– Ну что? Я все узнал, как ты и просила… – таинственно заиграл он глазками. – С тебя бутылка коньячка. Ну не бойся, можно маленькую такую бутылочку, чтобы только нам двоим хватило, я ж не сильно пью.
Наденька со своей кровати все, конечно, видела, однако не все слышала и уж почти ничего не понимала.
– Нет, подождите, а почему только вам двоим? Я, между прочим, тоже еще не умерла! А о чем вы там договариваетесь? Эля! Да расскажи же мне, о чем ты там Женьку просишь?! Прямо никакого покою нет!
Она кряхтя поднялась со своей кровати и тоже плюхнулась на постель Эльвиры. А та и сама ничего не могла понять – ведь ни о чем она Женьку не просила, она хорошо помнит.
– Не надо благодарно лить слезы… – позволил исполненный гордостью Женька. – Я просто взял, позвонил своим друзьям, и они пришлют мне адвоката. Ну, не мне, конечно, а тебе, Эля. Это чтобы ты подала в суд на того тракториста, который на тебя трактором наехал, да еще и монтировкой избил.
– Да ты что?! – округлила глаза Эля. – Какой адвокат?!! Ничего я в суд подавать не буду! И потом – он меня и не бил, я же говорила, а просто трактором наехал!
– Ну и что! – тут же влезла Наденька. – А нужно сказать, что еще и избил, правда же, Женя? Тогда тому трактористу еще больше припаяют! Правда же, Женя, я верно говорю? А еще можно сказать, что он тебя, Элечка, изнасиловал, чтобы уж точно не открутился.
После этих Наденькиных слов лицо у Женьки растерянно вытянулось, он испуганно стрельнул на Эльку глазами и еле слышно пролепетал:
– С ума сойти… А с первого раза и не подумаешь…
А потом как-то быстро распрощался и удалился восвояси, ничего не объяснив.
– Ничего, – довольно успокаивала Элю соседка. – Теперь ты можешь спать спокойно. Уж если Женька за кого возьмется, так до самого конца и не отпустит, пока все не сделает!
– Ты-то откуда знаешь? Можно подумать, он за тебя брался… – раздраженно фыркала Эльвира – ей совершенно не хотелось никаких адвокатов, а уж тем более судебных тяжб.
– А тут и не надо знать… – сладко потянулась Наденька. – Таких мужиков, их же сразу видно. Я уж в этом деле прямо тебе рентген: только взгляну – и сразу диагноз…
Перед обедом следующего дня в палату к женщинам снова заглянула медсестра и бросила:
– Дичкова, к тебе муж.
– Да никакой не муж это! – взвилась Эля и демонстративно улеглась в постель, укрывшись до самого подбородка.
Такого отношения к мужчинам соседка Наденька просто категорически не могла терпеть. Тем более в пострадавшем лице Эли явно усматривалось коварное лицо конкурентки.
– Ты чего это развалилась?! Иди давай к мужу! – окликнула она подругу со своей кровати.
– Никакой это не муж! – огрызнулась Эля.
– Не спорь! Медсестра сказала – муж, значит, муж и есть! Она же не дурочка какая-то! Раз здесь работает, наверняка с высшим образованием. Знает, что говорит! Иди давай!!
И все же Эля решила проявить характер – взбрыкнув ногами, насколько позволили ей покореженные ребра, она отвернулась к стене и стала ожидать долгих, настоятельных уговоров. В конце концов, не зверь же она какой-то, придется сдаться. Однако у Наденьки запас уговоров иссяк, да и Элиного характера хватило ненадолго. Уже через пять минут, когда она поняла, что больше никто ее уговаривать не собирается, а этот негодяй из автобуса, чего доброго, может и вообще удалиться, так и не получив от нее очередной порции презрения, она быстро скинула ноги с кровати и отправилась в холл, ворча себе под нос:
– Прямо и не знаю – никакой совести у людей… сам, главное, меня сюда определил, а теперь ходит…
В холле стоял уже знакомый мужчина с дежурным пакетом и букетиком цветов.
– Я не понимаю! – сразу же накинулась на него Эля. – Если вам тут так нравится, зачем надо было силком усаживать меня на то самое место?! Сидели бы себе смирненько, теперь бы сами в палате находились.
Мужчина немного нахмурился, но терпеливо сдержал все нападки Эли, достойно склонил голову и снова представился:
– Меня Игорь зовут, если помните. Я хотел узнать – как ваше здоровье?
– И из-за этого вы меня каждый раз выдергиваете из больничной постели? – картинно вознегодовала Эльвира. – Здоровье? Не могу похвастаться!
– А… а ваш жених? Он приходит? – отчего-то вдруг спросил этот самый Игорь.
И этого спрашивать вовсе не надо было. Эля от обиды поджала губы и сощурила глаза.
