В кармане зазвонил телефон, и Егор, не сбавляя скорости, одной рукой извлек аппарат. Бросил взгляд на светящийся дисплей и поморщился. Катя… Ей-то чего нужно? Егор чувствовал, что не способен сейчас к адекватному разговору. Он бросил трубку на соседнее сиденье и постарался не обращать внимания на пронзительно звучавшую мелодию.
— Угомонится она или нет? — раздраженно буркнул он.
У бара «Три толстяка» он остановил машину и вышел из салона, громко хлопнув дверцей. Сунул в рот сигарету, но прикуривать не стал.
— Привет, Сэм, — мрачно поприветствовал он знакомого бармена за стойкой. — Плесни-ка мне двести грамм коньячку.
Бармен беспрекословно исполнил пожелание клиента. Егор залпом осушил бокал и даже не поморщился.
— Повтори, — попросил он.
Сегодня он решил напиться.
* * *
Елизаров шел, низко опустив голову и глубоко засунув руки в карманы плаща. Несколько раз он толкнул плечом кого-то из прохожих, но даже это обстоятельство не заставило его поднять головы. Он не смотрел ни на кого вокруг и никого не замечал. Сигарета словно прилипла к его нижней губе, и Елизаров периодически затягивался на ходу.
На углу Пушкинской и Тверской он остановился, швырнул сигарету в урну и достал из кармана мобильник. Прежде чем набрать нужный номер, оглянулся через плечо. Сам себя поймал на мысли, что это глупо. Вряд ли Марина вообще станет задаваться вопросом, куда и зачем он пошел. Ей сейчас не до этого. С тем же успехом можно было бы позвонить и из дома. Но Елизаров не стал этого делать. Уже только потому, что им владело самое настоящее нетерпение. А так он почти на месте.
Указательный палец застучал по панели сотового телефона. С Игорем Андреевым Елизаров учился еще в школе. Большими друзьями они тогда не были, но потом, когда все связи порастерялись и школьные приятели разлетелись кто куда, оба были рады случайной встрече в супермаркете в отделе игрушек. Елизаров покупал полуторагодовалому Сережке плюшевого зайца, а Андреев подбирал в том же отделе недавно родившейся дочке кольцо для массажа десен. С тех пор они стали довольно тесно общаться. Традиционно встречались семьями раз в две недели по выходным, а иногда и в чисто мужской компании пропускали по стаканчику-другому. Сейчас старый однокашник нужен был Елизарову, как никогда. Учитывая то, где работал Андреев.
— Игорек. Привет, это я, — зачем-то шепотом заговорил Елизаров, когда вызываемый абонент ответил.
— Влад! Боже мой! — голос Андреева звучал взволнованно. — Извини, я был в деревне, у тещи. Приехали каких-то пару часов назад. И я только что узнал… Мне позвонил Никишин… Неужели это правда? Сережа?.. Сережа летел этим?.. — он с трудом подбирал слова, не зная, как связать их в единую фразу.
— Да, — коротко ответил Елизаров.
— Боже мой! — вновь повторил Андреев. — Мне очень-очень жаль, Влад. Прими мои соболезнования. Даже не знаю, как ты сейчас…
— Мне надо с тобой встретиться, Игорек.
Елизаров намеренно старался задвинуть эмоции на второй план. Сейчас они только мешали ему. Придерживая трубку мобильного телефона плечом, он прикурил новую сигарету. Он и сам сбился со счета, сколько он уже выкурил их за сегодня.
— Да, разумеется. Не вопрос, Влад, — с готовностью откликнулся Андреев. — А где ты сейчас?
— Я возле твоего дома. На углу Пушкинской и Тверской, — Елизаров повернул голову. — Прямо напротив «Калипсо». Тут есть свободные столики, Игорек. Сможешь подойти?
— Смогу, конечно. А почему ты не хочешь зайти к нам?
— Не хочу, — категорично отказался Елизаров. — Спускайся. Я тебя жду.
Он выключил телефон и опустил его обратно в карман плаща. Несколько раз глубоко затянулся сигаретой, откашлялся и перешел через дорогу на противоположную сторону. Свободных столиков в «Калипсо» действительно было много. Елизаров расположился за крайним, и тут же перед ним, как из-под земли, вырос молоденький официант с перекинутой через правую руку белой салфеткой и с компактным блокнотиком в левой.
— Что будете заказывать?
— Пива, — Елизаров даже не стал смотреть на него. Заказывать, в принципе, ничего не хотелось. Ответ прозвучал машинально. — Две порции.
— Что еще?
— Больше ничего.
