Эйдин рассмеялась:
— Не думаю, что грузовик и дом опустошат его банковский счет.
Я покачала головой.
— Дом стоил триста двадцать тысяч, и единственная причина, по которой мы заполучили его по этой цене, заключалась в том, что покупатели хотели быструю сделку. Потом его грузовик, который стоил тридцать тысяч… что в целом чертовски много денег.
Не думаю, что факт того, что мой парень богат, когда-нибудь уложится в моей голове. Я привыкла к минимальной зарплате и выживала на лапше, когда мне недоставало еженедельных часов на моей прежней работе. Я не привыкла покупать все, что захочу, не задумываясь о финансовых последствиях.
Раньше я работала в местном супермаркете, но когда в прошлом году случилась вся эта херня, я пропустила слишком много дней без уважительной причины, и меня уволили. Я ненавидела свою прежнюю работу, но она оплачивала мою аренду. Я знаю, что мне не нужно беспокоиться о том, чтобы платить аренду теперь, когда Алек купил нам дом, даже если он вписал мое имя в документы. Но я все еще хочу иметь свой собственный доход. Я не хочу полагаться на него в своих финансах.
Надеюсь, что мое писательство перерастет в большее, чем страсть, и превратится в полноценную работу. Видит Бог, мне это нужно.
— Ты рассказала ему, как относишься к тому, что он тратит так много денег? — спросила Эйдин, сидя на диване позади меня.
Я повернулась к ней.
— Нет, — нахмурилась я. — Это его деньги, я не могу говорить ему, что с ними делать.
Эйдин понимающе кивнула.
— Я думаю, ты должна поговорить с ним. Просто объясни, какой была твоя жизнь до его появления. Твой дядя, как и твоя мама богаты, и ты не взяла ни копейки ни у одного из них. Он не может ожидать, что с ним все будет по-другому только потому, что вы вместе.
Ты будешь удивлена его мыслям.
— Он много о чем думает, теперь, когда мы вместе… Он пошел и купил нам дом без моего ведома, и он подумал, что это хорошая идея. Он не осознает того, что происходит прямо у него под носом.
— Ты не хочешь переезжать? — спросила Эйдин, широко открыв глаза.
Я не знала, как ответить, поэтому уклонилась от вопроса и сказала:
— Он даже никогда не спрашивал меня, он просто пошел и купил этот чертов дом. Нам и здесь отлично. Я не понимаю, почему он хочет все изменить, когда я все еще привыкаю к тому, что он есть в моей жизни.
Эйдин помолчала несколько минут, прежде чем сказала:
— Ты должна сказать ему, что чувствуешь, Кей. Ты будешь несчастна, если не сделаешь этого.
Я знала это, я не спала по ночам, мучаясь от мыслей об этом, но не могла сказать ему ни слова.
Я бы не стала.
— Он так счастлив переехать в новый дом и двигаться дальше в наших отношениях… Я не хочу испортить все для него.
Эйдин нахмурила брови, когда я оглянулась и пристально посмотрела на нее.
— Если ты не будешь с ним откровенна, в конце концов, не останется отношений, чтобы рушить, — произнесла она строгим голосом.
Я неподвижно сидела перед Эйдин и смотрела на нее немигающим взглядом.
— Не хочу показаться грубой, — начала она. — Но как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем ты начнешь раздражаться на Алека за то, что он руководит твоей жизнью за тебя?
Я не отвечала, просто сидела на полу и смотрела.
— Ты независимая женщина, Кей, и тебе комфортно быть одной. Мне нравится Алек, правда, но если он не перестанет принимать решения за вас обоих, он потеряет тебя.
Я удивилась, когда на мои глаза навернулись горячие слезы, упали с глаз и потекли по щекам, когда я моргнула. Я быстро протянула руку и вытерла слезы, но было слишком поздно, Эйдин увидела и оказалась на полу передо мной, протягивая руки и обнимая меня.
— Как давно ты себя так чувствуешь? — спросила она.
Я обхватила руками ее талию и опустила голову ей на плечо.
— Довольно давно, — призналась я.
Эйдин вздохнула, несколько секунд покачав нас из стороны в сторону.
— А еще мне снятся кошмары, — прошептала я.
