Дорога как раз шла между двумя башнями, и Кэноэ в восхищении наблюдал, как они вырастают на глазах, становясь все выше и выше, пока не закрывают полнеба, а потом величественно отдаляются. По сторонам был уже город. Машины неслись по улице, не сбавляя скорости, а Кэноэ поражался, глядя, сколько людей стоят на тротуарах, приветствуя их. Многие махали флагами и букетами белых и синих цветов (белый и синий были официальными цветами Таангураи), причем, насколько мог заметить Кэноэ, они не производили впечатления согнанной для их встречи толпы.
Машина поднялась на эстакаду и взлетела на мост, переброшенный через широкий и полноводный Дион. На другой стороне уже виделся окруженный зеленью и голубыми черточками искусственных каналов дворец управителя, выполненный как сказочный замок с многочисленными башенками, разноцветными остроконечными крышами и фигурно изрезанными стенами.
Автомобиль затормозил перед широкой лестницей, ведущей ко входу. Слуги распахнули перед ними дверцы, и Кэноэ, взяв Кээрт за руку, стал подниматься в лучах прожекторов телекамер по невысоким ступеням навстречу спускающемуся к ним управителю - отцу Кээрт принцу второго ранга Ларнэону, одетому в придворный мундир, чуть уступающий роскошью одеянию Кэноэ.
Увидев его снова, Кэноэ вдруг обратил внимание на то, как не похож принц Ларнэон на своего старшего брата капитана Свэрэона, оставшегося на корабле. В отличие от крепкого, даже массивного космолетчика с короткой стрижкой и ранней сединой, управитель Таангураи был худощавым, моложавым, с тщательно уложенными темными волосами и тонким приятным лицом. Похожими у них были только глаза - темно-серые, внимательные, строгие. И еще, подумалось Кэноэ, и Свэрэон, и Ларнэон равно избегали бездумной праздности и роскоши двора, разве что один из них скрывается от всего этого в космосе, а второй безвылазно сидит на другой планете.
― Добро пожаловать, - негромко сказал им принц Ларнэон - не для камер и микрофонов, а друг для друга. - И здравствуй, доча.
Он озорно подмигнул Кээрт, та улыбнулась в ответ, и вся официальность церемонии, в которой были расписаны каждое слово и каждый жест, вдруг оказалась совершенно не важной. Просто встретились родственники, которые рады друг другу.
Рано или поздно даже самый длинный день подходит к концу. Кэноэ сидел, удобно развалившись в кресле, в небольшой комнате отдыха и тихо радовался, что ему больше не надо никуда идти и ни с кем общаться. Спасть ему не хотелось, голова была ясной - это все еще действовали принятые стимуляторы, но вот ноги почему-то отказывались ему служить.
Ох, нелегкая это работа - быть Императорским Подручным. Пожалуй, Кэноэ с большим удовольствием потаскал бы что-нибудь тяжелое. На устроенном в его честь приеме присутствовали все "сливки" местного общества - высокопоставленные чиновники администрации колонии, окружные начальники либо их заместители, мэры городов, руководители крупнейших предприятий планеты, военные, чины СБ и еще куча светских тусовщиков разного возраста и обоего пола. И почти каждый из этих нескольких сотен людей хотел лично поприветствовать высокого гостя и переброситься с ним парой слов.
Хорошо хоть, что Кээрт на этот раз была избавлена от этой мороки. На приеме у нее нашлись хорошие знакомые, окружившие ее сплоченной группой, отсекавшей всех любопытных и приставучих, а потом ее взяли под опеку родители, с которыми Кэноэ успел только обменяться несколькими фразами, - принц Ларнэон и леди Ирнэорэ - очень красивая женщина средних лет с горделивой осанкой и длинными светлыми волосами, уложенными в замысловатую прическу.
Не удалось Кэноэ поговорить и с флаг-маршалом Гдэаском. Командующий военным округом Таангураи, естественно, присутствовал на приеме, но под напором прочих гостей, рвущихся засвидетельствовать свое почтение Императорскому Подручному, был вынужден ограничиться официальными приветствиями.
Впрочем, Кэноэ не сомневался, что с Гдэаском они еще успеют где-нибудь пообщаться. Как, наверное, и со всеми теми, с кем ему надо будет поговорить в менее формальной обстановке.
Кэноэ почувствовал, что усталость понемногу проходит - стимуляторы продолжали делать свое дело. У него даже появилось желание покинуть это уютное кресло и пойти... но куда? В зал возвращаться было глупо. Конечно, прием еще не завершился, но он уже покинул его - так быстро, насколько это позволяли приличия. Хорошо бы, чтобы сейчас кто-то зашел за ним и провел в какую-нибудь уютную комнату, где бы уже были и Кээрт, и ее родители, и где можно было бы снять с себя этот пышное и неудобное одеяние и поговорить о чем-то приятном.
