соответствующие органы написали вовсе не её сослуживцы, а женщина, не имеющая к их школе отношения. Женщина, обиженная судьбой, предположительно, поклонница её мужа. Но где доказательства, что это правда? Да и какое сейчас это имеет значение? Письму дали ход, началось расследование.
Женщина вытерла слёзы и снова подошла к окну. Во дворе было тихо и спокойно, горел фонарь — один на весь двор. В ряд стояли машины возвратившихся со службы граждан. Ни души…Она посмотрела на небо: темно, ни луны, ни звезды. Наверное, завтра будет дождь, хотя и без него тошно. И в душе темно, никакого просвета.
Но не умирать же ей! Может быть, попить чайку? Вскоре на кухне зашипел чайник. В буфете нашлось печенье. И тут вдруг раздался долгожданный звонок. Она вздрогнула и не сразу нашла на телефоне нужную кнопку.
— Машенька, — ласково обратился к ней голос в трубке, — как ты, моя дорогая? Здорова ли?
Она чуть не захлебнулась чаем. Сердце радостно застучало. А голос куда-то пропал.
— Олег? — спросила она после паузы так тихо, что собеседник забеспокоился.
— Машенька, что с тобой? Ты заболела? Я не хотел надолго оставлять тебя одну, но на меня навалилось столько дел! Надо было съездить за город, а там и телефон-то не всегда работает. Так что с тобой?
— Ничего, — ответила Машенька довольно безразличным тоном. Она была обижена на Олега, и обижена сильно. Разве она, королева, не заслужила к себе более внимательного отношения? Вот и телефон у него работал не всегда, но ведь иногда работал.
— Дорогая, я понимаю, тебе сейчас нелегко, но скоро всё образуется. Я обещаю, всё будет хорошо. Ты начнёшь новую жизнь, и она будет лучше прежней.
— Это я уже слышала.
— Ты мне не веришь. Я понимаю. Но что же мне делать? Доводить начатое дело до конца или уезжать обратно в Париж?
Королева испугалась. Она сейчас не в таком положении, чтобы тешить свою гордыню. Напротив, полностью зависит от старого друга Олега. Больше никто не горит желанием ей помочь.
— Да что ты, Олег, — поспешила она исправиться, — просто я думала, что ты больше не позвонишь. Даже не сразу тебя узнала. Конечно, я верю тебе. И в новую жизнь тоже верю. Я тебя люблю.
Ожидала ли она ответного признания? Может быть. Но она его не услышала. Олег вздохнул, заметил, что совсем замотался, и обещал сразу же позвонить, как только появится что-нибудь конкретное. В трубке послышались короткие гудки.
Женщина смирилась с услышанным. Что ей было делать? Да и не любви она ждала от него, а помощи. Без любви она уж как-нибудь проживёт, только бы не умереть с голоду.
Она села в кресло, включила телевизор. Хотела было отвлечься от насущных проблем, но не получилось. Мысли упорно возвращались к Олегу. Он даже встретиться с ней не захотел, не соскучился. Прилетев в Москву, не к ней помчался, а по каким-то своим делам. Да он почти забыл её за эти два года! Он же не святой — завёл себе новую пассию. И это нормально. Естественно.
Вспомнив про недопитый чай, она отхлебнула из чашки и машинально сунула в рот круглый пятак печенья, потом второй. Не чувствуя вкуса, она съела почти всё, что было на тарелке, и ей стало легче.
Дочь вернулась домой очень поздно. Судя по всему, она пребывала в прекрасном настроении. Уже не было злобы, не было и презрения к матери. Ничто в этом доме её больше не раздражало. У неё даже как-то по-особенному светилось лицо, блестели глаза. Неужели жених сделал ей предложение?
Настя решительно отказалась от предложенного ей чая, не захотела ужинать, а направилась в свою спальню. Уж не выпила ли она на радостях?
Мать не отправилась вслед за ней и не стала ничего выяснять. Ей всё равно ничего не скажут. Они с дочерью давно стали чужими людьми. И ещё не наступило то время, чтобы можно было в этой ситуации что-то исправить.
Глава 6
Татьяна Михайловна Полякова не поняла, какое именно дело хочет обсудить с ней её племянник Владимир Деревянкин. Из его путанных объяснений ясно прозвучала только одна фраза: в коттеджном посёлке, где он жил, кто-то собрался купить долго пустовавший дом.
Уж не хочет ли он опять, как несколько лет назад, навязать ей эту не нужную для неё покупку? Да, он предлагал ей этот дом, который продавался будто бы за бесценок. Но они с мужем, приближаясь к пенсионному возрасту, решили не брать на себя лишних забот. Зачем им этот дом, который потребует не только огромного количества физических и моральных сил, но и капитальных вложений. У них, слава богу, есть дача под Москвой, в Малаховке — там можно отдохнуть и подышать свежим воздухом. Да и на грядках покопаться, если возникнет желание. Пусть уж тот дом покупает кто-то другой, кому он действительно нужен.
Однако Владимир, видимо, был настроен решительно. Сказал, что вечером заедет поговорить с ней и её мужем Сергеем Алексеевичем, который в его фирме занимал должность заместителя директора. Татьяна Михайловна не могла отказать родственнику в гостеприимстве. Хотя с её мужем Деревянкин мог бы поговорить и на работе, но почему-то не захотел.
Ладно, пусть приезжает, сегодня суббота, у неё выходной, хотя фирма работает и по субботам. Она прибралась в квартире, приготовила вкусный ужин и только успела переодеться, как раздался ещё один телефонный звонок.
— Привет, девочка! — услышала она звонкий голос, который, несомненно, принадлежал её давней приятельнице Ирине Витушкиной.
— Здравствуй, Ирина, давно тебя не слышала.
— То-то и оно! — продолжал журчать голос в трубке, — с тех пор, как Мезенскую посадили в тюрьму, а эта подлая Лариска увела у нас её мужа, мы и не виделись. А ведь прошло целых два года.
— Неужели? — удивилась Татьяна. Ей казалось, что события, о которых вспомнила подружка, произошли буквально вчера. Правду говорят: чем старше становишься, тем быстрее летит время.
— Надо бы встретиться, всё обсудить, Лариске позвонить. Может быть, он её давно бросил, а я переживаю. Кстати, ты не помнишь, как его звали? То ли Коля, то ли Саша?
— Александр, — подсказала Татьяна, — а зачем он тебе понадобился?
Татьяна прекрасно помнила, что сама познакомила Александра Владимировича Мезенского, своего старого знакомого, с Ларисой, и даже порекомендовала ей его, раз уж он с женой расходился.
— Ты ещё спрашиваешь! — возмутилась Ирина, — да если бы не Лариска, он был бы мой! В общем, я к тебе сейчас приеду.
Татьяна подумала о Деревянкине, о его деле,
