- …Злые уходить искать долбаный «подсолнух».
- Ты знаешь, что такое «подсолнух»?
- Ты знаешь. - Я вздрогнул, услышав как бы эхо собственного голоса, а ведь излом всего лишь хотел сказать «я знаю, да». - Дай колбаски. Два колбаски.
Я не выдержал, ухмыльнулся. Недаром говорят: где излом прошел, контролеру делать нечего!
- Ты первую еще не съел.
- Два колбаски, брат.
- Ты мне скажешь, где злые хотят добыть «подсолнух»?… Будешь сказать? - на всякий случай переформулировал я, помедлив секунду.
- Будешь сказать. Колбаски.
- Ну лови.
Я принял от Тигренка и бросил монстру вторую половину батона «Любительской».
Костяной молнией сверкнула боевая конечность излома.
Сдавленно охнул Тигренок. Не оттого охнул, слава Богу, что попал под удар боевой конечности. А оттого, что испугался.
Страшное зрелище, согласен. Я бы сам охнул. Будь я помоложе да позеленее.
Но в данном случае излом использовал боевую конечность, чтобы поймать на лету «Любительскую».
Только и всего.
- «Подсолнух» есть белый дом. На проклятые белые пески, чтобы их Черный Сталкер прибрал. Где стоять коробка.
- «Коробка» - это в смысле бронемашина? Бронетранспортер? Большое железо с колесами?
- Коробки едут, полундра, - степенно кивнул излом.
Ну что же, все ясно. Белый дом на белых песках и «коробка» - это для человека, знающего Зону, более чем точное указание на расположение объекта.
- Злые взяли «подсолнух»? - спросил я. И видя, что излом замешкался с ответом, переформулировал вопрос: - Сделали взять уже?
В сущности, вопрос мой был не особо умный: очень и очень непросто дойти от Водокачки до центра уровня, известного как Дюны, за три часа. Но если везет - можно.
Что же касается осведомленности излома касательно событий, которые происходили за несколько километров от Водокачки, то я в ней не сомневался. Твари Зоны нередко формируют целые информационные сети на основе телепатии. Узлами сетей служат как раз существа с развитым интеллектом: контролеры, изломы, бюреры.
И хотя сети эти существуют совсем недолго и быстро распадаются, тут же возникают новые «подключения». В итоге какойнибудь чернобыльский пес, наблюдающий издалека за группой сталкеров, идущих к «подсолнуху», походя передает эту картинку на сотни метров. Дальше ее ретранслирует какойнибудь эмпатический тушкан и так далее.
А бывает и проще: чернобыльский пес воет, его вой разносится над Дюнами, и дальше, дальше… А для опытного излома в модуляциях воя зашифрована вся необходимая информация.
- Злые сделали взять не. Злой один теперь больше, - сказал излом. - Трудно взять один.
Эти слова спасли излому жизнь. Потому что я окончательно отказался от мысли пристрелить его.
В Зоне надо быть благодарным всегда. Даже когда имеешь дело с мутантами. И даже с парастабильными матрикатами.
Эти же слова излома - впоследствии - спасли жизнь и коекому еще. Правда, многим другим людям они - впоследствии - стоили жизни.
Но это были плохие люди, хехе.
Глава 3. Сталкеры и амуры
Amour, Amour
Alle wollen nur dich zaehmen
Amour, Amour
Am Ende, gefangen zwischen deinen Zuehnen.
«Amour», Rammstein
Предвижу справедливый вопрос: а что я, такой крутой сталкер Комбат, без пяти минут сталкерлегенда, снова делаю в этой гребаной, вредной для здоровья Зоне?
Ято что там теперь забыл? Если по результатам операции, назовем ее «Звезда Полынь», когда мы с моим напарником Тополем (по паспорту - Константином Уткиным) одним махом раздобыли несколько редких артефактов, доставили из Зоны ценнейший контейнер и вдобавок спасли принцессу Лихтенштейнскую, я стал богат? Если сама принцесса Лихтенштейнская на меня намазывалась, как студенткапервокурсница после двух бокалов портвейна?
Но обо всем по порядку.
Начнем, пожалуй, с темы финансов.
В бытность свою я любил за пивом порассказывать народу, что собираю на яхту. Что, мол, днем и ночью мечтаю я, значит, об этой яхте своей.
И жду не дождусь того дня, когда я смогу себе ее, такую прекрасную, купить.
Величал я ее, эту яхту, «невестой разума своего».
В общем, сделал из нее предмет культа.
Говоря по правде, ко мне в голову уже давно начали закрадываться подозрения, что не в яхте дело. И до того, как я вытащил из Зоны КМПЗ - Контейнер Многоцелевой Повышенной Защищенности, - за который мне отвалили немало денежек, у меня несколько раз скапливалась на счету сумма, которой было достаточно для покупки вполне сносной морской красавицы.
