Улыбаюсь, похлопав кроху по спине, успокоив.
— Не бойся. Я буду рядом.
Вера мне доверилась и у нас благополучно взяли мазки с внутренней части щеки.
— Ну вот, не больно же?
— Нет, — подарила мне солнечную улыбку.
Затем дочь отправилась на второй этаж, чтобы переодеться и выбрать себе комнату, а я позвонил Виталию. Как только я узнал о том, что Полина с дочкой бежали из города из-за того, что их преследовали нехорошие дяди, я в ту же секунду написал об этом Евгению.
— Ну что, выяснил что-нибудь?
— Да! Верно, Полина работала в ювелирном магазине. Магазин принадлежит некому Баширову — личность не простая, в девяностых знатно так отметился.
— Авторитет криминальный?
— Вроде того.
Твою ж…
Полина, это в твоём стиле. Вляпаться в неприятности по уши.
— Дело дрянь. Значит, перешла дорогу криминальному авторитету…
— Ещё и какому.
— Уладь этот вопрос. Свяжись с ним! Узнай, чего хочет? И действительно ли он причастен к аварии?!
— Не всё так просто. Я бы вообще тебе сейчас советовал не рыпаться и сидеть тихо. Влад, выборы на носу, нам только войнушку не хватало с бандюками устроить! А все из-за кого? Из-за бабы непутёвой, которая тебе сердце разбила.
— Это всё ради дочки! — вспылил я. — Прежде всего! А что бы ты сделал на моём месте? Как трус по кустам прятался? Вчера Полина, завтра может быть Вера…
Меня тряхнуло не на шутку. Зачем я только об этом подумал? Быстро налил в стакан холодной воды, смочил горло.
— Я сделаю всё возможное, — сдержанно ответил он. — Будут новости, наберу.
С грохотом швыряю телефон на столешницу, провожу пальцами по волосам.
Всё будет хорошо…
Переубеждаю себя, чтобы взбодрится, но пальцы дрожат.
Ещё немного сижу на кухне, лишь только потом отправляюсь наверх. Нужно вести себя спокойно, иначе Вера начнёт переживать ещё больше, а дети тонко чувствуют настроение ближних.
Хватит стресса ребёнку. В детский дом резко забрали, мать в больницу угодила, что ещё нужно вынести маленькому создание?
Вхожу в спальню, Вера уже сидит на кровати в новой пижамке, вертит в руках книжку-раскраску.
— Итак, Вера… Как ты обычно проводишь время?
Чем вообще современные дети сейчас занимаются?
Наверно, телефоны, видеоигры.
А чем я занимался в своё детство?
Читал высшую математику.
Отец мне её читал перед сном.
И то раз в год. В остальные дни — гувернантки и профессора из престижных вузов.
— Может почитаем математику? М?
Верочка вытаращила свои большие, нереальные глазищи. Она девочка воспитанная, поэтому не покрутила пальцем у виска, но ей, очевидно, хотелось это сделать, судя по недоуменному выражению лица.
— Так, я понял! Не то… — занервничал.
Господи, как это сложно.
Как сложно мне за один день стать папой.
— Ну хорошо, тогда скажи, чем вы с мамой обычно занимаетесь?
— Булочки иногда печем! В куклы играем. Сказки читаем. Рисуем.
— О, точно! Сказки. Хочешь я тебе почитаю? Давай сюда книжку.
— Да, очень хочу, — обрадовалась и поудобней устроилась на кровати.
Выключив общий свет, оставив только ночник, я присел рядом на край кровати, раскрыл книгу и приступил делу. Верочка лежала рядом, внимательно слушая меня, обнимая все свои игрушки. Кукла, кот и ещё одна кукла с уродливыми волосами. Почему она её не выбросила?
Прошло минут пятнадцать, Вера начала медленно моргать, вскоре уснула. Я закрыл книгу, отложив её в сторону, ещё две минуты просто молча посидел рядом, глядя на свою маленькую копию. Укрыл дочь одеялом, выключил торшер, оставив только светильник, и вышел из комнаты.
Спустился вниз, устроившись у камина в кожаном кресле. Вот теперь можно немного расслабиться. Ребёнок сыт, одет, сладко спит. Я со своими обязанностями, считай, справился.
Сделал себе кофе, сидел напротив камина, думая о многом. Прежде всего, я пытался построить планы на будущее. Сейчас мне казалось, что везде успевать и уделять время дочке — это что-то нереальное. А мне хотелось быть с ней сейчас каждую прожитую минуту.
