Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Спрашивай.
Мурза Сафат говорил:
— Я знаю, что хана Ахмата непрерывно окружает преданная и опытная охрана. Я знаю, что он ни на минуту не остается один. И все же никто, кроме великого Аллаха, не знает своей судьбы. Что, если мне представится случай… Быть может, для Московского княжества будет лучше, если старый хан Ахмат уйдет к праотцам?
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Я думал об этом, Сафат. Но так не будет лучше. Войско возглавит один из трех старших сыновей Ахмата, у него появятся свои планы, а сообщить мне о них будет некому, потому после такого дела тебе вряд ли удастся выйти оттуда живым… Нет-нет, лучше другое пусть Ахмат будет жив и здоров, пусть идет на нас потихоньку, пусть надеется на короля Казимира и ждет от него помощи, но пусть я буду знать все его планы и намерения. Поэтому для меня гораздо важнее твоя жизнь, чем смерть хана Ахмата. Ты должен остаться живым и регулярно доставлять мне нужные сведения, а уж обо всем остальном я позабочусь сам. Ты меня понял, Сафат?
Мурза Сафат говорил:
— Слушаю и повинуюсь, государь! Аллах велик, и я буду каждый день молиться, дабы он дал мне силу и ум, чтоб достойно выполнить твое поручение! Затем великий князь велел позвать дворянина Бартенева.
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Я хочу поблагодарить тебя за хорошую службу, Бартенев! Воевода князь Оболенский рассказывал мне о твоей необыкновенной силе и героических подвигах во время войны с ливонцами! Надеюсь, награда воеводы и военная добыча послужили достаточным возмещением за твой ратный труд?
Дворянин Бартенев говорил (низко кланяясь):
— Более чем, государь! Я уехал по твоему приказу на службу Оболенскому из Новгорода на одном коне, а возвращаюсь с тремя гружеными подводами!
Великий князь Иван Васильевич говорил: — Рад, что тебе повезло на моей службе! Однако надеюсь, ты вернешься с еще большей славой и добычей из другого похода, куда я тебя отсылаю. Выйдя отсюда, немедля явишься к воеводе князю Ноздреватому, которому я о тебе уже рассказал. Вместе с ханом Нордуалетом воевода отправляется по моему велению в тайный поход с судовой ратью вниз по Волге, чтобы внезапно с тылу напасть на Ахмата. Поедешь с ними.
Дворянин Бартенев говорил (со смущением):
— Государь, позволь мне просить князя Ноздреватого о следующем: я сейчас же явлюсь к нему, пусть он даст мне все необходимые наставления, я же присоединюсь к его рати прямо на Волге при впадении Оки. Тем временем нижайше прошу позволения хоть несколько дней побывать в родной Бартеневке на Угре, повидаться с супругой моей Настасьей, с которой я уже полгода как расстался, непрерывно находясь на твоей службе, государь, да поглядеть на двойню малюток, которых она мне за это время родила…
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Ладно, Бартенев, на усмотрение князя Ноздреватого! Коль разрешит тебе отсрочку — его право, — можешь ему передать, что я не возражаю! Ступай! Пусть зовут Медведева!
Затем дворянин Бартенев, откланявшись, покинул великокняжескую гридню, куда тотчас ввели дворянина Медведева.
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Твой доклад о переговорах с Бельским меня обнадежил. Однако, думаю, за этими князьями нужен глаз да глаз. Поезжай-ка ты, Медведев, обратно в Литву да проследи, чтоб все там было в порядке. Особо береги Федора Бельского — ведь он, как я понял, у них голова… И помни — главное не заговор, даже не их богатые земли, которые все равно мы попозже возьмем, главное — это чтоб король Казимир был прикован к Литве, как цепью, так, чтоб на помощь Ахмату сам не пошел и никого послать не мог!
Дворянин Медведев говорил:
— Да, государь, я помню. Все будет исполнено в точности, и я немедля отправлюсь в Литву, однако позволь мне хоть на несколько дней навестить имение, которым ты меня в прошлом году пожаловал…
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Как, и тебе тоже молодая жена двойню родила?
Дворянин Медведев говорил:
— Нет, государь, но она отразила нападение татар Ахмата, что приезжали зимой на разведку бродов, и вышло так, что она убила его сына Богадура!
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Неужели это та самая история, что мне недавно сказывали, — про то, как девица-лучница состязалась с Богадуром в искусстве лучной стрельбы и победила?
Дворянин Медведев говорил:
— Именно так, государь! Это моя супруга Анница, и, учитывая; что меня может не быть дома, когда придут орды Ахмата, я хотел бы дать ей и нашим людям указания по защите имения, поскольку уверен, что ордынцы не забудут зимнего поражения…
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Ну что ж — поезжай, распорядись да супружнице своей скажи — великий князь московский о ней и ее замечательном мастерстве слышал!
Дворянин Медведев говорил:
— Благодарю, государь, от ее и своего имени, Я задержусь в Медведевке не более недели и оттуда — сразу в Литву.
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Ступай, Медведев, и помни — быть может, судьба Великого княжества Московского будет в твоих руках! Низко поклонившись, Медведев вышел. Вошел дворянин Картымазов.
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Мне очень понравились твои слова во время переговоров с посольством братьев моих. И хоть ты в том посольстве был человечком малым и ничтожным — без всяких званий, слова твои оказались не только самыми мудрыми, но и самыми действенными, Это заметили все. Мне кажется, теперь братья глубже задумаются о дальнейшем своем поведении… Ты служишь братцу Борису, но твоя земля на Угре — возле Медведева и Бартенева, не так ли?
Дворянин Картымазов говорил (низко кланяясь):
— Так точно, государь!
Великий князь Иван Васильевич говорил:
— Вот что, Картымазов, как только между мной и братьями наступит мир и прежнее согласие, я немедленно выкуплю у Бориса эту землю, вдвое добавлю и пожалую тебя ею от своего имени. Что ты на это скажешь?
Дворянин Картымазов, низко кланяясь, говорил:
— На все твоя воля, государь! Я верно служил князю Борису и так же верно буду служить тебе, как служат мои друзья Бартенев и Медведев!
