— Кадровый?
— Нет, «двухгодичник», прошлой осенью прибыл в дивизион.
— Очень неплохо стреляет для «двухгодичника». Отметьте благодарностью в приказе по результатам стрельб.
Много помогал он и мне. Часто сидя в классе, мы вместе разбирали непонятные для меня вопросы.
Вообще отношение к нам «двухгодичникам» в дивизионе, было хорошее. Все кадровые офицеры были настроены доброжелательно по отношению к нам. Хотя в общении между собой командиров батарей, чувствовалась некоторая напряженность. Я не мог понять в чем причина, пока Гелеверя мне не объяснил:
— Мы «двухгодичники» для них не конкуренты. Нам не нужны ни должности, ни продвижение по службе. Отслужили два года и ушли. А каждый кадровый офицер хочет продвинуться в должности и получить звание повыше. Подумай, четыре командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна, конкуренция!
В подтверждение своих слов, он рассказал мне историю, произошедшею в одном из соседних полков, когда один из капитанов, считавшимся лучшим другом другого, узнав, что не его, а его друга, собирают назначить начальником штаба дивизиона, пошел к парторгу и заявил, что отзывает свою рекомендацию в партию, так как его друг алкоголик и его надо не повышать по должности, а гнать из армии поганой метлой. Не ожидавший такого предательства, его друг впал в запой, но и этому должность не досталась. Назначен был другой офицер, из соседнего полка.
Конечно, это уже крайний случай, но симптоматичный.
Все бы было нормально, но эта поездка на учения опять выбила меня из колеи.
А тут еще и непонятные явления в виде артиллерийской канонады и армады немецких самолетов. Получив приказание готовить разведгруппу, я поплелся в батарею. Командир батареи капитан Кравцов занялся огневыми взводами, сказав мне:
— Бери свой броник и людей из своего взвода, выберешь сам. На шоссе не суйтесь, старайтесь больше двигаться лесом. Если видите что-то непонятное, спешивайтесь в цепь, БТР сзади прикрывает. С собой обязательно бери радиста со 108-ой рацией. Остальное думай сам, я занимаюсь техникой…
Построив взвод, я объявил, кто поедет со мной. Раздав задания, кому что делать, я направился к Михаилу посоветоваться.
Увидев меня, он отложил карту, которую изучал и улыбнулся.
— Ну что Ваня, готов к труду и обороне?
— Нет еще, пришел спросить, может, что подскажешь.
— У самого голова кругом от последних событий, ну да расскажу, что сам делаю, а ты выбирай. Патронов возьми побольше, броник замаскируйте ветками, видишь мои как стараются. 108-х раций возьми штуки три, пару усилителей УМ-2 и по два комплекта аккумуляторов. Еды возьми на три дня, воды в термоса.
— Слушай, ты как в экспедицию собираешься!
— Все это за плечами не носить! Броник повезет! Ты будешь действовать сам, если что случиться, помощь может и не успеть. Так что надейся только на себя и своих бойцов! А запас карман не тянет! Распредели каждому сектор наблюдения и сигналы оповещения, чтоб в случае чего не орали дурным голосом. На шоссе не лезь, старайся двигаться просеками и лесными дорогами.
— Про шоссе мне Кравцов говорил.
— Правильно говорил. Короче, Ваня, готовься к худшему, тогда не пропадешь.
А как оно повернется дальше, никто не знает. Да, перенеси с планшета топопривязчика наш пройденный маршрут себе на карту. При выезде запиши показания спидометра БТРа. Колея от колонны осталась заметная, так что по километражу будешь ориентироваться, где ты находишься.
Поблагодарив за советы, я пошел к себе на батарею собираться.
В 08–20 я подъехал к КШМке Абросимова. Денисенко и Омельченко уже были здесь. Через пять минут подъехал и Гелеверя. Увидев нашу маскировку, Абросимов похвалил нас, а Денисенко и Омельченко сделал замечание:
— Вы что, на прогулку собрались? Команда тщательно маскироваться вас не касается? После получения задачи не уезжать, пока не сделаете нормальной маскировки БТРов.
Получив задачу, мы сдали Васильеву документы, выписали частоты и позывные для связи. Мне достался позывной — «Луна», Гелевере — «Буссоль», Денисенко — «Стержень», Омельченко — «Помело», который, правда, ему немного не понравился.
Сев впереди башни, я опустил ноги в люк над командирским сиденьем. Ноги упирались в спинку сиденья, а в случае опасности можно было просто спрыгнуть вниз.
