Начинается музыкальная тема.
«…Это Тринити Скотт из подкаста “Это преступление”. Подключайтесь к нам каждую неделю, пока мы отправляем вас в прошлое на двадцать четыре года и приводим в тюрьму, где раскрываем душу и разум самозваного убийцы Клэйтона Джея Пелли, который почти четверть века не говорил ни слова о своем жестоком преступлении. Но теперь он согласился объяснить, почему он изнасиловал, избил и довел до смерти одну из своих учениц. Просто так, без всякой причины? Или… Потому что я собираюсь задать Клэйтону Пелли другой вопрос: были ли другие женщины, девушки или девочки, которым он причинил вред, издевался над ними и убил их? И мы собираемся спросить: если город воспитывает ребенка, может ли город убить его? Были ли жители Твин-Фоллс причастны – пусть даже самым незначительным образом – к трагической смерти Лиины Раи?»
Мою кожу пощипывает от жара. Я оглядываюсь на дверь и усиливаю звук.
Тринити
Наше время
Пятница, 10 ноября. Наши дниЯ сосредоточенно смотрю на свои руки, неподвижно лежащие на коленях, но нервозность не отпускает меня. Я сижу возле прикрученного к полу стола в пустой комнате для допросов в исправительном заведении на реке Фрейзер, в двух часах езды от Ванкувера. Это моя первая встреча с убийцей Лиины, и я совершенно выбита из колеи.
Ночной перелет из Торонто опустошил меня. Мы с Джио успели перехватить кофе и забрали прокатный автомобиль сразу же после посадки. Погрузили оборудование и поехали прямо в тюрьму.
Мне еще предстоит установить контакт с Рэйчел Уолкзек; я несколько раз пыталась связаться с ней перед отлетом на запад, но она не отвечала но мои сообщения. Мы с Джио собираемся приехать на ферму и лично встретиться с ней. Мысль о таком формате журналистики воодушевляет меня. Передача информации в реальном времени, по мере ее раскрытия, испытание гипотез на виду у зрителей – все это чрезвычайно увлекательно. Это делает подкаст живой, дышащей вещью.
На столе передо мной лежит мой блокнот. Там содержится первая серия письменных вопросов для Клэйтона Джея Пелли. Рядом лежит маленький цифровой диктофон и карандаш.
На мне черные джинсы, простой свободный джемпер и кроссовки. Никакого макияжа. Я убрала умные часы, сняла сережки и браслеты перед тем, как войти в здание. Меня просветили, несколько раз обыскали и впустили в комнату, где я теперь ожидаю заключенного. Окна с закаленными стеклами выходят по обе стороны комнаты. Как в аквариуме. Визиты ограничены двадцатиминутными интервалами, но Клэйтон Пелли согласился на несколько встреч. Меня тревожит, что если ему что-то не понравится в моем поведении, то он отменит нашу договоренность. Нужно продвигаться осторожно и с самого начала внимательно следить за его реакциями. Делать паузы между вопросами.
Клэйтон Джей Пелли сделал нечто чудовищное. Он настоящий монстр. Но мне говорили, что с самого первого дня он был образцовым заключенным. В нем многое не складывается, и как раз это я хочу узнать. Что заставило его сорваться именно той ночью? Почему он выбрал Лиину Раи? Почему он признал себя виновным вместо борьбы за более легкий приговор и позволил семье Раи одержать сокрушительную победу в суде? Кто такой Клэйтон Джей Пелли, когда он остается наедине с собой? Он насиловал девушек раньше, до Лиины?
Нервозность растет. Я смотрю на часы, прежде чем вспоминаю, что сдала их на хранение. В комнате нет часов. Здесь жарко и душно. Кажется, что время тянется бесконечно. Я начинаю постукивать ногой по полу. Скоро мне понадобится в туалет. Это нервы… или кофе, который я пила по пути сюда. Или тот факт, что Пелли все еще не привели, и это причиняет мне все большее беспокойство.
