— Ты... — её глаза широко распахиваются, а потом закрываются. — Вы не составили брачный договор, а теперь твоя мужская гордость слишком, чёрт возьми, твердолоба, чтобы принять удар по финансам, — она моргает, глядя на меня, отчего что-то глубоко внутри моей совести начинает ворочаться.
Она права насчёт брачного договора, я облажался. В двадцатичетырёхлетнем возрасте, когда мы связывали себя узами брака, я думал, что люблю. Но в остальном она ошибается.
— Это не имеет ничего общего с мужской гордостью. Моя цель всё время состояла в том, чтобы переждать и закончить мой проект в Африке до завершения развода. Не отдавать деньги на какой-то судебный процесс, а, пока могу, делать с ними что-то, чёрт возьми, в самом деле полезное.
Софи смотрит на меня осуждающим взглядом, а её непреклонная поза вынуждает меня заметить, что, возможно, ничем хорошим это не кончится. Пережив Стеллу, мне стала нужна женщина, которая поймёт мое стремление и желание видеть в мире хоть что-то хорошее. Я думал, что Софи будет такой женщиной. Но, пожалуй, это не так. Я делаю успокаивающий вдох, изо всех сил пытаясь очистить голову.
Софи, придерживаясь нерушимой осанки, пересекает номер и подходит к дальнему окну, выходящему на внутренний дворик. Сделав лишь несколько шагов, я останавливаюсь за её спиной и вдыхаю аромат её волос.
— Соф... — бормочу я.
Её плечи расслабляются, и она всхлипывает в плаче.
Развернув её к себе, я вижу, что её лицо покраснело, а по фарфоровой щёчке скатывается одинокая слезинка.
— Не плачь, — я смахиваю влагу большим пальцем. — Ты — всё, чего я хочу. С остальным — Стеллой, бумагами — я разберусь. Мне всего лишь нужно время. И твоя вера в меня, — я не знаю, почему вдруг это оказалось таким важным для меня, но это так. Её глаза медленно закрываются, но она не отступает. И это только начало.
Никогда раньше я не пресмыкался так, как сейчас, но, с другой стороны, никогда раньше я и не чувствовал к женщине ничего столь сильного, как к Софи. Не в силах сопротивляться желанию прикоснуться к ней, я провожу кончиками пальцев вдоль её незащищенной руки, осторожно лаская гладкую кожу.
Софи сглатывает и моргает, глядя на меня. Я наклоняюсь вниз, чтобы опустить свой рот на её, и шепчу у её губ:
— Ты моя, сладкая.
Мой член был полутвёрдым на протяжении всего обеда, но сейчас, когда мы остались наедине, зверь требует внимания. Я проехал тысячи миль, чтобы заставить её слушать, а теперь — последнее, что я хочу делать, так это говорить. Я жажду её, будто наркотик.
Её рот приоткрывается, и я пользуюсь случаем, нежно целуя её полную нижнюю губу, а потом верхнюю, аккуратно осыпая сладкий ротик нежными поцелуями.
Её руки сжимают в кулаки мою рубашку, и на мгновение мне кажется, что она собирается оттолкнуть меня, но она, напротив, притягивает меня ближе, отчего мои поцелуи из целомудренных ровно за две секунды перерастают в горячие. Понимание того, что я не потерял её, отправляет по телу трепет.
Мой язык толкается сквозь её приоткрытые губы, лаская. Я так скучал, чёрт возьми, по всему тому, что этот рот может делать. А бушующая эрекция в штанах помнит всё слишком хорошо.
Во мне вспыхивает потребность попробовать её, поглотить каждую её частичку. Мысль о кровати в соседней комнате вынуждает мой мозг вращаться от возможностей. Я хочу больше. Я хочу всё, что она может мне предложить, но заставляю себя замедлиться и встретиться с ней глазами, проверяя их на наличие любых признаков неудовольствия. Её взгляд выражает чистую неприкрытую жажду.
Моя рука скользит под подол юбки, которую она надела. Если бы она знала о тех мрачных мыслях, что поселились в моей голове сейчас, то не стала бы носить её в моем присутствии. Но она, кажется, пребывает в блаженном неведении о том, что я хочу трахнуть её жестко и быстро, пока у неё не заболит всё тело, а ноги не подкосятся от моего неоднократно пронзающего её члена.
Мужчина, которого она знала и который учился сдержанности и контролю на каждом шагу, сейчас исчез. Не в силах сдерживаться, я скольжу рукой вверх по внешней стороне её бедра, чувствуя, как она дрожит, но не вырывается. Не шевелит ни единой мышцей.
Обвив её рукой, я ладонью накрываю её ягодицу, мягкую и тёплую, и сминаю сочную плоть в руке. Она сводит меня с ума от желания. Я хочу её задницу. Каждую её частичку.
Преисполнившись смелости, я запускаю один палец под резинку её трусиков и ощущаю, как её дыхание прерывается. Правильно, малышка. Позволь мне коснуться тебя.
— Ты ведь хочешь этого, не так ли? — шепчу я у её ключицы.
Она качает головой.
— Не лги мне, сладкая.
Я провожу пальцами вдоль её шелковистых складочек. Она уже влажная от желания. Мой палец проникает в её щелку, раздвигает губы и находит клитор. Подушечкой кружит по маленькому комочку нервов, чувствуя, как он набухает. Да, чёрт возьми. От воспоминания о том, как я заполучил её в первый раз, член наливается кровью, становясь твёрдым как скала, почти причиняя боль.
Руки Софи по бокам стиснуты в кулаки, и выглядит она так, словно с чем-то борется. Лоб испещрён морщинками, а дыхание неустойчивое, но она не отходит, а поддаётся бёдрами навстречу моим прикосновениям, наклоняя бёдра так, чтобы я мог потереть её клитор под прямым углом. Её тело хочет этого, но разум говорит: «нет». И, полагаю, её руки крепко сжаты лишь для того, чтобы удержаться и не потянуться коснуться меня. Конечно, она чувствует мою неистовую эрекцию, прижимающуюся к её бедрам.
Всё в порядке, ты можешь коснуться его, детка.
Пожалуйста, блядь, коснись его.
Я хочу почувствовать, как её маленький кулачок окружает моё естество, сжимая его. Мне кажется, что я скоро умру, если она не потрогает меня. Я в двух секундах от того, чтобы вытащить член и начать поглаживать его, пока не кончу.
Как только Софи начинает тихо похныкивать и, могу сказать, стремительно приближаться к освобождению, она делает шаг назад, прочь из досягаемости, так что моя рука выскальзывает из её трусиков. Глаза у неё голодные, с плавающими в них невысказанными эмоциями.
Дерьмо.
Глава 3.
Софи
Глаза Колтона скользят по моей фигуре, словно проверяя, в порядке ли я, прежде чем вновь остановиться на моих глазах. В этом нет ничего нормального, но я не в силах его остановить. Я боюсь этого огромного количества чувств нему, но также мне страшно и отпустить его, поэтому я делаю единственное, что могу — отдаюсь интуитивному удовольствию, пробежавшемуся по мне, вымаливая сладкое освобождение. Моё тело практически вибрирует от потребности в нём, но мне необходимо время, чтобы осмыслить происходящее, поэтому я делаю шаг назад.
