Надо отдать должное политтехнологам Путина, у них хорошо оборудованная мастерская для конструирования виртуального президента. С выдумкой работают, черти! К примеру, через демонстрацию встреч президента с представителями разных религий мастерят наше представление о том, что Путин близок людям всех конфессий. Он открывает московскую синагогу и дружески шепчется с раввинами, он христосуется с патриархом Алексием Вторым и ставит свечи в провинциальной церкви, потом ловит монетку ртом в тазике с простоквашей на мусульманском празднике в Казани. И все это не из-за большой любви Путина к иудаизму, православию или исламу. Это всего лишь технология — искренне верующим людям разных религийхотят внушить, что Путин их понимает, он уважает их веру, он верующий, как они, а, значит, честный и искренний, ведь пред Богом фарисействовать и лицемерить верующий себе не позволит! И когда потом этот человек с печатью «честности и искренности» обещает улучшить жизнь народа, этот самый народ, разных вероисповеданий и религий, верит ему безраздельно и голосует с радостью — за честного и искреннего человека.
А технологи продолжают ткать из Путина образ президента все-то знающего, все-то понимающего, чем живет, чем дышит страна. То с творческой интеллигенцией Путин сбежится — о судьбах России потоковать, то к военным прилетит — в очередной раз пообещать им повышение довольствия, то с ткачихами повидается — о житье-бытье покалякать… Женщины особенно милы на встречах с Путиным, тают от его присутствия, вздыхают, любуются им, а он глазки скромно опускает, вежливый, воспитанный, деликатный, как писала одна поэтесса — «ласковый, приветливый и кроткий», просто котеночек какой-то, а не президент. Показ таких встреч по телевизору согревает души избирателей сознанием, что президент-де знает их нужды и беды как свои, что и у него душа не на месте от народных невзгод, и дай срок, поможет, пособит, все переменит к лучшему. Жаль разочаровывать очарованный электорат, но и эти встречи — всего лишь циничная, трюкаческая технология, умелое воздействие на подсознание творческой интеллигенции, военных, ткачих, шахтеров, учителей, врачей: Путин — свой, он знает ваши проблемы!
Технологию, как организуется хождение Путина в народ, наглядно продемонстрировала газета «Московские новости». Два с половиной года назад, в сентябре 2000-го, Россия с умилением созерцала по телевидению встречу Владимира Путина с жителями деревни Кузькино Самарской области, что неподалеку от правительственного санатория «Волжский утес», как крестьянка Кузьмина от души угощала Владимира Владимировича собственного приготовления маринованными грибами.
Через два года жители деревни Кузькино — председатель сельхозкооператива «Кузькинское» Владимир Фомин, приготовивший тогда президенту целый ворох жалоб и просьб о помощи, и мастерица солить грибы Валентина Кузьмина, оказавшаяся, правда, вовсе не крестьянкой, а заезжей дачницей, — рассказали корреспонденту «Московских новостей», «как это было». Их свидетельства еще раз подтверждают, что не для познания жизни народа, не для заботы о нем, загибающемся в нищете и беспросветности, ездит по городам и весям Владимир Владимирович, а для съемки себя на фоне народа, которую потом народу же и показывают.
Вот рассказ хлебосольной дачницы Валентины Кузьминой: «В Кузькине за сутки до приезда президента как начали бегать все! Чуть ли не с мылом дорогу мыть… А оказалось, что Путин приезжает. Когда стал он выходить, то все начали хлопать и кричать «ура». А я как-то посчитала, что это неприлично — «ура» кричать. Я просто взяла и поздоровалась с ним громко: «Доброе утро, Вовочка!»… И вот так рукой помахала. Он сначала… ну, обалдел. Он в жизни не ожидал такого… Он только из школы вышел — и сразу ко мне: «Здрасьте!». А я говорю: «Я же с вами уже здоровалась». Он говорит: «Я слышал. Так здорово!». Ну, что-то они разговор начали… ну, надоедает все про политику… и Титов Константин, губернатор Самарской области, говорит: «Что, лес вроде рядом, а грибов нет?»… Я поняла, что ему хочется еще подольше пообщаться, Вовочке-то. А темы нет. А как грибы-то помянули, президент говорит: «Что, есть еще грибы?». Я говорю: «И намариновала, и нажарила…». Он говорит: «А можно посмотреть?». Я говорю: «Пожалуйста». И он меня берет за плечи. Мы, говорит, пошли на грибочки».
Председатель сельхозкооператива Владимир Александрович Фомин, хозяин Кузькинской экономики, тогда тоже был не прочь пообщаться с президентом, но у него не получилось, не захотел президент разговаривать с кузькинским хозяином. «Я стоял позади его, — вспоминает Фомин о своей неудаче. — Мне очень понравилось, как у него охрана работает. Вот про грибочки с Кузьминой поговорили, он поворачивается, — и я уже стою далеко от Путина. И никто меня не подымал, никто не толкал…».