Личная встреча с Клэйтоном Джеем Пелли будет настоящим откровением для меня. Я до мозга костей чувствую это. Я несколько раз писала ему с просьбой об интервью. Точно так же, как писала нескольким другим заключенным – только убийцам, чьи преступления я считала достойными темами для моего подкаста. Наконец Пелли ответил. Сначала это поразило меня, потом воодушевило таким образом, что я сама не могла разобраться в своих чувствах. Я заполнила все требуемые анкеты и циркуляры, обратилась по всем нужным каналам. Составила планы для поездки на Запад. Провела исследования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Теперь этот день наконец настал.
Возможно, он собирается ходатайствовать об освобождении на поруки. Это и есть его игра – поматросить и бросить? Он ожидает, что я буду умолять его? Что я буду делать, если это случится? Я снова смотрю на запястье и ругаюсь: такова сила привычки. Даже то, что я не знаю точного времени, угнетает меня. Вместе с запахом и звуками этого места. Я мысленно прохожу по списку вопросов, чтобы успокоиться.
Дверь открывается.
Я застываю на месте. Сердце громко колотится в груди.
Он входит и останавливается возле дверного проема, с охранником за спиной. Внимательно смотрит на меня оценивающим взглядом хищника. Он совершенно не похож на свои старые фотографии, которые я нашла, сделанные до того, как его отправили в тюрьму. До того, как он убил Лиину Раи. Он бледен, тогда как на фотографиях всегда выглядел загорелым. По общему мнению, он был большим любителем отдыха на природе; его кудрявые русые волосы были выбелены солнцем, придавая ему очаровательный, почти мальчишеский облик. Но ему было двадцать семь лет, когда он попал за решетку. Теперь ему пятьдесят один год. Он стал более сухощавым, жестким и опасным на вид. Острый взгляд темно-голубых глаз. Остатки волос коротко острижены машинкой. На левой стороне мускулистой шеи видна татуировка в виде паутины. Я замечаю вздутый шрам, пересекающий его горло. Рукава его тюремного комбинезона закатаны, предплечья и тыльные стороны ладоней запачканы чернилами.
Сосредоточься. Не выказывай страха. Ничего не выдавай, еще не время. Ты здесь ради того, чтобы каталогизировать его. Сделать его мысленное описание для передачи твоим слушателям. Сосредоточься на том, каким ты хочешь видеть первый эпизод. Получи пару хороших звуковых фрагментов, эффектных реплик. Расстановка сил обозначается в первые несколько секунд. Создай сильное первое впечатление.
– Триннити Скотт, – говорит он, звучно растягивая букву «н» в моем имени, когда его взгляд встречается с моим. То, как он катает языком буквы моего имени, выглядит непристойно интимным, как будто он собирается овладеть мной. – Итак, вы пришли.
Он медленно подходит к другой стороне стола, не сводя с меня глаз. Неторопливо садится. Его голос тихий и скрипучий, и я гадаю, имеет ли шрам на его горле какое-то отношение к травме голосовых связок. Возможно, другим заключенным не понравилось то, что он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку и забил ее до смерти. Во рту пересыхает, и я тщетно пытаюсь сглотнуть.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – я мысленно проклинаю себя, когда мой голос срывается, выдавая мое волнение.
Тикают секунды. Охранник продолжает стоять в дверном проеме, пока Клэйтон Джей Пелли как будто хочет проглотить меня целиком, пожрать и поглотить меня до последней молекулы. Мне нужно вернуть контроль над происходящим.
– Охранник обязательно должен находиться внутри? – интересуюсь я.
Он изгибает бровь и смотрит на охранника. Тот смотрит на меня.
– Все в порядке, – говорю я.
Охранник выходит, прикрывает дверь и встает с другой стороны, где он может наблюдать за нами через стекло.
– Вы похожи на ваши фотографии в онлайне, Тринити Скотт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Значит, у вас есть доступ к интернету?
Медленная, лукавая улыбка.
– Вы удивитесь, какой широкий доступ к разным вещам имеется у заключенных.
Он смотрит на мой блокнот и диктофон на столе.
– Мистер Пелли, Клэйтон… Могу я называть вас Клэйтоном?
– Ради бога. Как прошла ваша поездка?
Я сознаю, что мои двадцать минут неумолимо истекают.
– Отлично. Не возражаете? – я кивком указываю на диктофон. – Мне хотелось бы вывести ваш голос в эфир. Разумеется, когда вы будете готовы.