Я так далёк от такой жизни, которой живёт Вера. Как можно радоваться таким мелочам? Начинаю завидовать доче. Завидовать тому, что она радуется банально погоде за окном, счастлива ободранной кукле, и тому, что наконец-то мама пришла за ней в садик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я такого, конечно, не понимаю. Может потому, что был лишён детства? И нахожусь в постоянной беготне, запаре. А если выиграю на выборах, будет ещё хуже. Жизнь превратится в одну сплошную конференцию. Некогда будет присесть, чтобы перевести дух.
Отец меня к посту главы государства всю жизнь готовил. Внушал, что это — моя миссия. Я должен стать победителем и принести почёт в семью Власовых.
Пять высших образований, три из них за границей в Оксфорде и Кембридже. Частные репетиторы, лучшие из лучших профессора, которых приглашали ко мне уже в пятилетнем возрасте из престижных, элитных учебных заведений.
Детям читали сказки, а мне высшую математику.
Да. У меня не было детства.
Я не хочу для своего ребёнка такой участи.
Оглянувшись сейчас назад, понял, что жил не так, как хотела моя душа.
Хочу проводить с Верой время иначе, ни в коем случае не давить на неё учёбой и предоставить выбор: чем увлекаться и кем стать.
Вот только как всё это теперь организовать?
Никто не должен узнать, что у меня есть тайная дочь от служанки.
Делаю глоток кофе, глядя на пляшущие языки пламени в камине, вдруг замечаю, что у него вкус… вкус какой-то странный. Вкус прошлого. Он ассоциируется у меня с одной девушкой.
С Полиной мы любили пить кофе вместе. Только делали это в саду или на веранде, любуясь закатом.
Черт, почему опять! Опять о ней думаю!
Зажмурился, зажав пальцами переносицу, в висках прострелило. Образ её в темноте всплыл и смех чистый, звонкий, как колокольчик, мурашками по коже разнёсся, заставляя волосы на руках встать дыбом.
Душевая кабинка. Мы в ней. Жмемся друг к другу. Я схватил её так жадно и сжал в кольце сильный рук, что думал, сломаю. Она тонкая и хрупкая, как тростинка.
Я без одежды, а она в платье горничной, которое полностью намокло и просвечивалось. В тот миг у меня впервые сорвало крышу. Полина решила сделать уборку в моей комнате, а я решил принять душ. Она об этом не знала. Вошла в ванную. В итоге, была схвачена и затянута в душевую кабинку. Припечатана спиной к стене и придавлена моим телом.
— Влад… Влад… — далеко в подсознании звучит её голос тоненьким звоном. — И что дальше? Поцелуешь меня?
— Молчи, — рычу, едва сдерживаясь. Руки так и тянутся опуститься ниже поясницы и алчно впиться. — Зря ты сюда пришла!
Понимаю, если нарушу границу, сломаю ей жизнь.
— Или трусишь?
— Чего? Я? Трушу?! — разозлившись, сжал девушку сильней.
Её влажные губы, на которые попали капли воды, случайно коснулись моей небритой щеки. Проскользили по ней, остановившись у нижней губы. Я забыл, какой сегодня день.
— Да. Трусишь, потому что влюбишься в меня и жить без меня не сможешь.
Проклятье!
Резко открыл глаза.
Треснул кулаком по подлокотнику, часто задышав.
Всё это будто случилось только вчера, а не шесть лет назад…
В ответ на те слова, тогда я лишь усмехнулся, посчитав их глупостью. Но спустя время, особенно через несколько дней после того, как я прочитал её последнее сообщение, я понял, что ошибся.
Представил, как её гибкого тела касаются морщинистые руки моего отца, а она хихикает, выпрашивая ещё, захотел сжигать целые города от злости!
Снова прикрыв глаза, неосознанно возвращаюсь на шесть лет назад. В своё болезненное прошлое…
Глава 5
Шесть лет назад
Полина
— Ты что здесь делаешь?! — испуганно машет руками тётя, общаясь со мной на языке жестов.
Я выскакиваю из-за угла домика для прислуги и сжимаю её в крепких объятиях.
— Прости, меня выгнали с вокзала! Сказали, что вызовут полицию и назвали бродяжкой. Я очень есть хочу, у тебя не будет хотя бы корочки хлеба? Два дня не ела…