Было уже около 9-00, солнышко начинало припекать, но ветки маскировки давали небольшую тень, скорость была не большой, легкий ветерок овевал лицо, так что ехать было даже приятно. Наш след был хорошо заметен на дороге. Держа скорость около 10 километров, мы не спеша, ехали по лесу. Эта поездка была бы приятной прогулкой, но звуки канонады с запада и пролетавшие на разной высоте самолеты напоминали, что все-таки мы не на прогулке! Дорога шла по густому лесу, иногда выскакивая на небольшие полянки и опять ныряя в лес. Прошло уже больше часа, и вдруг, при выезде на очередную полянку, БТР остановился.
— Что случилось? — спросил я водителя, наклонившись к люку.
— Товарищ старший лейтенант, посмотрите на дорогу!
Я стал внимательно рассматривать дорогу впереди. Сначала я ничего не понял, а когда понял, холодок пробежал у меня по спине. Глубокие следы нашей колоны, ясно видимые при въезде на поляну, постепенно становились все мельче и незаметнее, и с поляны в лес входила дорога уже без наших следов! Взяв с собой двух солдат, я медленно пошел по дороге через поляну. За нами оставались нормальные следы. Перейдя поляну, мы вошли в лес и тщательно осмотрели дорогу.
Следов нашей колоны не было абсолютно. Единственное, что нам удалось обнаружить, это старые, уже оплывшие следы от конной телеги.
— Как говорила девочка Алиса, все страньше и страньше! — пробормотал я.
Вернувшись к БТРу, я вызвал дивизион и доложил Абросимову об увиденном.
Он помолчал минут пять, очевидно, обдумывая мою информацию, и сказал:
— Продолжайте движение до станции Сенкевичевка. По прибытию на станцию, доложить обстановку. Маршрут теперь выбирайте из условий соблюдения максимальной скрытности передвижения. При возникновении сложных ситуаций, докладывать немедленно. Задача ясна?
— Так точно!
— Выполняйте!
Прежде чем тронуться дальше, я стал внимательно изучать карту.
В принципе, нам теперь не обязательно придерживаться старого маршрута и двигаться параллельно шоссе. По лесным дорогам мы могли выйти прямо к станции. Большим неудобством было то, что нам нужно было пересекать шоссе Горохов — Луцк. Но его пересекать нам пришлось бы в любом случае. Вскоре такая лесная дорога нам и попалась. Свернув на нее, мы поняли, что дальше на броне не поедешь. Ветви деревьев опускались очень низко и так и норовили смахнуть нас на землю. Опустившись в люк, я занял командирское место, а солдатам приказал занять места в десантном отделении и смотреть по сторонам через боковые приборы наблюдения.
Наконец, через два часа пути, впереди показался просвет. Взяв с собой трех солдат и радиста со 108-ой рацией, я отправился на разведку. Пройдя по дороге метров тридцать, мы вышли на опушку леса. Перед нами было шоссе Горохов — Луцк.
Дорога проходила по невысокой насыпи. Между дорогой и лесом была полоса, поросшая невысоким кустарником. Такой же кустарник был и с той стороны дороги, а дальше опять начинался лес. Лесная дорога, по которой мы приехали, выйдя на опушку, сворачивала влево и, пройдя по опушке метров 150, пересекала шоссе, которое в этом месте делало поворот. Поворот был и с правой стороны, но расстояние до него было больше, метров триста.
В это время раздался звук авиационного мотора, пулеметные очереди и над нашими головами, на бреющем, пролетел «Мессершмит». От неожиданности мы попадали под кусты. Однако самолет стрелял не по нам. Из-за поворота вылетела полуторка. Гудя мотором и дребезжа от натуги, она неслась по шоссе. Неожиданно она резко остановилась, водитель и пассажир выскочили из кабины и залегли в кустах возле дороги. Подкравшийся «Мессер» обстрелял машину из крыльевых пушек{5}.
Очереди прошли справа и слева от машины, не причинив ей вреда. Лишь только самолет стал удаляться, люди быстро прыгнули в машину, двигатель которой не глушили, и резко рванув с места, помчались по шоссе. Видно было, что такой трюк они проделывают не первый раз. Но в этот раз далеко уехать им не удалось. Быстро развернувшись, «Мессер» зашел со стороны солнца, круто спикировал, и ударил по машине из фюзеляжных пулеметов. Очередь прошлась вдоль по машине, выбивая щепу из кузова и раздирая фанеру кабины. Машина заглохла, вильнула и, съехав в кювет, остановилась. Из кабины никто не появился. Заложив крутой вираж, летчик любовался своей «работой». В бинокль было видно, как он скалит зубы в довольной усмешке.
