— Ну-ка иди сюда, воришка!
Только не смотреть ему в лицо!
Иначе, он увидит моё.
У меня нет выбора.
Я смотрю ниже, и… Господи!
Заливаюсь всеми оттенками красного.
Так сложно что ли надеть трусы?
Или решил освежиться во всех смыслах этого слова?
Вот я и наглядно поняла выражение: «у богатых свои причуды».
— Покажи мне своё лицо…
Дрожь дикими волнами рассыпается от головы до ног.
Мускулистая ручища уже тянется, чтобы сорвать с меня капюшон.
Две секунды на размышление.
Сейчас он меня поймает…
Я навлеку беду не только на себя, но и на тётю.
Делаю то, что первым приходит в голову.
Хватаю мужчину за шею, тяну на себя и… целую в губы.
Поцелуй выходит диким, полным беспредела и безумия.
И… моим первым.
Первым в жизни с мужчиной.
Таким взрослым, опытным, опасным.
У него мягкие, влажные губы.
От него пахнет терпким парфюмом.
А его жёсткая щетина царапает мою кожу.
Ощущения невероятные…
Я иду по тонкой дощечке над обрывом, которая гнется и шатается. А после тяну руку к огромной, оскалившейся пантере.
Мне кажется, еще пять секунд, и моё сердце выскочит из груди.
Мужчина ослабляет хватку, вероятно, шокированный происходящим.
А я-то как шокирована?!!!
Сама от себя.
Полина, ты спятила.
Теперь мне не только пальцы отобьют, каждую косточку палками пересчитают.
Не давая времени опомниться, со всех сил толкаю его в воду.
Слышится всплеск воды, я срываюсь с места и, будто на грани жизни и смерти, бегу в темноту.
* * *
Залетаю в домик, прячусь в шкаф.
Не могу отдышаться, эмоции зашкаливают!
Чуть не попалась…
Я близка к тому, чтобы за минуту сойти с ума.
Меня бросает то в жар, то в холод. И так до бесконечности.
Но больше всего, горят мои губы…
Касаюсь их пальцами, перед глазами снова и снова, будто на перемотке, проживаю мою безумною выходку — спонтанный, дерзкий поцелуй.
Я так хорошо запомнила вкус губ незнакомца, их упругость, даже запах. Они пахли вишнёвым ликёром…
Кожу лица, особенно в районе подбородка, покалывает после жёсткой щетины.
В голове вертятся безумные фантазии, от которых щёки заново покрываются алыми пятнами.
Когда он такой большой и сильный прижимает меня к влажному, раскачанному телу.
Где-то в районе груди и внизу живота кипят, взрываются вулканы.
Что со мной происходит?
Мне кажется, будто я дрожу больше не от страха, а от чего-то другого. Более безумного и безудержного.
Зря, зря, тётю ослушалась.
Надеюсь, оооочень надеюсь, что «Робинзон» ничего не понял, не увидел моё лицо и не поднимет целую армию злых охранников на мои поиски.
До сих пор не понимаю, как мне удалось сбить с толку, тем более столкнуть с бортика такую махину?
Это было на адреналине…
Я боролась за свою жизнь.
Кто он такой?
К сожалению, не успела рассмотреть его лицо.
Только губы…
Ну а что мне нужно было делать?
Это был единственный вариант, чтобы не попасть в неприятности — сбить незнакомца с толку.
Если бы я попалась, я бы свою тётю подставила, в первую очередь.
Слышу скрип двери, затем шаги. Сквозь маленькую щелочку вижу знакомые очертания фигуры — это моя тётя.
Фух… Немного расслабляюсь, увидев её.
Толкаю дверцу, несмело показываюсь из душного шкафа. Рита выглядит взвинченной. Немного растрепанной. Она застёгивает на форме верхние пуговицы, глядя на меня с печалью, и произносит на языке жестов:
— Я обо всём договорилась. Ты принята на работу. Начинаешь с завтрашнего дня.
Что?
Работа?
Она это серьёзно?
Даже и не думала о таком.
— Правда? Тётя Рита, я так вам благодарна!
Хочу бросится к ней с объятиями, но она холодно останавливает меня жестом.
— Послушай внимательно! Это место — ад на земле! Ты должна быть тихой и покорной. Ни в коем случае нельзя ни с кем спорить и привлекать к себе внимание. Обещаешь?