Явно раздосадованный таким скудным заказом, официант удалился, и Елизаров остался один. Придвинул к себе пепельницу. Если штатный сотрудник ФСБ Игорь Андреев не сможет прояснить ситуацию с этой таинственной катастрофой, то Елизаров не знал, к кому еще можно будет обратиться. И что тогда? Сложить руки и смириться с тем, что смерть Сережи так и останется безнаказанной? Конечно, Владислав понимал, что никакие его нынешние действия не смогут вернуть сына к жизни, но если он будет сидеть без дела, то просто сойдет с ума…
— Влад?
Рука Андреева легла Елизарову на плечо. Владислав обернулся.
— Привет.
Он поднялся, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Затем оба снова сели за столик. Елизаров продолжал курить. Андреев наблюдал за его лицом и не решался первым начать разговор. А что можно сказать человеку в таком положении? Как почувствовать всю глубину его боли? Да и наверняка не за сочувствием пригласил его в «Калипсо» бывший одноклассник. Значит, что-то ему надо. Значит, есть какая-то серьезная тема.
Официант принес два темных пива в больших запотевших бокалах, снял их с подноса и поставил на столик. Перед каждым мужчиной по бокалу. Молча ретировался.
— Что ты слышал о катастрофе, Игорек? — нарушил-таки наконец изрядно затянувшуюся тягостную паузу Елизаров.
Видя, что собеседник не притрагивается к своему пиву, Андреев тоже не стал этого делать. Скрестил руки на груди.
— Еще толком ничего не слышал, Влад, — ответил он. — Я же говорю тебе, что всего два часа назад вернулся из деревни. Узнал, хотел позвонить тебе, но ты меня опередил. Я брал отгулы на службе по… по семейным обстоятельствам, — Андрееву показалось, что слово «семья» сейчас звучит как-то неуместно. — Никишин сказал мне, что произошло столкновение двух самолетов. Пассажирского и военного. Так?
Елизаров кивнул.
— Расследованием занимается наше ведомство?
— Занималось, — Владислав загасил окурок в пепельнице, прикоснулся пальцами к бокалу с пивом, но не взял его, а только слегка отодвинул от себя. — Об этом говорилось по телевизору все утро. А в обед объявили о том, что дело закрыто.
— Вот как? — удивился Андреев.
— Неожиданно, да? — Елизаров невесело усмехнулся. Его лицо в этот момент больше напоминало восковую маску. — Я и сам в первую секунду не поверил. Но факт остается фактом, Игорек. Дело закрыли.
— А что они сказали?
— Что виновные понесли заслуженное наказание.
— И все?
— И все. Больше ни слова. Сам понимаешь, что меня подобная формулировка не удовлетворила. Я хочу знать, кто конкретно повинен в смерти моего сына и какое наказание они понесли, — Елизаров грохнул кулаком по столу, и пиво из обоих бокалов выплеснулось через край. Звякнула стеклянная пепельница. Владислав закрыл глаза, затем снова открыл их и уже более спокойно спросил: — Ты можешь по своим каналам выяснить для меня, что там произошло?
Несколько секунд, показавшихся Елизарову вечностью, Андреев молчал. Покусывал нижнюю губу, прикидывая что-то для себя.
— Выяснить я, конечно, могу, — медленно, делая паузу почти после каждого слова, ответил он. — Но хотелось бы знать, что ты задумал, Влад? Зачем тебе эта информация? Чего ты хочешь?
— Ничего я не задумал, — холодный взгляд Елизарова сфокусировался на одной точке. — Я просто хочу знать, что в этом мире есть правосудие. Что от смерти моего сына не отмахнулись, как от чего-то несущественного. Только информация, Игорек.
— Хорошо, — объяснение друга удовлетворило Андреева, или он сделал вид, что оно его удовлетворило. — Я постараюсь узнать, Влад. К завтрашнему вечеру. Устраивает?
— Вполне. Где и во сколько тебя можно увидеть?
Практичный и жесткий подход Елизарова к ситуации слегка покоробил Андреева. Прежде он никогда не видел Владислава в таком состоянии. Мягкий и рафинированный, он вдруг на глазах превратился в уверенного в себе и в своих поступках человека. Андрееву даже стало немного не по себе.
— Ну, давай здесь же. Часов в семь вечера. Если что-то изменится, созвонимся. Только не ты мне. А я сам позвоню.
— Договорились. — Елизаров достал из пачки новую сигарету и вставил ее в рот. — И заранее тебе спасибо, Игорек.
— Пока еще не за что.
Елизаров прикурил.
— Разве ты не бросаешь? — осторожно поинтересовался Андреев.
— Уже нет. Теперь как-то не до этого.
— Влад, я все понимаю, — Андреев прочистил горло. — Это огромная утрата… Даже нет. Понять это невозможно. Это нужно почувствовать. Врагу не пожелаешь, как говорится… Но я тебя прошу, не зацикливайся. По-дружески прошу, Влад.
