но истерика уже сходила на нет. Еще вот трясти начало, как-никак мороз, а я в майке. Вообще было глубоко всё равно, почему мужчина так отвратительно себя вёл и удивился мне. Но вот о том, что я ночью к нему спустилась, я уже жалела.
В ворохе одежды я судорожно искала свитер. Нашла и когда надела, поняла, что сижу не в снегу, а в траве, зелёной и мягкой. И земля там, где мы спали, тёплая.
— Это как это? — Посмотрела я на своего соседа вопросительно.
Он устало потер лоб.
— Давай всё потом, как выберемся отсюда.
Тут я была с ним солидарна.
— Деревня должна быть недалеко, а там бабушка нам с ней машину вызовет и с вами расстанемся. — Сказала я, натянув на себя дублёнку.
— Я не хочу тебя расстраивать, но твоя деревня очень далеко. — В голосе явно слышалась издёвка.
— Допустим. Тем более, если моя деревня далеко, вы в таком виде пойдете? — Я указала на его голый торс.
Пока мужчина осматривался, провела рукой по шее, которая немного болела. Кажется будут синяки, досадно. При мысли о следах на шее, я скривилась. Мама и бабушка увидят — сразу начнут волноваться. Не будешь же говорить двум обеспокоенным родственницам, что сумасшедшего мужчину спасла. Мало того, что получишь нагоняй за то, что «не думаешь головой», так и порцию опеки и мази на шею схватишь. Чрезмерная забота приятна, пока ты маленький, но явно не в тридцать лет.
Пока я думала обо всём, мужчина успел где-то найти сумку со своими вещами и прикрыть свой голый торс рубашкой.
— Ааа…
— Куртка мне не нужна. — Успел опередить он мой вопрос.
С дураками не спорят, нет так нет.
— Вы хоть дорогу знаете?
— Конечно. Постарайся не отставать, ждать не буду, имей в виду.
Перед тем как отвернуться, он бросил на меня ещё один пристальный взгляд. Я поежилась. Обычно, когда вот так смотрят, убить хотят. Мужчина легко поднялся на холм, который я вчера преодолела кое-как. Сегодня получилось, конечно, быстрее, но не с той же лёгкостью, с которой шёл мой сопровождающий. Пока он легко и быстро передвигался, я в своей дубленке барахталась, как панда в снегу, стараясь за ним успеть. На спуске перед рекой я сдалась.
— Да куда вы так летите? Я не успеваю!
Герман остановился, наконец-то развернулся лицом ко мне и увидел мокрую, растрепанную женщину с красным лицом и дрожащими руками.
— Давайте помедленее или хотя бы у реки отдохнём.
Мужчина замедлил шаг. Подойдя к реке, я осмотрелась и заметила, что моста нет.
— Как перейдем-то?
— Вплавь конечно. Раздевайся.
Я почувствовала, как моя челюсть от удивления медленно едет вниз.
— Герман, если вы не заметили, на улице не лето.
— И? — Мужчина вопросительно поднял бровь и выразительно посмотрел на меня.
— Что и?! Я в воду не полезу! Мне пневмония не нужна!
Мужчина отвернулся и пожал плечами.
— Не разденешься, потащу в одежде. — Сказал он совершенно спокойно, даже безразлично.
— Я сказала нет!
— А я сказал да! — Крикнул мне в лицо этот нахал и толкнул меня в воду. Просто спихнул с берега. Я кое-как барахталась в шубе, моментально ставшей тяжёлой. Я сменила положение из лежащей на воде и тонущей женщины на женщину, стоящую на ногах в промокшей насквозь зимней одежде. Очень злую женщину!
— Да как ты мог! Нормальный вообще? А если бы я захлебнулась! — Я орала, а этот наглый зеленоглазый псих улыбался.
— Не утонула бы. Не смеши, тут воды по колено. Утонуть тут невозможно, даже если очень захочется. Или не заметила, что вода тёплая? Пар идёт от воды, не видишь?
Тот случай, когда не обратил на это внимание, и чувствуешь себя максимально глупо.
— Но так же не бывает… — У меня даже голос подсел.
— Это у вас там так не бывает, а у нас нормальное явление. Теперь посмотри вниз.
Я посмотрела и поняла, что река стала молочной. У меня случился культурный шок.
Стою в шубе, которая прям давит на плечи в тёплой воде, одна секунда — и я по пояс в молоке.
— Тебе надо тут искупаться, если хочешь пройти дальше. Иначе никак.
Я открыла рот, чтобы возразить этому нахалу, который, кстати, тоже не разделся.
Как он наклонился резко и, подхватив меня под колени, снова уронил, только теперь в молоко. Хлебнула я его хорошенько. Прокашлявшись, снова встала. Горло саднило, а гнев в душе только разгорался.
— Слышишь ты, отмороженный, какого лешего ты делаешь!?
— Купаю тебя, разве не заметила?
На красивом лице не дрогнул ни один мускул. Зелёные глаза, казалось, стали ярче. Герман прищурился, недобро так. Впрочем, праведный гнев женщины, которая вымокла до трусов, этими гляделками остановить уже было нельзя. Я сняла давящие шубу и свитер, оставшись в мокрых леггинсах и майке. Отнесла всё к противоположному берегу и кинула прямо в снег.
— Я надеюсь, у тебя есть чем развести костер, потому что иначе мы будем стоять тут вечно. — Сказала я и уже собиралась выйти на берег.
— Подожди, маленькая Яга, тебе нужно охладиться.
Сильные руки схватили за талию и рванули меня назад. Он упал на спину вместе со мной в ледяную воду. Я не успела задержать дыхание, поэтому во второй раз чуть не захлебнулась. Когда этот накачанный псих вытащил меня на берег, я его уже ненавидела.
— Да что с тобой не так! Я на такое не подписывалась! Мы теперь замерзнем, и всё из-за тебя и этой дурацкой речки! Нахрена я тебя вообще вчера спасать полезла!
Ты — чудовище! Ненормальный! Псих просто!
В глазах моего попутчика наконец-то промелькнуло что-то помимо издёвки. Раздражение мужчины я ощутила всей душой. От очередного резкого движения, я дёрнулась в противоположную сторону. Но он все-таки успел меня поймать и прижать к себе.
— Слушай сюда, Яга…
— Да не Яга я! Стася! Стася меня зовут, идиот ты