― Разрешите, ваше высочество?
Это Наарит. Элегантная и, вместе с тем, строгая в парадной форме Управления Двора. Глаза блестят - значит, тоже приняла стимулятор. Роскошная грудь вздымается, дышит глубоко и, кажется, чем-то взволнована.
― Да, конечно. В чем дело, Наарит?
― Ваше высочество, - девушка изящно согнулась в поклоне. - Вы не могли бы пройти вслед за мной? С вами хотели бы встретиться.
Что, сейчас?! Изверги, не могли подождать хотя бы до завтра! И кому это здесь неймется?!
Сейчас и увидим, кому.
― Хорошо, Наарит, - Кэноэ поднялся на ноги, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно. - Ведите.
― Прошу вас, - Наарит распахнула перед ним дверь. В коридоре никого не было.
Дворец управителя казался большим и снаружи, а изнутри, казалось, состоял из одних только лестниц и безлюдных переходов. Лифтами Наарит, очевидно, решила не пользоваться принципиально. Шла она небыстрым шагом, и Кэноэ был ей благодарен за это. Впрочем, вблизи было видно, насколько она волнуется и устала.
― Тяжелый был день? - участливо спросил Кэноэ, когда они одолели очередную лестницу, поднявшись еще на один этаж.
― Длинный, - вздохнула она, не поворачивая головы. - И очень много работы.
― А чем вы занимались? - удивился Кэноэ. Ему всегда казалось, что секретари, не присутствующие на приеме, могут в это время отдыхать.
― Мы готовим материалы, - объяснила Наарит. - У нас было досье на всех первых лиц Таангураи, а теперь мы сверяем их и дополняем на основании местных источников, собираем и анализируем информацию о том, что произошло на планете в последние месяцы. Кроме того, в ваш адрес пришло много писем, которые надо было разобрать. А завтра с утра мы начнем обработку данных по приему.
― Каких данных? - удивление Кэноэ, можно сказать, возросло еще на градус.
― Кто разговаривал с вами, о чем, не передавал ли он каких-либо просьб, не высказывали ли вы каких-либо пожеланий, не давали ли поручений, - заученно оттарабанила Наарит. - Вы пробудете на Таангураи пятнадцать местных суток, ваше высочество, будете встречаться с различными людьми. Вам нужна будет информация, на которую вы сможете положиться.
― Спасибо, - искренне поблагодарил Кэноэ. - Передайте всем мою благодарность. И скажите, эта встреча, на которую мы идем, тоже будет записываться и анализироваться?
― Нет! - она покачала головой, как показалось Кэноэ, немного испуганно. - И я хочу, чтобы вы знали, ваше высочество! За вас, за вашу супругу я без колебаний пожертвую собственной жизнью!
― Спасибо, - мягко ответил Кэноэ. - Я очень ценю ваше самопожертвование. И надеюсь, что в нем не возникнет необходимости.
Он чувствовал себя немного растерянным. Уж не влюбилась в него Наарит? Это, конечно, лестно, но влечет за собой слишком много проблем...
― Мы пришли, - Наарит оборвала его размышления, открывая перед ним простую деревянную дверь, за которой находилась какая-то приемная. - Идите прямо и заходите туда. Вас ждут.
Пропустив Кэноэ, Наарит закрыла за ним дверь приемной, оставшись снаружи. Чувствуя себя немного глупо, Кэноэ сделал несколько шагов вперед. В тускло освещенном предбаннике помещались лишь небольшой стол с гладкой и пустой столешницей, шкаф с какими-то книгами за стеклом, и несколько стульев вдоль стенки. Черная узкая дверь без таблички была покрыта звукоизолирующей обивкой, и из-за нее, понятное дело, не доносилось ни звука.
Легкое недоумение начало переходить в злость, и Кэноэ решительно потянул дверь на себя. Его глазам предстала большая вытянутая комната без окон, обитая зеленым шелком. В ней горели всего несколько неярких светильников, создавая приятный полумрак. Еще одним источником света был фальшивый камин вдоль длинной стены. Горевшее в нем пламя бросало слишком ровные и равномерные блики, чтобы быть настоящим.
В дальнем углу за столом устроились в удобных креслах три человека. Один из них сидел лицом ко входу - это был принц Ларнэон. Он что-то негромко говорил слегка склонившемуся к нему флаг-маршалу Гдэаску. Третий был одет в штатское, и Кэноэ не сразу узнал его, но именно он первым повернулся на легкий стук открывшейся двери.
