глаза слесаря и стиснул зубы от досады.
— Вы не знаете, переживу ли я заключительный этап их врачебного эксперимента. Дайте мне слово…
— Ты ещё очень юн, Гарри Поттер. Но если с этим делом и по этому делу, я всегда готов помочь. — разулыбался собеседник. Подсознательно он уже понимал, что дело пахнет авиационным керосином. Назвать Евгения литературным персонажем ему помог разгаданный кроссворд. — Таблетки для памяти существуют уже давно. Я ни разу не пользовался.
Лицо парня на миг просветлело, но затем он обратился к слесарю, сложив обе руки в ангельском жесте. Это была всего лишь вторая их встреча, но надежда пока что теплилась внутри юноши.
— Пожалуйста, если сегодня что-то пойдёт не по плану, передайте моим родственникам в Сибири, что я их любил…
— А то! Конечно передам. Пиши прощальное письмо.
Евгений в отчаянии выдохнул, но потом подошёл к одному из входных терминалов в здание, чтобы написать электронное сообщение. Почтовый адрес он ещё помнил назубок, а потому на прощание ласково протянул Степану Петровичу руку. До важнейшего этапа научно-экспериментального исследования счёт пошёл на минуты.
* * *
— Так, аппаратура готова? — проговорил в микрофон профессор Кранов, чей голос воспроизвёлся по аккуратно расставленным с той стороны зеркального стекла динамикам. Медицинский персонал достал из закромов научно-лечебного центра самую высокотехнологичную модель ЭВМ отечественной сборки. Притчу про буржуазную технику, отказывающую работать во враждебном советском окружении, помнили все исследователи от мала до велика. Врачей-экспериментаторов ждала настоящая дуэль человеческого мозга против машины, некое подобие шахматного матча гроссмейстера против искусственного интеллекта. С экрана чудо-компьютера смахивали пылинки и протирали экранную линзу.
Перед экраном находился рычаг управления с парой кнопок, за который по схеме эксперимента требовалось держаться испытуемому. Блок питания ЭВМ находился на почтительном расстоянии от этих деталей, чтобы ничто не могло послужить помехой для проведения практической части исследования.
— Компьютер готов. — медбратья успели натереть экран и элементы управления до блеска.
Профессор Кранов прикрыл ладонью микрофон, чтобы успеть выдохнуть.
— Заводите испытуемого.
Внутрь просторного помещения под конвоем из двух санитаров на случай сопротивления вошёл юноша с царапиной на лбу. Лицо его не демонстрировало никакого волнения, скорее в его эмоциях и нарочито безразличном внешнем поведении сквозила отрешённость.
— Специалисты НЛЦВТ приветствуют тебя, Евгений! — донеслось из динамиков. — Осталось сделать ещё один шаг для помощи отечественной науки.
— Надеюсь, вы выплатите мне страховку? — неуклюже пошутил парень. — Меня ждёт другая жизнь.
Профессор глубоко вздохнул и жестом пригласил к микрофону Николая Алексеевича. Тот ярким и торжествующим тоном объяснил Евгению условия эксперимента.
— Прошло уже достаточно времени, чтобы твой чип перестал восприниматься организмом, как инородное тело. Мы приложили достаточно усилий, чтобы ты мог его активировать силой собственного мозга.
Евгений хмыкнул, пытаясь скрыть своё волнение. В конце концов, это всего лишь навык, над которым учёным отечества, да и всего прогрессивного мира ещё работать и работать.
— Мне что, сесть за эту чудо-машину? — обратился он к зеркалу, над которым голосил динамик.
— Сейчас мы запустим на этом аппарате простейшую программу и синхронизируем её с твоим чипом. Твоя задача — держаться за рычаг и вовремя нажимать на кнопки. — вкрадчиво объяснил Яблоков.
Евгений освободился от вышедшего за пределы помещения конвоя и присел за блестящий стол, где его уже ждал экран ЭВМ с рычагом управления. На тыльной стороне стеклянной линзы для экрана красовалась выгравированная надпись «made in USSR»: сделанная по лекалам лучших западных образцов техника вполне могла идти на экспорт в третьи страны. Отечественные учёные смогли оставить у себя лишь самые редкие и нужные экземпляры.
— А я точно не отключусь? — с надеждой спросил парень, надевая на голову датчики, измеряющие мозговую активность.
Николай Алексеевич внутри уже ликовал, поскольку сложившаяся ситуация возбуждала в нём исследовательский интерес. Он мог чаще общаться с профессором, чтобы лучше понимать практические основы нейрохирургии. Сегодня его некогда научный руководитель может перестать быть теоретиком в вопросах мозговых имплантов и приготовить заинтересованное сообщество к ещё одному шагу в развитии медицины.
— Так мы тебя подхватим! — ласково и даже по-отечески ответил подопечному Яблоков.
— Прошу всех очистить помещение. — последовало его распоряжение из динамиков, после чего конвой и прочие санитары исчезли за механическими дверьми. — Включайте аппарат.
Внутри стеклянной линзы зажёгся огонёк экрана. Все жизненные показатели участника эксперимента записывались на отдельные электронные медицинские приборы. Самым важным в ходе эксперимента было сохранить жизнь и здоровье пациента, чтобы на кристально чистых исследователей не падала тень оборотней в халатах.
— Евгений, хватайся за рычаг! — последовала команда с той стороны зеркала.
Юноша почувствовал нечто вроде острой мигрени в районе лба, но указание врачей исполнил. Сквозь боль из-за вибрирующего у него над глазами вживлённого жучка он мог различить лишь курсор компьютерной мыши и летающие на экране кубики. Наконец подопечный решил нажать на кнопки рычага, которые стреляли пикселями по кубикам, а курсор превращался в перекрёст прицела. К своему собственному удивлению, Евгений смог силой мозговых импульсов перемещать курсор в разные области экрана. Так продолжалось примерно с четверть часа, пока у участника эксперимента оставались силы терпеть мигрень.
— Больше не могу. — изрёк парень, когда внутри помещения вновь зажглись светодиоды, а экран ЭВМ медленно потух.
Профессор Кранов протянул коллеге ладонь для рукопожатия, а затем они горячо обнялись. Жизненные показатели юноши оказались в норме. Сквозь дверной проём вновь вошли медбратья, чтобы убрать аппарат в надёжное место. Медицинские работники сняли с участника эксперимента датчики и предложили горячего чаю, приложив холодный компресс к страдающему лбу.
И вот герой сегодняшнего дня оказался приглашён профессором на личную беседу под диктофон, чтобы ни одна подробность проведённого научно-экспериментального исследования не утерялась по мере написания статьи. Кабинет седовласого сотрудника медицинского учреждения изобиловал архивными фотографиями и копиями картин, написанных масляными красками. На письменном столе находился макет «вечного двигателя», песочные часы, а также колода кремлёвских игральных карт с красными звёздами на обратной стороне. Особую нежность профессор Кранов питал к чёрно-белому снимку выпускников первого московского медицинского университета имени Сеченова. На нём он узнавал себя и многих других коллег, ныне заседающих в академиях.
Прошло уже достаточно времени после обеда, и чтобы несильно отвлекать подопечного от тихого часа, профессор миролюбиво