– Нет, знаете ли! Он меня бросил! – горестно воздела она глаза к круглому плафону на потолке и мстительно принялась врать. – Мы с ним жили… Дружили долгие-долгие годы! Мечтали, как создадим семью, как нарожаем детей… И вот уже вроде как совсем нарожали, как вдруг… Тут вы со своим трактористом! – Эля уже, кажется, и сама поверила в то, что говорит, и потому с каждой секундой в словах появлялось больше трагизма, а из глаз готов был хлынуть горький поток. – И вот теперь! По вашей милости! Я тут одна кукую, и ни один мужчина на меня ни в жизнь не позарится, потому что вместе с моей судьбой исковеркано все мое лицо! Наоборот – вместе с лицом судьба исковеркалась.
Гость Эли поиграл желваками и отвернулся к окну. Потом резко повернулся и с жаром заговорил:
– Скажите мне, где живет этот ваш друг! Я сам к нему схожу! Я ему объясню… скажу… Я скажу: «Что же ты, мужик?! Когда подруга была целенькая и хорошенькая, так ты дружил с удовольствием, мечтал семью создать, а когда с ней случилась беда, когда она стала вот такой страшной, уродливой и никому не нужной, когда ей так нужна…»
– Э-э-это почему это я стала страшной и уродливой?! – взвилась Эля.
– Ну так как же… – спохватился Игорь. – В вас же трактор въехал, разве тут до красоты?
– Трактор, между прочим, мне только по ребрам проехался! А не по лицу!! И вообще – даже не по мне, а по автобусу! – захлебнулась от негодования Эльвира. – И еще, главное, никому не нужной! Вы чего говорите-то?! Пришел, называется, навестить-утешить! Отдавайте свои бананы и дуйте отсюда!!!
Теперь Элька и на самом деле чуть не плакала. Чего там говорить – она уже успела заметить, что Игорь оказался не дядькой, он выглядел всего-то старше ее лет на пять. К тому же он единственный, кто приходил к ней из мужчин, и это было приятно – потому что (Элька успела заметить) из-за угла за ней подглядывала Наденька, да и волнительно было слышать каждый раз «Дичкова, к тебе муж!». И еще… Чего скрывать, еще у нее промелькнула маленькая надежда, крохотная совсем такая надеждочка, что Игорь этот ходит вовсе не из-за чувства вины, а просто потому, что Эля ему понравилась. А что? Может же она кому-нибудь понравиться? Вот Женька же Донатов сразу клюнул! А оказалось, что ее просто считают страшненькой, уродливой и приходят выразить сочувствие! Да ей это сочувствие!..
– И чтоб больше ноги вашей здесь не было! – в гневе выкрикнула она. Потом подумала и добавила: – Ни ноги, ни руки и даже голову сюда не суйте!
– Хорошо, – прижал руку к груди гость и шутливо поклонился. – Я обещаю, что в больницу не попаду. Не беспокойтесь за меня.
– Да я!.. – Эля плюнула и решительно отправилась в палату.
Что, интересно знать, напридумывал себе этот надменный верблюд?! Завтра она точно к нему не выйдет, пусть даже не надеется! А если и выйдет… если Наденька, как сегодня, будет ее слезно умолять, она ему такого наговорит! Еще Игорь называется!
Глава 2
Емелина неделя
На следующий день Эльвира и правда к Игорю не вышла. Однако не из-за излишней принципиальности, а потому что… потому что так расположились звезды.
После обеда медсестра мельком заглянула в палату к женщинам и буднично бросила:
– Дичкова, к тебе пришли.
Сегодня Эля сразу подскочила к зеркалу и стала поправлять прическу – не зря же ей всю ночь давили голову бигуди! А еще неплохо было бы немножко подкраситься. Только опять придется карандаш у Наденьки просить, свой отчего-то подруги упрямо не приносили.
Пока собиралась, в палату вошел седой, солидный врач, уселся на кровать к Эле и посмотрел на нее глазами сенбернара. Потом отвел глаза к Наденьке и напомнил:
– Надежда Петровна, у вас по расписанию физиотерапия. Пройдите в процедурный кабинет, вам надо разрабатывать ногу.
Наденька скрипнула зубами, грохнула костылями и подалась вон из палаты.
– Садитесь, Эльвира Владимировна, – по-отечески ласково проговорил врач, из чего Элька немедленно вывела: анализ крови показал, что у нее тяжелое, неизлечимое заболевание, а доктор не знает, как ей об этом сказать. А врач между тем упрямо глядел в пол. – Садитесь… Я хотел вас спросить… Вы только не переживайте, я понимаю, авария – тяжелейшее потрясение для любого человека, для женщины особенно – страдает не только здоровье, но и красота…
«Сейчас тоже начнет говорить, что я страшная!» – мелькнуло в голове Эльки.
– Но куда страшнее травмы психические… – нудил пожилой доктор. – Но я думаю, вы справитесь.
