Зашёл Куткынняку в лисий дом.
„Ну подожди же, проучу я тебя“, — подумала лиса. Привязала она к сухожильной нитке кусочек оленьего мозга и подала Куткынняку. Как только он проглотил кусочек, лиса за нитку обратно из его горла вытянула угощение. Куткынняку схватил мозговой кусочек и снова проглотил, а лиса опять вытянула его из горла. Наконец Куткынняку рассердился, перегрыз нитку и съел лакомый кусочек.
— Спасибо за угощение, сестрица, пойду теперь, — сказал он и вышел в сени. Там он взял плоский камень да каменный молоток для разбивания костей и проглотил их. „Это мне понадобится ещё“, — решил Куткынняку и вышел.
Ведь он не только простак и обманщик, но и волшебник. Всё можно ожидать от Куткынняку. Вышел он и направился к берегу моря, но по пути встретил знакомого волка:
— Откуда ты, приятель, идёшь?
— Да из дома своего, — сказал волк и предложил Куткынняку:
— Давай поменяемся едой! Я отрыгну свою, а ты — свою.
— Ладно, поменяемся, — сказал Куткынняку, — только сначала ты отрыгни из своего желудка, а потом уж я.
Волк согласился. Куткынняку подстелил свою камлейку, и волк отрыгнул куски оленьего мяса.
— Теперь твоя очередь, — сказал волк.
Куткынняку отрыгнул проглоченные им каменную плиту и молоток для разбивания костей.
Волк ужасно рассердился:
— Съем я тебя, воронище!
— Нет, не съешь, — сказал Куткынняку, — ведь я оживу в желудке и вместе с собой выкину твоё сердце!
Волк перепугался и убежал. А Куткынняку собрал волчью еду — оленье мясо, понёс домой для Мити и детей.
Принёс. Мити спросила его:
— Откуда у тебя оленье мясо?
— Добыл я сегодня оленя. Оставил его в тундре. Собирайтесь, надо его принести, — ответил он.
Мити заторопилась:
— Дети, быстрее собирайтесь, пойдём за оленем!
Сама Мити большую корзину для мяса взяла, Эмэмкут взвалил на плечи каменную плиту, Кигысыняку взял молот для разбивания костей, Котгану и Тининэвут камни для очага на спины взвалили. Только Куткынняку ничего не взял. Он пошёл впереди, а за ним Мити и все дети.
Пришли к месту, где будто бы у кочки олень оставлен, а оленя-то и нет. Мити спросила:
— Где же твоя добыча?
— У другой кочки! — ответил Куткынняку.
Подошли, видят: вокруг кочки красным-красно от ягоды, а оленя нет.
Рассердилась Мити.
— Ты обманываешь нас, Куткынняку! Как же тебе не стыдно!
А Куткынняку как будто и не слышит упрёков Мити. Говорит детям:
— Давайте-ка посостязаемся в беге! Кто из нас первым к дому прибежит, тому костный мозг от моей добычи!
А добычи-то ведь не было у него. И всё же побежали дети, а за ними Куткынняку. Мити позади медленно шла. Вернулись все домой.
Мити сказала мужу:
— Эх, Куткынняку, Куткынняку, когда же ты поумнеешь? С такой тяжёлой ношей заставил детей понапрасну идти в тундру, а оттуда ещё и бежать. Смотри, как все уморились!
Но Куткынняку улыбался. Он радовался своей новой выдумке».
* * *
Так закончил эту историю пастух-рассказчик и сказал:
— А теперь я расскажу вам о том, как дочь Куткынняку вернула на землю солнце, похищенное одним вороном. И услышал Кутх о том, как дочь Куткынняку Тининэвут наказала ворона Вэлмимтылына, проглотившего солнце.
Дочь Куткынняку Тининэвут возвращает людям солнце
А история эта была такова.
«Во всей Корякии вдруг наступила темнота. Люди, звери и птицы ощупью отыскивали свои жилища, пастухи растеряли оленей, охотники потеряли дороги домой. Всем стало плохо. А почему так случилось? Оказывается, озорной ворон по имени Вэлмимтылын взял да и проглотил солнце. Сидит он на камне с солнцем в желудке, а вокруг темно, разыгралась пурга. Тут Эмэмкут, старший сын Куткынняку, говорит своей дочери Клюкэнэвыт:
— Иди к ворону Вэлмимтылыну и позови его в наш дом.
Пошла Клюкэнэвыт к ворону. Подошла и говорит:
— Слезай с камня да иди к нам! Тебя Эмэмкут зовёт.
А ворон Вэлмимтылын отвечает сквозь зубы:
— А почему я должен идти? Не пойду!
Не выпускает он солнце. Кругом темно и пурга. Вернулась домой девушка и сказала отцу:
— Отказался ворон пойти к нам.
Тогда Эмэмкут обратился к сестре Тининэвут:
— Сестрица, принарядись-ка хорошенько, причеши свои волосы, надень яркие бусы, поезжай на нарте и ещё раз позови этого ворона.
