— Вот только не надо говорить, что будто бы предела униженью нет, — буравя взглядом собеседника, проговорил толстяк. Лицо его раскраснелось, лысина опять покрылась капельками пота. — Испанская корона обнаглела. Посмотрите, что творится. Провинции напуганы, забиты. Инквизиция как будто сорвалась с цепи. Доносы, пытки. Каждого пятого объявляют еретиком, каждую шестую — ведьмой. Костры горят по всей стране. Лет пять тому назад я и предположить не мог, что доживу до такого! Пока король испанский не издал этот свой гнусный плакат, ещё была возможность как-то с ним ужиться, но теперь... Налоги, измывательства, поборы. Люди еле сводят концы с концами. Война уже идёт, весь юг полыхает. Да и на севере восстания готовы вспыхнуть тут и там, надо только их поддержать.
— Андерсон, да вы с ума сошли! — Золтан потряс кулаками. — Какие, к лешему, восстания? Купцы ворчат, но платят, что понятно — лучше потерять часть прибыли, чем дело целиком. Жиды сворачивают капитал, но тоже не везде и не до конца, а уж они умеют выжать прибыль из чего угодно, поверьте мне. Значит, даже и теперь у них есть свой резон остаться.
— Ну-ну, — усмехнулся тот. — Судьба кастильских марранов их нисколько, значит, не пугает? Хорошо. Хотя и опрометчиво... А знаете ли вы, что с наших городов корона получает где-нибудь в четыре раза больший доход, чем от всех своих колоний в Вест-Индии?
— Представьте себе, знаю, — кивнул Золтан. — Испания — бедняцкая страна с богатой знатью. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы это сообразить. Но это как позолота на клинке: богатство ей приносят флот и латная пехота. Они привыкли воевать, а на награбленное снаряжаются всё новые войска и корабли, и конца этому не предвидится. К тому же с ними церковь. Очнитесь, Андерсон, времена схизмы давно миновали. Сколько людей живёт сейчас во Фландрии? Два миллиона? Полтора? Организованного войска мы не выставим, а герцог в одиночку ничего не сможет сделать.
— Но его светлость не один. Вы помните ту депутацию к Пармской наместнице? Ну, ту, когда нас обозвали нищими? Кровь Христова, ей не следовало тогда так с нами поступать. Теперь страна кипит от недовольства. Если мы сделаем всё правильно, то оседлаем волну.
— Волна, — с прищуром глядя господину Андерсону в глаза, проговорил сквозь зубы Золтан, — рано или поздно разбивается о берег. Только на первый взгляд всё кажется простым. Аристократия сильна, но не любима. Сколько грызлись хуксы с кабельявсами[1]? Лет пятьдесят? И кого это волновало? Можно поддержать голытьбу, когда она вышвыривает из церквей иконы или бьёт испанских назначенцев по мордам, но объединить народ вам не удастся. Не удастся повести его за собой. Поймите, гёза может поднять только гёз. А коль это случится, все аристократы станут им врагами, все, не только испанцы. Вспомните хотя бы «Битву шпор». Пример Брюгге заразителен. Если это повторится, что вы будете делать тогда?
Он умолк.
Некоторое время в комнате царила тишина.
— Как ни прискорбно, — наконец сказал Андерсон, — но приходится признать, что вы во многом правы. Жаль, что ничего нельзя предугадать, бредём вслепую, как котята. Ничего не знаем наперёд. Одни предположенья и слухи. Кстати, вы не слышали? Король решил послать в провинции войска.
— Войска? Не слышал. Много?
— Я не знаю. Тысяч восемь. Может, больше. Однако главное не это, а то, что ведёт их герцог Альба.
— О... — Золтан удивлённо поднял бровь. — Неужели сам Альба? Гм. Да... Тогда понятно. Это ведь в его привычках уничтожать по пути всех и вся?
— Да, пожгли всех... — Андерсон помахал рукой, подбирая слова. — Еретиков, ведьм, колдунов... А между прочим, хороший ведун нам бы сейчас ой как пригодился бы.
— Это зачем? — Золтан с подозрением посмотрел на собеседника.
— Как зачем? Ведь какая глупость — церковники сами не понимают, какая сила попадает к ним в руки! Время уходит, а герцог медлит, ничто не может его убедить в благополучном исходе...
Тут было вновь возникла пауза, господин Андерсон замер, потом вдруг оживился.
— Послушайте, Золтан, мне кажется пришла одна идея. Вы ведь знаете всех этих... колдунов, вещателей?
— Я не инквизитор, — несколько поспешно отозвался тот.
— Но вы ведь раньше занимались многим, в том числе и этими... Что если нам их разыскать, одного, двоих, спросить совета? Конечно же, сперва испросив благословения у Господа, ведь в конце концов любые чудеса могут служить добру...
— Я почти никого из них не знаю, у меня была другая должность, — хмуро бросил Золтан. — Хотя... А впрочем, всё равно это был бы напрасный труд — едва ли кому-то удалось уцелеть, да и те бежали из страны. Церковь сейчас похожа на того крестьянина, который, выдёргивая сорняки, вытоптал весь урожай. Вы думаете, на кострах жгут только ведьм и колдунов?
— Я ничего не думаю.
— Напрасно. Думать иногда полезно. Жгут не только ведьм. Жгут знахарей, гадателей, владельцев чёрных кошек, профессиональных игроков, да и просто — достаточно зажиточных людей, на которых поступил донос. А помните ту девушку из Маргена? Ну, ту, в подвале у которой нашли крысьего короля.
— Крысьего короля? — Андерсон, не понимая, поднял бровь. — А, понял, такую тварь: сколько-то крыс, повязанные хвостиками? Вспомнил, да. А что, с ней что-нибудь утряслось?
— Её тоже сожгли, — ответил мрачно Золтан.
— За что?
— Как ведьму.
— Немудрено, если всё их имущество отходит церкви! — хмыкнул господин Андерсон. — И всё-таки?..
— Я отвечаю: нет. Не знаю никого. Да и на кой вам сдался прорицатель? Что вы замыслили? Вам что, деянья Орлеанской Девы не дают покоя? Хотите чего-нибудь подобного? Здесь я вам, пожалуй, не помощник. После того, как ее объявили еретичкой, во Фландрии вам фокус не пройдёт. Замолчали.
— А этот... Помнится, вы говорили мне когда-то... Этот... рыжий.
В отблесках каминного огня худое длинное лицо Золтана выглядело хмурым и задумчивым. Казалось, он мучительно пытается о чём-то вспомнить.
— Ну, у вас и память, — сказал он наконец. — Да есть такой человек. Вернее, был.
— Был? Почему «был»?
— Я очень давно его не видел.
— Так может быть, он мёртв?
— Н-нет. Пожалуй, нет, — с некоторой неохотой признал Золтан. — Я кое-что слыхал совсем недавно от своих людей, но это... как бы это вам сказать... Это не слухи, а пожалуй, что-то вроде сказок. Этакие фабльо.
— Ну, это вы малость загнули, — усмехнулся толстяк и откинулся на спинку стула. Заглянул в пустую кружку, потянулся за кувшином. — Скажете тоже: сказки... Он предсказатель? Местный? Где он живёт, в городе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
