— Хозяин очень великодушно позволил нам оставить свои имена, — сказал он. — И я был очень рад, когда он разрешил мне вернуться в мой бывший дом и привезти свою сестру сюда. В этом Хозяин самый щедрый, в принципе, как и во всех отношениях.
Эти слова вызвали у Брижит очередной приступ смеха. Анри игриво шлепнул ее по попе.
— У меня совсем пересохло во рту, — сказал Магнус. — Пойду, поищу шампанское.
В отличие от тоскливого и плохо освещенного Тюильри, дом Сен-Клу был впечатляющим. С точки зрения размера, его нельзя было в полной мере назвать дворцом, но он обладал таким богатством декора. Он представлял из себя настоящие джунгли узоров с развешанными рама к раме картинами до самого потолка. И все люстры Сен-Клу сверкали и были заполнены черными свечами, с которых на пол капал черный воск. Позже расплавленный парафин мгновенно соскребался небольшой армией дарклингов. Большинство смертных прихлебателей оккупировали мебель, многие держали бокалы или бутылки. Они передвигались, выставив шеи, просто ожидая, умоляя, чтобы их укусили. Вампиры оставались на своей половине комнаты, смеясь между собой и показывая пальцами, будто выбирали еду на столе, уставленном деликатесами.
В смертном парижском обществе большие напудренные парики недавно вышли из моды в пользу более естественных стилей. В вампирском же обществе парики были больше, чем когда-либо. На одной вампирше был надет парик высотой не меньше шести футов, припудренный светло-розовым и поддерживаемой изящной сеткой из, как показалось Магнусу, детских костей. В уголке рта виднелись капли крови, и Магнус не мог понять, были ли красные полосы на щеках кровью или сильными разводами от румян. (Помимо париков парижские вампиры обожали слегка устаревший макияж: четкие пятна румян на щеках, которые, возможно, являлись своего рода насмешкой над людьми).
Он миновал бледнолицего арфиста, который, как мрачно отметил Магнус, был прикован к полу за лодыжку. Если он будет играть хорошо, то его, может, оставят еще на какое-то время в живых, чтобы он снова сыграл. Или он послужит ночной закуской. У Магнуса уже возникло искушение разорвать цепь арфиста, как в этот момент сверху раздался чей-то голос:
— Магнус! Магнус Бейн, где же ты был?
Через перила свешивался Марсель Сен-Клу и махал рукой. Стоящая вокруг него группа вампиров тоже взглянула на Магнуса поверх своих вееров из перьев, зубов и костей.
Как бы больно Магнусу ни было это признавать, но Сен-Клу был поразительно красив. Все пожилые обладали невероятно особой наружностью — лоск, который приходит с возрастом. А Сен-Клу был стар, наверно, один из первых вампиров при дворе Влада. Он не был так высок, как Магнус, но превосходно худощав, с выступающими скулами и длинными пальцами. Глаза у него были совершенно черными, но ловили свет, как зеркальное стекло. А наряды… ну, он пользовался услугами того же портного, что и Магнус, поэтому, конечно же, они были превосходны.
— Все время занят, — ответил Магнус, выдавливая из себя улыбку, когда Сен-Клу и его группа последователей спустились по лестнице. Они следовали за ним по пятам, меняя свой темп, чтобы соответствовать его шагам. Подхалимы.
— Ты только что пропустил де Сада.
— Какой позор, — ответил Магнус. Бесспорно, маркиз де Сад был жутким представителем смертных, обладающий самым извращенным воображением из всех, с которыми только сталкивался Магнус со времен испанской инквизиции.
— Я бы хотел кое-что тебе показать! — сказал Сен-Клу, обвивая холодной рукой Магнуса за плечи. — Кое-что абсолютно изумительное!
Единственное, что объединяло Сен-Клу и Магнуса, — высокое признание моды смертных, мебели и искусства. Как правило, Магнус покупал у него или получал их в качестве платы. Марсель торговал с революционерами или людьми с улицы, которые совершали налеты на большие дома и выносили оттуда красивые вещи. Или дарклинги передавали свои владения. Или вещи сами прибывали в его дом. Лучше всего было не задавать слишком много вопросов, а просто восхищаться и восхищаться громко. Марсель обидится, если Магнус не похвалит каждый предмет.
Внезапно с внутреннего двора Сен-Клу стал звать хор голосов.
— Кажется, что-то происходит, — сказал Марсель. — Наверно, нам нужно посмотреть.
Голоса были высокими, возбужденными и легкомысленными — все те интонации, что Магнус не желал слышать на вечеринке вампиров. Эти интонации означали что-то очень плохое.
— Что такое, мои друзья? — спросил Марсель, выходя в переднюю.
У подножия крыльца между вампирами творился какой-то беспорядок, с Анри во главе. Некоторые из них держали борющуюся фигуру. Из ее рта вырывались приглушенные пронзительные крики, хотя в толпе ее было невозможно разглядеть.
— Хозяин… — Глаза Анри были широко распахнуты. — Хозяин, мы нашли… Вы не поверите, Хозяин…
— Покажите мне. Выведите вперед. Что там?
Вампиры немного отошли и в освободившееся место на земле бросили человека. Магнус пытался не издавать звуков тревоги и вообще никаких звуков.
Это была Мария-Антуанетта.
Конечно, чары, которые он наложил, не могли повлиять на вампиров. Королеву разоблачили, ее лицо побелело от потрясения.
— Вы… — произнесла она, дрожащим голосом обращаясь к толпе, — то, что вы сделали… Вы…
Призывая к тишине, Марсель поднял руку, и, к удивлению Магнуса, королева замолчала.
— Кто ее привел? — спросил он. — Как это произошло?
— Это был я, месье, — произнес голос. Вперед вышел элегантный вампир по имени Кассель. — Я шел сюда по улице дю Бак и совершенно не мог поверить своим глазам. Она, должно быть, выбралась из Тюильри. В панике и потерянная она стояла на улице.
Ну, конечно. Королева не привыкла находиться на улице сама по себе. И в темноте было легко пойти не в ту сторону. Она свернула не туда и каким-то образом пересекла Сену.
— Мадам, — сказал Марсель, спускаясь по лестнице. — Или я должен сказать «Ваше Величество»? Я имею удовольствие обращаться к нашей любимой и самой… знаменитой королеве?
По комнате разнесся низкий смешок, но кроме него больше никаких звуков.
— Да, это я, — сказала королева, поднимаясь на ноги. — И я требую…
Марсель снова поднял руку, требуя тишины. Он спустился по оставшимся ступеням, подошел к королеве, встал перед ней и внимательно изучил ее. Потом слегка поклонился.
— Ваше Величество, — сказал он, — я невыразимо рад, что вы смогли посетить мою вечеринку. Мы все невыразимо рады, ведь так, мои друзья?
К этому времени уже все вампиры, кто смог поместиться, столпились в дверном проеме. Все же остальные высовывались из окон. Виднелись кивки и улыбки, но ответов не было. Молчание было ужасным. За стенами двора Марселя, казалось, будто даже сам Париж затих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
