— О-па! Похоже, я ошиблась! У тебя не меньше пяти месяцев — где были мои глаза? — я вздрогнула от хриплого голоса Надьки. Подруга бесцеремонно рассматривала меня и что-то считала, загибая пальцы — Полин, да ты родишь еще до вашей свадьбы! — констатировала она — Можно я буду держать бебика, когда вы будете жениться? Ты же возьмешь его на свадьбу?
— Он тебе платье описает. — буркнула я, отгоняя остатки неприятного видения.
Надька нависла надо мной, загородив солнце.
— Не понимаю, что это за врач такой у тебя? Придумал же такое — целыми днями сидеть в воде! — она бросила косой взгляд на сидевшую рядом Александру, которой и предназначались последние слова.
— Это новая методика. Врач знает свое дело. — кротко возразила Александра и отвернулась. Надькины ноздри так и раздулись от гнева. Все последние дни подруга предпринимала отчаянные усилия, чтобы разозлить Александру и устроить ей «бой быков», как она выражалась. Но ее наскоки неизменно разбивались о несокрушимое спокойствие Александры. Конечно, подруга не знала, с кем тягается: еще не родился человек, который бы вывел из себя морского.
— Ну на один-то день я могу забрать свою подругу? — вскинулась Надя — Мы погуляем немного по городу, пока у Полины не отрос русалочий хвост!
Мне вдруг ужасно захотелось покинуть пляж — куда угодно, в душный кинотеатр, в толкучку магазинов, в городской парк с его глупыми аттракционами — лишь бы не сидеть здесь! Я резко выдернула ноги из гальки и схватила свой сарафан.
— Отлично, такси нас ждет! — сообщила Надька, обмерив торжествующим взглядом Александру.
Морская смиренно склонила голову.
— Конечно. Любому человеку надоест сидеть весь день у моря, я понимаю. — только и сказала она.
Надька, разочарованная ее быстрым согласием, с сомнением спросила:
— А ты… не хочешь с нами?
— Нет, я еще побуду у моря. А вы развлекитесь как следует!
Мы пошли к такси, ожидавшему нас у дороги.
Надька в новом темно-синем спортивном костюме, белых кроссовках и огромных серьгах-кольцах под золото была похожа на звезду rnb. Рядом с ней я чувствовала себя героиней шоу толстушек. Когда у тебя живот как мячик, любая одежда становится похожей на домашний халат.
— Куда поедем? — спросила я, усаживаясь в машину.
— У меня есть план! — таинственно сообщила Надька — И он тебе понравится. Сначала пообедаем в кафе. Это самой уютное место в Сочи, сама увидишь. Ну а потом… — она вдруг ущипнула меня за бок — Заедем к твоему ненаглядному на работу. А? Посмотрим, как он там изучает тайны морских глубин?
Мне вдруг стало ужасно весело. Как же все, оказывается, просто! Вместо того, чтобы киснуть у моря и изводить себя неприятными мыслями, я могу увидеться с любимым, посмотреть, как он работает в этом своем институте океанологии. Я с благодарностью покосилась на подругу: она уже невозмутимо подкрашивала свои и без того бронзовые щеки, глядя в малюсенькое зеркальце. Она не сомневалась в моем согласии.
Через полчаса мы были в центре города. То, что Надька назвала «самым уютным местом Сочи», оказалось огромным кафе, расположенном на центральной площади города. Мы сидели на террасе, наблюдая, как толпы отдыхающих мечутся вокруг в бессмысленном броуновском движении. И все-таки мне здесь очень нравилось. Приятно было видеть нарядных, довольных жизнью людей. Даже шум машин, которые двигались здесь плотным потоком, не раздражал. Мне казалось, что я нахожусь в самом центре жизни, я буквально чувствовала как пульсирует кровь этого города. Людской поток струился по улицам-артериям, а мы находились где-то у самого сердца. И это было здорово. Пока мы поедали блинчики с шоколадным соусом, Надька тарахтела без перерыва.
— Эта овца решила, если отец купил ей бэху, так круче нее уж и нет никого… — вещала она — Но я ей показала ее место в этой жизни! — она махнула куда-то вниз, под стол, направлением наманикюренных ногтей обозначая место, куда отправила «овцу».
— Я и не знала, какие страсти кипят среди будущих психологов… — протянула я, впервые позавидовав, что подруга живет такой насыщенной жизнью.
— Придешь — сама увидишь. Беременность не противопоказание для учебы, даже наоборот…
Я только вздохнула, спорить с подругой не хотелось. Из кафе мы вышли в отличном настроении: я и не знала, как соскучилась по таким дружеским посиделкам.
Мы снова сели на такси и поехали в сторону моря: институт океанологии находился на противоположной стороне города, довольно далеко от центра. Было уже четыре, солнце светило удивительно мягко, с деревьев слетали пожелтевшие листья и маленькие семена-вертолетики. Они кружились в воздухе, как золотой дождь, падали на лобовое стекло, ими были покрыты тротуары.
Дорога ушла в сторону от старинного центра с его роскошными клумбами и фонтанами, мы миновали однообразную цепь высотных домов и въехали в пыльный и скучный промышленный район, ограниченный со всех сторон длинными серами заборами. У одного из заборов мы остановились. Старая, выцветшая от солнца вывеска на воротах гласила: «Институт океанологии РАН. Сочинский филиал». Усатый охранник в голубой форме весь углубился в «Сочинские вести». Я набрала номер Саймона, чтобы любимый встретил нас, но он не отвечал. Охранник отложил газету, покосился на мой живот и вздернул вверх пышный пшеничный ус:
— Вы, девочки, часом не диверсанты?
Надька так и прыснула со смеху.
— Не-а, дяденька, не диверсанты! — голосом маленькой девочки пропищала она. Мы к вашему сотруднику Семену…
— К красавчику? — спросил дядька и ус его поднялся еще выше. — Так идите, чего там, красть у нас нечего… Да не туда, в море он! — крикнул охранник, увидев, что мы направились к серому трехэтажному зданию, где сверкал на солнце «Порше» Саймона. Рядом со старым строением с запыленными окнами, которые, похоже, не мыли со дня постройки, автомобиль казался пришельцем из будущего.
Мы послушно направились по дорожке, ведущей к морю. Солнце слепило глаза и я видела перед собой лишь синюю гладь, из которой торчали какие-то палки. Подойдя ближе, я поняла, что палки — это часть подводного ограждения, которое создавало внутри залива что-то вроде огромного бассейна. У дальнего края отгороженного периметра двигались в воде три точки — две темные и одна красно-коричневая. Точки приближались к нам и вскоре я разглядела в одной из них голову Саймона. Вторая темная точка вдруг ушла под воду, после чего из нее вынырнула и с брызгами плюхнулась в воду огромная дельфинья туша. Я услышала мелодичный женский смех. То, что показалось мне издали красно-коричневой точкой, оказалось головой рыжеволосой женщины.
