свободную тунику, спадающую широкими складками почти до земли, и римские сандалии, перевязанные на щиколотках.
Толстое брюхо было передавлено богатым поясом с серебряными бляхами. Вырезы туники из тонкой шерсти, рукава и края одежды были обшиты крученой тесьмой с золотой нитью. Пальцы его были унизаны перстнями. Патриций явно не бедствовал.
— Что тебе нужно? — Клотильда даже не пыталась скрыть своего глубокого отвращения.
— Я послан королями Хильдебертом и Хлотарем. Они просят прислать к ним своих горячо любимых племянников, чтобы сделать их королями во владениях отца. Они же, как дяди, будут их опекунами до самого совершеннолетия.
— Ну, надо же, — удивилась королева. — До меня доходили слухи, что они хотят это сделать, да я все не верила.
— Вы согласны, госпожа? — преданно посмотрел ей в глаза Аркадий.
— Ну, конечно же, я согласна, — пожала плечами Клотильда. — Я и сама этого хочу.
— Когда нам ждать принцев? — раболепно спросил у нее галл.
— Через неделю. Нам надо собрать их, как подобает, — ответила Клотильда, отвернувшись.
Аркадий был ей крайне неприятен, и она ничего не могла с этим поделать. Тот понял все верно, и, снова склонившись, удалился.
— Позови мне сенешаля, — сказала она слуге. Сенешали в это время были всего лишь старшими из слуг. Позже они станут заведовать всем дворцовым хозяйством и казной, и получат звание майордомов. Им и в голову не могло прийти, какую власть заберут через сто лет люди, занявшую эту должность. Они станут настоящими хозяевами франкских королевств, пока, наконец, майордому Пипину Короткому не надоест притворяться и он не наденет на себя корону.
Королева должна была дать сегодня множество распоряжений. Ее внуки поедут в свои владения, как и подобает настоящим королям франков.
* * *
Семь дней спустя
Неделя пролетела в хлопотах, и к назначенному дню к дворцу подъехали всадники обоих королей. У ворот уже стояли собранные телеги, плотно набитые всяческим скарбом. Мальчишки сияли, и смотрели на всех, гордо подбоченившись. Волосы были расчесаны на пробор и заплетены в тугие косы, которые были еще не так длинны, как у взрослых королей. Но это же просто вопрос времени. Они поедут на конях, как настоящие воины, и пацаны раздувались от гордости.
Каждый будущий король имел свою свиту, состоявшую из слуг и воспитателей, а также свой собственный обоз из пяти телег, набитых добром. Бабуля не поскупилась, они поедут не как нищие приживалы. Клотильда расцеловала мальчиков, и смотрела им вслед, утирая слезы. Она была уверена, что если ее внуки получат отцовскую долю, то это искупит ей потерю сына.
Поезд пересек реку и потянулся полями на юг. Старший из братьев, Хлодоальд, ехал сзади, беззаботно болтая с дядькой.
— Ой, мне бы в кусты отбежать! — сказал он и двинул коня в сторону.
— Куда? Не велено! — всадник, который ехал сбоку, потянул меч из ножен.
— Да мне бы…, — растерялся мальчишка.
— Скоро привал, там сходишь, — зыркнул из-под бровей воин.
Дядька Хеймерих сжал руку воспитанника, и примирительно сказал:
— Потерпи, король, недолго осталось.
Он немного отстал, и прошептал едущему сзади:
— Нас на верную смерть везут. Скажи остальным, как я вон того справа убью, бросаем все и скачем в Тур. Молодого господина к епископу Инъюриозу нужно доставить, тот не даст в обиду.
Весть прошла от первого всадника до последнего. Они понимали свои шансы. У каждого короля было по десятку слуг, а сопровождала их полусотня в доспехе, да еще и с луками многие. Хеймерих оглянулся, все его люди кивнули головами в знак того, что поняли, и готовы.
— Молодой господин, послушай меня, — прошептал дядька Хлодоальду, который любопытно смотрел по сторонам. — Уходить надо, смерть впереди. Как я ближнего воина зарежу, мчи, что есть ходу, в Тур, дорогу ты знаешь. Конь хороший, должен оторваться. Ни с кем не говори, никому на глаза не попадайся. Коня береги, иначе пропадешь. Как в Тур прискачешь, иди сразу в базилику святого Мартина и не выходи оттуда, пусть хоть что тебе обещают. Епископ тебя в обиду не даст, он святой человек.
— А ты, дядька? — спросил испуганный мальчик.
— Если бог даст, с тобой доеду. Или умру в бою, — ответил тот. — Ты все понял?
Побледневший Хлодоальд проглотил слюну и кивнул головой. Парень знал про старые обычаи. Ведь власть короля только тогда чего-то стоит, когда он может защитить ее. Если короля убивали, то его соплеменники просто переходили к более сильному. Таков обычай.
Хеймерих вытащил из ножен кинжал и опустил руку вниз, чтобы не привлекать внимания.
— Эй, воин, мы вон туда едем? Там лагерь вроде показался, — он ткнул рукой в сторону, и стражник повернул голову вслед за ней.
Хеймерих всадил нож ему в шею и пришпорил коня.
Десяток воинов сорвался, уходя по полям на юг. Конные, что были сзади, припустили за ними, но догнать не могли. Беглецы были на лучших конях и без доспехов. Юный принц отрывался от погони на глазах. Большая часть охраны осталась на месте, и окружила обоз, обнажив оружие. Луки и копья были нацелены на свиту маленьких королей, которые ничего не понимали.
— Мечи в ножны! Пояса расстегнуть и бросить на землю, — скомандовал полусотник. — Кто дернется, получит стрелу.
— Ты что же это творишь, воин? — возмутился старый воспитатель, с посеченным шрамами лицом. — Ты как с королями обращаешься? На плаху захотел?
— У меня приказ, — отрезал он. — Я не знаю, куда эти олухи поскакали, но вдруг и вам глупость какая в головы взбредет. Мечи и ножи на землю!
Свита обоих принцев сплюнула, но мечи отдала. Они во всем этом видели лишь какое-то недоразумение.
Десяток воинов скакал по полям галопом уже четверть часа. Старый воин проорал на ходу Хеймериху:
— Коня моего забери, господину отдашь! Одного коня он запалит быстро.
— А ты?
— Свой топор мне отдай, и их встречу. Водан[28]примет меня сегодня.
— Я поставлю за тебя свечу, брат, если сам останусь жив. Прощай!
Старый воин спешился, а кавалькада ушла дальше на юг. Погоня приближалась. Они потянули мечи, намереваясь зарубить старика на ходу и не терять времени. Но не тут-то было. Воин метнул секиру, и она попала в лицо первому из погони. Воин захохотал, как безумный, и бросил второй топор, который ранил коня воина, скакавшего рядом. Жалобный крик животного резанул по ушам, и оставшиеся бойцы взяли старика в круг. Тот стоял с мечом в руке, скалясь в довольной улыбке. Воин верил в Христа, но и в старых богов верил тоже. Больше он ничего сделать не смог. Враги тоже умели бросать топоры, как