Принарядилась Тининэвут, причесалась, бусы яркие надела и ещё краше стала. Села на нарту и поехала к Вэлмимтылыну.
— Едем к нам, сосед, — позвала девушка, — там ждёт тебя мой братец Эмэмкут.
Ворон в восторге от её красоты открыл широко свой клюв, солнце мигом выскочило и взлетело к небу. Вся земля осветилась яркими лучами. Прекратилась пурга. Люди, звери и птицы снова принялись за свои привычные дела.
Опомнился ворон Вэлмимтылын и говорит девушке Тининэвут:
— Раз уж солнце улетело от меня, поедем мы с тобой вместе к Эмэмкуту.
И собрались они ехать каждый на своей нарте. Тининэвут попросила ворона:
— Ты, Вэлмимтылын, поезжай впереди, а я следом.
Ворон согласился. Поехали. Тининэвут взяла со, своей нарты острую палку, приблизилась к нарте ворона и проколола его насквозь. Уж не будет он теперь проглатывать солнце!»
* * *
Кутх прослушал эту историю и подумал: «Нет, эта история не обо мне. Я не проглатывал солнце, и никто не прокалывал меня палкой».
Между тем пастух-рассказчик начал новую историю про ворона Куткынняку, которого обманули мышата. Вот послушайте её.
Ворон Куткынняку и мышата
«Ворон Куткынняку совсем уже состарился и не мог уходить далеко на охоту. Диких оленей и куропаток за него теперь добывал его сын Эмэмкут. Однажды Куткынняку около яранги чинил старую сеть, а его жена старушка Мити готовила еду. Вдруг они услышали крики на берегу моря. Куткынняку сказал:
— Пойду на берег. Посмотрю, что там делается.
Крылья его от старости совсем ослабли. Взял он посох и пошёл к морю.
А на берегу играли мышата и нашли там выброшенную морем нерпу. Взобрались они на нерпу, прыгают от радости и кричат:
— Сколько мяса, сколько жира!
Затем они подхватили нерпу со всех сторон и поволокли её к своему дому. А навстречу им Куткынняку. Увидели мышата старого ворона и давай зарывать нерпу в песок. Куткынняку подошёл и спрашивает:
— Что это вы, внученьки, волокли, а теперь зарываете в песок?
— Это бревно с сучьями.
Куткынняку взялся за торчащий из песка ласт нерпы и приподнял её. Сказал мышатам:
— Нельзя, внученьки, старших обманывать!
Взвалил он нерпу на спину и отправился домой к Мити. Пришёл, сказал:
— Вот, Мити, я нерпу добыл. Свежуй её!
— Сам добыл? Не может быть! Уж не у внучат ли своих отнял добычу? — Не поверила ему Мити.
Ворон досыта наелся нерпятины, вышел из яранги и прилёг на солнышко отдохнуть, да и заснул крепко. Мити тем временем разрезала нерпичье мясо на куски и уложила в кладовку. Сама принялась шить торбаса для своего Куткынняку.
Тем временем мышата прибежали домой и пожаловались своей бабушке:
— Куткынняку отнял у нас нерпу и унёс домой!
Бабушка сказала:
— Ох уж этот плут, мой братец! Всё-то ему мало! А вы, внучатки, перетаскайте мясо из кладовой Куткынняку домой.
Мышата побежали и по кусочку перетаскали нерпичье мясо из дома Куткынняку в свой дом.
Проснулся Куткынняку и говорит Мити:
— Давай ещё поедим нерпятинки!
Пошла Мити в кладовую, а там — пусто.
— Нет там мяса, — сказала она.
Куткынняку рассердился, закричал:
— Это мышата похитили мою добычу! Уж накажу я их! Сварю их в котле!
Схватил Куткынняку большой медный котёл и потащился с ним к дому мышат. Подошёл и постучался в дверь. Старая мышь и говорит внучатам:
— Если это Куткынняку, то пусть войдёт. Скажите, что бабушка приготовила ему угощение.
Высунулась мышка в дверь и передала ворону слова бабушки. Ворон вошёл, а старая мышь говорит:
— Вот отведай, братец, твоей любимой еды!
Подала ему бабка толкуши из ягод, жира и печёнки, да добавила в еду еще грибов-мухоморов. Куткынняку, увидев лакомое блюдо, совсем позабыл, зачем шёл к мышам, и начал есть. Поел, и его голова закружилась от мухоморов. Он вышел из яранги на солнышко, прилёг и крепко заснул. А мышата притащили красные листья от водорослей и закрыли ими глаза Куткынняку. Когда он проснулся, всё вокруг показалось ему пылающим костром. Ужасно перепугался Куткынняку и закричал:
— Горим! Горим! Земля кругом горит!
На крик прибежала Мити и спрашивает:
— Что с тобой, Куткынняку, нигде ничего не горит! Да что это на твоих глазах?
Сдёрнула она с глаз ворона водоросли, и Куткынняку понял, что мышата надсмеялись над ним. Сквозь красные листья ему показалось, что кругом пожар.