Но я все же медлил.
Придумывал детские отговорки вроде «Да нет, это не яхта моей мечты, а дешевка»… Или: «Сейчас не до яхт, Тополь себе вон ногу сломал на Агропроме, когда от трех зомбаков драпал!» А вот когда денег стало понастоящему много, придумывать отговорки стало… ну не стильно, что ли.
В общем, я решился. Стал платным членом сообщества «Катера и яхты».
Начал мониторить раздел «Объявления».
Наконец выбрал себе то, о чем мечтал. Яхтой Моей Мечты был после долгих колебаний признан сорокафутовый «Sun Odyssey». Это не личное имя судна, а такая определенная модель яхт, если кто не знает. Для простоты буду говорить просто - «Одиссей».
На «Одиссее» имелось два туалета (что, согласимся, достаточно люксово), шесть полноценных спальных мест (хоть весь женский состав стриптизбара «Аквариум» выгуливай), просторная каюткомпания и дизель мощностью сто двадцать лошадиных сил. Вдумайтесь в эти цифры: сто двадцать лошадей! Для яхты это зверская мощь.
Владельцем моего «Одиссея» оказался скромный турецкий миллионер Ахмед Кахведжи, проживающий в городе Фетхие, департамент Мугла. Он нажил свое состояние на торговле донеркебабами (чтобы понятней было: швермой понашему) в городе Берлине. Кто бы мог подумать, что швермой можно чтото там нажить, тем более - в Берлине!
Там же, в яхтклубе города Фетхие, моя радость и дожидалась меня, своего непутевого женишка с белорусским паспортом.
Я купил ее не глядя. Просто перевел деньги на счет ушлого турка, поручив юридические детали специализирующейся на деталях фирме.
И вот, спустя несколько месяцев, я наконец приехал в Фетхие.
Посмотрел на яхту. Посидел на белых кожаных диванчиках в каюткомпании. Полюбовался отблеском восходящего солнца на хромированных перильцах. Погладил прохладные, покрытые ночной росой доски палубы…
Затем заглянул в ближайшую кафешку и заказал сто грамм итальянской виноградной самогонки, также известной как граппа. Выпил. И вновь пошел в яхтклуб.
После граппы невеста разума моего выглядела еще более красивой и прекрасной.
Хоть сейчас поднимайся на борт, заводи двигатель и вперед, мимо островов и островочков, к приключениям! И пусть тот, гомеровский Одиссей позавидует!
Но всходить и заводить почемуто не хотелось.
Я вернулся в кафе. Заказал сто грамм виски со льдом.
Позвонил с мобильника Тополю. Пожаловался на жизнь.
Так, с мобильным в руках, выпил еще сто. Вернулся в гостиницу. И заснул со счастливой улыбкой на лице.
В общем, в городе Фетхие я больше ни разу не был.
А она так и стоит там, у стенки, беспризорная яхта моей мечты (я назвал ее «Анастасия Пушкарева», в честь мамы). А я сижу здесь, в баре «Лейка», глядя сквозь не очень чистое окно в пасмурный июньский вечер. Шелестят по мокрому шоссе редкие автомобили и настырно пишит чьято противоугонка.
Я размышляю о том, как это тяжело - потерять мечту. Пусть даже и посредством ее осуществления.
Теперь насчет Ильзы. Не скрою, все сталкеры Зоны и далеко за ее пределами переживали за нас.
Даже темные сталкеры в Зоне - и те интересовались, как сложатся наши отношения: мои и принцессы Лихтенштейнской.
Самые заядлые сплетники даже гадали, а как отнесется ее венценосный папашка Бертран Адам Третий, правящий князь Лихтенштейнский, к нашему браку, буде оного брака возжаждет его дочь.
Я, честно признаюсь, вопросы брака вообще не рассматривал. Вопервых, потому что по натуре я - убежденный холостяк, искренне уверенный, что хорошее дело браком не назовут. И изменять своим принципам даже ради принцессы скорее всего не стал бы.
А вовторых… Сочтите меня ретроградом, но я считаю, что русские должны жениться на русских, а немецкие - на немецких. Както так, да. Наверное, это и есть национализм?
Но брак это брак. А отношения - это отношения.
Как же сложились наши отношения, спросите вы?
Докладываю. По пунктам. Сочи. Помните, она приглашала меня в Сочи? Осенью? Так вот мы поехали.
На недельку.
Те, кто думает, что всю эту неделю мы не вылезали из постели, - правильно думают. Мы не вылезали.
Скажу откровенно, на сочинской набережной мы появились два раза ровно. Да и то, «чтоб считалось».
Потом побродили по городу.
