– О, белла донна[2]! – вдруг запел он, отбивая ритм на перилах.
Но Паола уже не слышала ни его болтовни, ни пения, неожиданно звучного и красивого. У нее вдруг похолодели ладони, под ложечкой образовалась противная пустота. Нет, только не это, только не сейчас, промелькнуло у нее в мозгу. Она вспомнила, где видела эти смеющиеся карие глаза, эти длинные каштановые волосы. Проклятие, это же Роберто Орицио. Его отец был президентом крупной фармацевтической фирмы, которая обратилась в агентство Риджини с заказом на рекламный ролик. И Риджини поручил это дело Паоле.
В тот день Роберто совершенно случайно заехал в контору к отцу. Он уже не помнил зачем, может, чтобы показать ему ненароком новенькую красную «альфа-ромео», которую он только что купил на свои собственные доходы от нового компакт-диска. Это был больной вопрос для всей семьи. Единственный сын наотрез отказался продолжать дело отца и, не закончив химический факультет университета, сколотил рок-группу и стал профессиональным музыкантом. Первые год-два дела шли не ахти, но потом их заметили. Одна фирма грамзаписи предложила им записать диск. Жестковатый рок, который они играли, звучал необычно на певучем итальянском языке. Низкий, волнующий голос Роберто делал их композиции совершенно неотразимыми. Но отец отказывался верить в его успех, упрямо твердя, что сын его кончит свою жизнь под забором или в клинике для наркоманов.
Глядя сейчас на Паолу, на солнечные блики в ее волосах, Роберто вдруг ясно вспомнил, как увидел ее в тот раз. Она стояла напротив окна, и солнце играло с ней в свою божественную игру. Она была пронизана светом, молодостью, красотой, задором, и все, что она делала и говорила, было таким искрометным и необычным, что он, задохнувшись от восторга, врезался в разговор и, чтобы скрыть волнение, принялся критиковать ее идеи. Он язвил, поднимал все на смех, разыграл целый спектакль, но вдруг, столкнувшись с ее недоумевающим взглядом, запнулся и замолчал. Тут раздался голос отца. Он свободен и готов принять синьорину Контини сейчас же. Роберто почему-то расхотелось встречаться с отцом, он ушел. И долго потом проклинал себя за то, что не воспользовался случаем и не познакомился поближе с этой удивительной девушкой. Не раз перед глазами возникало ее лицо, манящие полуоткрытые губы. Но он сам все испортил, и делу уже не поможешь.
И вот теперь эта случайная встреча, дар Божий. А он опять принялся валять дурака и никак не может остановиться.
– Синьорина сделала классный рекламный ролик про новые убойные пилюли моего отца. Это было что-то особенное. Вся Италия перестала жевать спагетти, когда его показывали по телевидению.
– Реклама? Синьорина занимается рекламой? – недоуменно спросил Андрей и повернулся к Паоле.
Ну вот, началось, подумала она с ужасом.
– А вы не знали? У синьорины замечательный талант. Она делает честь своей фирме, – продолжал Роберто, не замечая замешательства девушки.
– Вы работаете у Гольвезе?
– Нет, я, я… Я вам потом все объясню, – пролепетала Паола.
Тут Роберто понял, что происходит что-то странное.
– Извините, если я помешал. Я буду здесь еще несколько дней. Номер 56. Позвоните, если будет желание. Я буду счастлив снова увидеть вас. До свидания.
И он исчез так же неожиданно, как и появился. Паола и Андрей остались на лестнице.
– Я думаю, нам стоит поговорить. Но только не здесь и не в баре. Пойдемте ко мне в номер, там нам никто не помешает, – жестко произнес Андрей и направился к лифту.
Паола пошла за ним, проклиная в душе себя за нерешительность и Роберто за его длинный язык.
А с набережной, из-за телефонной будки, никем не замеченный за ними наблюдал Марио.
