— Час назад Федеральная служба безопасности официально заявила, что дело о разбившемся пассажирском лайнере закрыто, — сухо прокомментировала дикторша, держа сложенные в замок руки перед собой. — Виновные понесли наказание… А сейчас наш специальный корреспондент с места событий в Петербурге, где сегодня утром…
Елизаров не поверил собственным ушам. Дело закрыто! Вот так просто!.. Двести погибших пассажиров, а виновные понесли наказание, и только. Кто эти виновные? Экипаж военного самолета? Пилоты лайнера? Диспетчеры? Синоптики? Террористы? Кто?..
Елизаров буквально задохнулся от негодования. Отлепившись от телевизора, он перевел взгляд на фотографию сына. Сережи больше нет, а он даже не знает, кто повинен в его гибели.
— Что они сказали? — Марина опять подняла голову.
Елизаров ничего ей не ответил. Не нашелся, что сказать. Стремительным шагом покинув гостиную, он направился в спальню и лицом вниз упал на кровать. Затем перекатился на спину и бессмысленным пустым взглядом уставился в потолок. В квартире зазвонил телефон, но Елизаров не стал вставать. Марина, как он знал, тоже не станет снимать трубку. Выслушивать все эти бесконечные соболезнования оказалось выше ее человеческих сил. От этой миссии она отказалась сразу.
Машинальным движением Елизаров скользнул рукой в нагрудный карман рубашки и выудил пачку «Парламента». Достал сигарету, вставил ее в зубы и прикурил. Бороться с этой пагубной привычкой он уже не собирался. Теперь все это теряло смысл…
Густая сизая струйка дыма потянулась под потолок. Елизаров смотрел на нее и слушал, как надрывается телефон. Мысли стремительно проносились у него в голове, хаотично сменяя друг друга.
* * *
Егор остановился у подъезда и посигналил. Распахнул водительскую дверцу и поставил ногу на асфальт. Настроение у него сегодня было приподнятым. Это случится! Это должно было случиться рано или поздно, и вот сегодня… Долго, конечно, но Валентина стоила таких ожиданий. Егор посигналил еще раз.
Она вышла из подъезда, и молодой человек с трудом узнал свою возлюбленную. Бледное, почти меловое лицо, осунувшиеся плечи, суетливая шаркающая походка. Егор никогда не видел Валю в таком виде.
— Валя, что?.. — Он выбрался из салона ей навстречу и далеко не с той помпезностью, которую планировал, протянул Валентине огромный букет чайных роз. — Что-то не так? Что случилось?
Она даже не взглянула на цветы. Не говоря уже о том, чтобы принять их. Подняла на Егора лицо, и молодой человек заметил, что ее глаза полны слез. Губы слегка подрагивают.
— Да что с тобой? Ты мне скажешь? — Он забросил букет обратно в салон и, взяв девушку за плечи, немного встряхнул ее: — Валя!
— Мой брат… Сережка… Он погиб.
— Как это погиб? — не понял Егор.
Валентина уткнулась ему в грудь и, уже не сдерживая рвущихся наружу слез, разрыдалась.
— Помнишь, я говорила тебе вчера, что он улетел в Женеву?.. Родители сильно волновались… И не напрасно. Они разбились! Двести пассажиров. И среди них мой брат… Ты не смотрел телевизор?
Слезы душили девушку, и Егор мог разобрать далеко не все ее слова. Но суть он ухватил. И вдруг неожиданно для самого себя почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.
— Прими мои соболезнования… — он и сам толком не знал, что следует говорить в таких случаях.
Но Валентина и не слышала его.
— Не могу находиться дома, — призналась она, немного успокоившись. — Мама все время плачет, отец мечется, как лев в клетке, все звонят, сочувствуют. Да еще этот включенный телевизор, где постоянно напоминают о трагедии… Зачем он это смотрит? Что еще хочет услышать?
Егор гладил ее по спине.
— Поедем куда-нибудь на природу? — предложила она. — Я чувствую, что мне просто необходимо глотнуть свежего воздуха.
Он готов был застонать от досады. В эту секунду мысли о гибели брата Валентины, ее слезы — все вылетело из головы Егора. Все, кроме одного. Чертов разбитый самолет стал новым неожиданным препятствием на пути к тому, к чему он так стремился. Валя не собиралась ехать к нему, как они договаривались вчера. Не собиралась дарить ему свою девственность. Ее можно, конечно, понять, но ему-то каково! Почему он должен обламываться из-за каких-то пьяных пилотов или чего-то там еще, что послужило причиной трагедии.
— Я надеялся, что мы посидим у меня, — он все же решил попробовать. — Купил шампанского, заказал ужин…
— Егор! — Валентина отстранилась от него так резко, словно ее ударило током. — Как ты можешь?! У меня умер брат, а ты…
— Валя, успокойся, — интонации получились немного жестче, чем он рассчитывал. — Я не предлагал тебе ничего такого. Просто посидеть, сменить обстановку, так сказать. Хотя вчера мы договаривались… И это тоже могло бы помочь тебе развеяться…
— Ты — дурак? Да?