— Да.
Молюсь, чтобы инцидент у бассейна был забыт и пущен на самотёк. Очень прошу Боженьку, чтобы незнакомцу вдруг стало дико лень во всём разбираться. Или, хотя бы, чтобы он меня не запомнил. Чтобы не испортить шанс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И самое главное правило — не влюбляйся в своего хозяина.
Влюбится?
В кого?
В того свинтуса пузатого с залысиной на макушке?
Ещё чего.
Её главное правило меня, правда, едва не рассмешило.
Тогда я даже не думал, о каком хозяине идёт речь.
Я видела Николая Власова! Но… ни разу прежде не видела его сына Владимира.
— Риточка, я сделаю всё, что попросишь! Только бы у меня была крыша над головой, еда и работа.
— Вот, я принесла тебе немного еды. — Тетя протянула мне небольшой пакет с пластиковыми контейнерами. — Будешь жить в соседней комнате с поварихой Варварой. Завтра тебе выдадут форму, и я расскажу, что нужно будет делать.
Глава 6
Утро в особняке олигарха Власова начинается не с кофе… У прислуги так точно. Персоналу некогда присесть, чтобы хоть немного дух перевести.
Девушки, работающие прислугой, уже с пяти утра на ногах. У них чёткий приказ — выдраить дом до блеска, накрыть на стол до пробуждения хозяина.
Мне так повезло получить эту работу! Да хоть какую! Здесь раз в пять лучше, чем в общежитии и раз в десять, чем в детдоме.
Меня поселили в одну комнату с поварихой Варварой, которая, как мне показалось по выражению её пухлого лица, не обрадовалась моему появлению и устроила мне «дедовщину».
— Вставай лентяйка лежебока! — с меня рывком и очень грубо срывают одеяло. В лицо летят какие-то вещи, яркий свет слепит глаза. Буквально подскакиваю на кровати, пугаясь резкого тона и не понимая, что происходит. — Едрит-Мадрид! А хилая какая! Кожа да кости! Скочерыжишься здесь на раз — два, не успеешь сказать «первая зарплата».
За окном ещё темень, здесь в маленькой комнатушке с двумя кроватями и двумя шкафами, уже горит свет, кипит жизнь.
— Заправь мою кровать! — звучит наглый, командирский тон.
Передо мной, уперев руки в бока, стоит рыжая, толстая женщина в белой форме. Поварской китель на ней трещит по швам и слишком обтягивает её тучное тело.
На боках выпирают по три ряда складок. Лицо женщины похоже на свиное рыльце. Когда она кричит, периодически с её тонких губ срывается что-то, напоминающее поросячьи похрюкивания, из-за своего маленького, сплюснутого носа.
— Не думай, что раз живёшь во дворце, то тебе повезло! — топает слоновой ногой она. — У нас здесь пашут, как во время второй мировой советский народ! Живо умылась, переоделась и за работу! У тебя пять минут.
Я ни в коем случае не спорю, поскольку дала обещание тёте вести себя тише воды, ниже травы. Подхватив вещи, направляюсь в сторону санузла.
— На, туфли не забудь, — бросила в меня чем-то следом. — Вот Рита удружила! Проблем мне перед отпуском подкинула! Теперь возись, как будто дел своих нет. На кухне вечный ад творится, так я ещё и нянькой должна заделаться. Возмутительно! Ты хоть, красавица, тряпку умеешь в руках держать?
— Умею. Я много чего умею. Я детдомовская. Самостоятельная.
Где мне только не приходилось работать, на каких грязных работах. Так что зря она меня белоручкой называет.
Толстуха ничего не ответила. Язык прикусила и, топая как слон, вышла из комнаты, грохнув дверью.
Я надела форму горничной, заплела волосы в косу, глянув на себя в зеркало. Что ж, сейчас я выгляжу неплохо. Форма оказалась немного большевата, в вот туфли… балетки на небольшом каблуке, наоборот, натирают.
Вчера вечером я впервые за несколько месяцев сытно поела! Такой вкуснятины не ела никогда, как в ресторане побывала. Рите удалось взять еды с барского стола. Она не украла, а договорилась. Каким образом? Не признаётся. Взгляд постоянно отводит, и не желает общаться. Из-за этого я чувствую себя виноватой…