– Так, значит, вы приехали сюда не случайно. Вас подослал ваш шеф, чтобы шпионить за мной. Я правильно понял? Только не лгите.
Андрей нервно ходил взад-вперед по комнате. Паола сидела в кресле, сцепив руки на коленях. Она уже несколько раз успела пересказать ему всю историю, не выпуская никаких деталей. Сколько раз она проигрывала про себя эту сцену, все получалось так просто и ясно. Она расскажет ему все, он кивнет, поблагодарит ее и… Честно говоря, о дальнейшем она не задумывалась. И вот он стоит перед ней с потемневшим лицом, смотрит сузившимися, неверящими глазами, и от этого взгляда у нее мурашки бегут по коже. Она не понимала, что происходит. Неудивительно, легко ли понять человека, выросшего в стране, где в каждом иностранце учили видеть врага и шпиона.
– …Соблазнить меня? – донесся до нее его искаженный голос. – Так давайте, я ничуть не против. Только это делается иначе. Вы что, не смотрели шпионских фильмов? Распустим волосы по плечам, вот так. Эти пуговки только мешают, расстегнем их. Отлично!
Она не успела опомниться, как он рванул блузку у нее на груди. Одна пуговица оторвалась и отлетела куда-то вбок. Остальные расстегнулись сами. Края блузки разошлись, обнажая грудь. Неожиданно он оказался перед ней на коленях. Его пальцы проскользнули под блузку и сошлись на нежных, вдруг затрепетавших сосках.
– Какая кожа! Откуда только берется такая кожа! – бормотал он. – Маленькая ведьма. Твой шеф лучше ничего и придумать не мог. Это он тебе посоветовал не носить белья? А под джинсами тоже ничего нет? Проверим.
Освободив одну руку, он стал нетерпеливо дергать ремень, пытаясь расстегнуть. Паола настолько растерялась, что не сразу поняла, что происходит. Собравшись с силами, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно.
– Вы сошли с ума! Прекратите немедленно! – голос ее срывался.
– Нет, это ты сошла с ума. Являешься сюда с какой-то дикой историей и хочешь, чтобы я тебе поверил. Ну, помоги же мне. Не будем разочаровывать твоего шефа.
Он выдернул ее из кресла и попытался поцеловать. Паола в отчаянии замолотила кулачками по его груди.
– Отпустите, отпустите, отпустите!
Он только криво усмехнулся в ответ. Что-то темное поднялось из глубины его души и заволокло мозг. Голова кружилась от тонкого аромата ее волос. Испуг и ярость в ее глазах, трепещущее тело только распалили его. Он вдруг подумал, что умрет, если не подчинит себе эту сказочную плоть, не погрузится, не растворится в ней.
Паола билась в его руках, как рыбка в сетях. Тут резко зазвонил телефон. Не выпуская Паолы, Андрей протянул руку и снял трубку.
– Сосновский. Да. Синьор Гольвезе? Я очень рад. Я ждал вашего звонка. Сейчас буду. У меня для вас…
Паола резко дернулась и, почувствовав себя свободной, ринулась к двери. Рванула ручку, бросилась к лестнице и, не дожидаясь лифта, побежала вниз.
3
День клонился к вечеру. Марио совсем истомился в ожидании. Он изнывал от жары, а кроме того, жутко проголодался. С наступлением вечера с озера повеяло прохладой, но голод все требовательнее заявлял о себе. А вместе с голодом росла злость на всех и вся, на Паолу, Риджини, на его дурацкое поручение. Разве такими вещами должен заниматься помощник директора рекламного агентства?! Но с другой стороны, может быть, это его счастливый шанс, ведь шеф ясно сказал, что в случае успеха готов обсудить любые предложения. Любые! Шеф не тот человек, который будет зря бросаться такими обещаниями. А уж он, Марио, знает, о чем попросить. От этих мыслей даже стало немного легче.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