Эйдин замерла, потом через мгновение отстранилась и грустными глазами посмотрела на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она сглотнула.
— О чем они?
Я фыркнула.
— Обо всем подряд. «Тьма». Багамские острова. Раненый Шторм. Просто… обо всем.
Я взорвалась в неконтролируемом рыдании, и это, должно быть, поразило Эйдин, так как она поежилась. Она вновь обрела самообладание и быстро обняла меня. Подруга покачивала и успокаивала меня, пока мои рыдания не превратились в легкие всхлипывания и мои глаза не высохли.
— Тебе нужно поговорить с кем-то, Кей, — прошептала Эйдин.
Я крепко сжала ее.
— Уже. Я разговариваю с тобой.
Эйдин вздохнула и крепко сжала меня в ответ.
Она больше ничего не сказала, и я была благодарна за это, потому что, если бы она сказала что-нибудь еще, я бы подробно рассказала ей все, что происходит в моей голове. Я не могла этого допустить — освобождение этих демонов ничего хорошего не даст.
Прошло тринадцать месяцев с тех пор, как я оставила «Тьму» и всех этих ужасных людей позади, и, насколько кто-либо мог судить, я была в порядке. Казалось со мной все прекрасно, потому что я контролировала себя, но Эйдин увидела проблеск того, как прошлое давит на меня. Теперь, когда она знала, что у меня кошмары, она будет давить на меня, пока я все не расскажу ей. Достаточно того, что я уже рассказала ей об Алеке, потому что теперь она не успокоится, пока я не поговорю с ним о своих чувствах.
— Я в порядке, — сказала я и откашлялась.
Я заставила себя дышать, чтобы успокоиться и перестать всхлипывать, а когда слезы прекратились, я отстранилась от Эйдин и легко улыбнулась. Хотя я могла точно сказать, что она на это не купилась.
— Я злюсь, что ты уже какое-то время борешься с этим, и только сейчас говоришь мне, что происходит. Твое психическое здоровье важно, вывали все на меня, если это заставит тебя почувствовать себя лучше, — надавила она.
Я отмахнулась от нее.
— Мы скоро поговорим, я обещаю… Я просто хочу, чтобы сегодняшний день прошел без раздумий обо всем том дерьме, что творится у меня в голове. Ладно?
Эйдин не обрадовалась, но все равно кивнула.
— Спасибо, — сказала я и схватила ее за руки.
Она сжала мою руку, а затем сказала:
— Подожди, ты же все еще хочешь пожениться, верно?
Я промолчала и Эйдин ахнула.
— Не хочешь?
Я пожала плечами.
— Я не знаю.
— Ты что, струсила?
— Нет, я просто говорю, что брак может отличаться от свиданий. Я имею в виду, кто знает, что может случиться? Дисней никогда не рассказывал, что произошло с Золушкой после того, как туфелька подошла? Они продолжили отношения? Или они развелись? Мы никогда этого не узнаем.
— Кила… ты действительно волнуешься, что твой будущий брак с Алеком может развалиться, потому что ты не знаешь, что было с Золушкой и ее парнем после того, как они поженились?
Правда?
— Я не знаю, — призналась я.
— Я знаю. Они жили долго и счастливо, об этом говорится в конце фильма.
Я закатила глаза.
— Ты очень странный человек.
— Говорит женщина, которая только что сравнила диснеевский фильм со своим будущим браком.
О Боже, она права.
Я застонала:
— Может, я теряю рассудок.
Эйдин фыркнула:
— Ты давно его потеряла, милая.
Я села и уставилась на Эйдин.
— Ты не помогаешь мне, понимаешь?
— Я только что была жилеткой для слез, я достаточно помогла.
Я рассмеялась.
— Мне нужна твоя помощь, но не в эмоциональном плане. А в физическом.
— То есть ты позвала меня сюда не для того, чтобы выговориться? Тогда зачем ты мне позвонила? — спросила она.
Я была благодарна ей за смену темы.
— Мне нужна твоя помощь, чтобы собрать вещи. Мы сегодня переезжаем, а я ничего не сделала. Буквально ничего, — простонала я. — Последние две недели я так хорошо писала, что откладывала это, а сегодня день переезда, и мы к нему не готовы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эйдин заморгала.