Она толкнула его в грудь двумя руками, и Егор едва не потерял равновесие, успев в последний момент ухватиться за раскрытую дверцу машины. Первым рефлекторным желанием было ударить ее в ответ. Наотмашь, по лицу. Но Егор сдержался. Вовремя вспомнил, кто перед ним и чем подобный поступок может обернуться в дальнейшем.
— Да нет, Валя. Я не хотел тебя обидеть. Но ты тоже должна понять. Жизнь не остановилась. Она продолжается.
По ее щекам вновь заструились слезы. Она вытерла их рукой и уронила взгляд.
— Я не хочу сейчас спорить с тобой, — красные белки глаз на фоне мертвенно-бледного лица не делали Валентину уже такой привлекательной и сексуальной. — Мне вообще не хочется сейчас разговаривать с тобой, Егор. Я подышу воздухом одна. Хорошо? А ты… Когда ты поймешь, насколько ты был не прав, и одумаешься, позвони мне. Допустим, завтра.
С этими словами она резко развернулась и зашагала прочь, направляясь к ведущей из двора арке. Егор поспешно устремился за ней и схватил за руку чуть выше локтя.
— Валя, постой!
— Пусти меня! — Она постаралась выдернуть руку, но хватка у молодого человека была крепкой. — Егор, не усугубляй положения. Ведь я дала тебе шанс…
— Какой шанс? О чем ты говоришь? — Он злился на себя, на нее, на весь окружающий мир и лихорадочно думал, как теперь исправить положение. — Я ведь ничего такого не сказал. Откуда причина для обиды?
— Неужели ты даже этого не понимаешь? Значит, правильно мне говорила мама. Все вы одинаковые. Пытаетесь быть чуткими, романтичными, но все время только и думаете о том, как бы залезть девчонке под юбку. У тебя есть на уме что-нибудь, кроме секса?
— Да кто говорил о сексе? — Егор почти кричал от отчаяния.
— У меня несчастье. Большое несчастье. А ты вместо того, чтобы поддержать или утешить как-то, предлагаешь поехать к тебе и говоришь о том, что жизнь продолжается. И почему бы нам между делом не дать начало новой жизни? Да, Егор?
— Я не говорил такого!
— Не говорил. Но подумал.
— Нет же! Не будь дурой, Валя! Я только…
Он осекся на полуслове, но было уже поздно. Слово, как известно, не воробей. Егор бы и рад был вернуться на фразу назад, но уже не мог. Валентина дернула руку сильнее и высвободилась-таки из его цепкого захвата.
— Ах, значит, я еще и дура! — Она была на грани истерики, и молодой человек машинально отступил назад, ожидая пощечины. — Так вот, значит, кем ты меня считаешь! Ты меня всегда считал дурой. Верно? Потому что я не такая, как все. Потому что у меня есть внутренний мир со своими проблемами и переживаниями. И я не похожа на всех остальных. На тех бесчувственных кукол, с которыми можно спать где угодно и когда угодно. Невзирая на обстоятельства. Прости меня за это, Егор. Прости и… И спасибо тебе за все.
Он не нашелся что ответить на этот пылкий монолог. Растерялся. Такое редко случалось, но сейчас растерялся. Он даже не окликнул ее больше, когда она двинулась к арке, а через пару минут и вовсе скрылась из виду. И догонять не стал. По твердому убеждению Егора, обвинения в его адрес прозвучали незаслуженно. Да, он подумал о том, что она сказала, но вслух же ничего не произнес… Да и какого черта? Она что, телепат?
Пнув носком ботинка подвернувшийся под ногу камушек, Егор развернулся и направился обратно к машине. В сердцах нанес еще один удар той же ногой, но уже по колесу. Первое, что попалось ему на глаза, был огромный букет чайных роз, сиротливо притулившийся на водительском сиденье. Егор схватил его и с размаху забросил в стоящий рядом с подъездом мусорный бак. Через несколько секунд туда же последовала и бутылка шампанского. А за ней торт в прозрачной упаковке.
Егор сел за руль, запустил двигатель, и автомобиль с ревом сорвался с места. Он выехал через арку и осмотрелся. Валентины нигде не было. Ну и черт с ней! Она и в самом деле дура. Ударив по газам, он направил автомобиль в сторону Кузнецкого Моста. Негодование росло в нем с каждой секундой. Негодование и злость. Злость на Валю, на разбитый самолет, на все авиакомпании мира… Но больше всего все-таки на Валю. Егор уже жалел, что не ударил ее. Во всяком случае, он бы не чувствовал себя сейчас таким униженным и раздавленным. Она отчитала его как мальчишку.
