих здесь вещах, сразу же пропадала связь.
Посетившая его мозг догадка выбила его из колеи, и до этого у никогда не унывающего Никиты просто опустились руки, и он сел на камень.
– Нас отсюда живыми не выпустят, и Герман с ними заодно, возит сюда приезжих издалека, и в волков их превращают. Кто их потом искать будет! – От этих мыслей у Ника стали отниматься ноги и перестала соображать голова. – Саньку хоть в волка превратили, а меня убьют, наверное, раз их тайны узнал.