А сказать председателю сельхозкооператива, местному крестьянину, жилы из себя тянущему, чтобы выжила деревня, было о чем. О том, например, что тонна удобрений стоит теперь почти как восемь тонн озимой ржи. Или об отсутствии в России страхования крестьянских рисков. Или о том, что народу на селе не осталось. Хорошо, конечно, что президент школе кузькинской компьютеры подарил, да учиться на них скоро будет некому. В прошлом году в Кузькино с зерновыми вышел полный пролет: цены на рожь снизили в четыре раза. Пшеница полегла, пожгла жара. Энергетики отрубили в хозяйстве свет, хотя перед этим Фомин отдал им 50 тысяч живыми деньгами… Еще недавно было в кузькинском колхозе две тысячи коров, когда Путин приезжал — их еще три десятка оставалось, а теперь — ни одной! «Но с президентом это не связано, — оправдывается Фомин. — А связано это с тем, что сельское хозяйство в стране заброшено». Жалеет Фомин, что с президентом не удалось поговорить, мечтал пожаловаться: «Только мы пытаемся голову поднять. «Ах ты, собака, еще живой». И по ушам!». Но Путина только грибочки и заинтересовали!
В то время, как крестьянин Фомин, собравшийся поговорить с президентом о деле, отирался на улице, в домике дачницы разворачивалось весьма выигрышное для имиджа действо, тщательно фиксируемое президенскими операторами. Дачница Кузьмина рассказала об этом так: «Приехали. Прям в дом зашли. Охранников — полно! Взяла банку грибов, но мне их не открыть. Владимир Владимирович говорит: «Сейчас сделаем», взял, открыл ее. Я говорю: «Щас тарелочки, все остальное принесу». Он говорит, Вовочка: «Из тарелок меня каждый день кормят. По десять раз. Не хочу! Вилки принесите, и все». Он был до того простой и такой интеллигентный. Мы с ним грибы прям кушали из банки… И выпили еще! У нас водка была, с поминок мамы моей оставалась. Принесли, распили. Очень культурно все, очень мило…» («Московские Новости», 2003, №17).
Вот такое хождение в народ. Такова пиаровская технология. Обратите внимание, с какой готовностью, исполнительной дисциплиной «вписывается» в эту технологию сам президент. Ведь не дела ищет, не беду народную прямо на месте, в деревне у мужиков узнать стремится, даже глазами здешнего председателя не поискал, кто тут главный? В деревню приехал — подарки отдать да с бабами грибочков под водочку покушать. К мужикам и не сунулся, обидеть могут ненароком, о чем-нибудь неприятном спросить. Идеальный актер! Ни на шаг от заданного сюжета. Но и сценаристы, имиджмейкеры, надо отдать им должное, — молодцы! Те убогие таланты, которыми располагает актер, раскручивают на полную катушку.
ОДИН ИЗ ТЕХ, КОГО НАЗЫВАЮТ ИМИДЖМЕЙКЕРАМИ — «МОРДОДЕЛАТЕЛЯМИ» ПРЕЗИДЕНТА
Автором феномена под названием «всенародная любовь к Владимиру Путину» называют обычно Глеба Павловского, которому в прессе приписывают много чего еще из «исторических завоеваний демократии»: победу в 1996-м году и отставку в 1999-м Ельцина, увольнение Степашина и назначение Примакова, назначение Путина наследником и разгром блока Лужкова-Примакова, развязывание второй чеченской войны и создание партии «Единство». Павловский ни от чего не открещивается… И если верить тем же слухам, именно он ввел в российскую политику термин политтехнология и политтехнолог.
По представлению журнала «Профиль», Павловский — одессит по рождению, еврей по крови и историк по образованию. Будучи студентом Одесского университета, он дал показания на своего приятеля Вячеслава Игрунова, обвинявшегося в хранении антисоветской литературы. Того посадили в психушку, Павловского отпустили. Это, наверное, была первая «политтехнология», позволившая Павловскому убедиться в успехе беспринципного, циничного подхода к жизни. Карьера историка его, очевидно, не прельщала, и в Москву Павловский прибыл с амбициями диссидента, рассчитывая на щедрые субсидии своей деятельности из-за рубежа и возможную свою зарубежную же карьеру, — привычный путь, которым в то время шли Буковские, Щаранские и прочие. В Москве Павловский стал поклонником и чуть не учеником историка Гефтера, демонстративно бросал камни в окна районного суда, изображая протест против тоталитарной «империи зла». Мелкодиссидентская деятельность Павловского закончилась однако не почетной эмиграцией, а арестом в 1982-м году, чистосердечным раскаянием и, по-видимому, сдачей подельников, поскольку вместо тюремного срока Павловского отправили в ссылку в Коми АССР, откуда он, трудясь на должности маляра и кочегара, посылал властям шизофренические письма с рекомендациями, как спасти Советский Союз. Послания Павловского, как вспоминал впоследствии он сам в своих интервью, действительно были довольно истеричные, участковый их читал, хохотал и подшивал в дело.
