— Зачем?
— Сегодня можно два зачета на халяву получить, если повезет. Хочу попробовать.
Я понимал, что эту причину она придумала только что, но решил подыграть. В конце концов, с некоторыми вещами люди должны справляться самостоятельно.
— Тебя проводить?
— Нет, зачем? — деланно удивилась она. — Я не знаю, на сколько там застряну. Сейчас доедем до Кольцевой, я там выйду. Вечером буду.
Когда-то я вычитал в интернете, что величайшей загадкой Вселенной являются не какие-то там чудеса физики, а женщины. У них своя логика, понять которую никто не в состоянии, они живут в своих мирах, а главное — они могут дарить новые жизни. Понятно, что автор этой сентенции серьезно преуменьшал значение законов мироздания, но в отношении женщин я был с ним целиком и полностью согласен. Это были непостижимые для мужчин существа, которых нужно любить, холить и лелеять — и не злить их слишком сильно. Я, кажется, переступил невидимую черту, даже не заметив её; наверное, мне стоило самому начать неприятный для нас обоих разговор. Но мне было лень. Я хотел, чтобы Алла справилась со своей злостью на меня и на неизвестную ей девушку сама. Возможно, это поможет нам в будущем, если мы, конечно, переживем этот кризис.
— Тут есть автобус, он до Парка Культуры идет, — предложил я. — Не хочешь прокатиться?
— Зачем? — огрызнулась Алла.
Затем, чтобы ты немного остыла, местные «скотовозы» хорошо прочищают мозги.
— Не знаю, интересно, — я пожал плечами. — Я же не из Москвы, в этом районе почти не был, хоть полюбуюсь на него из окна персонального автобуса.
Я был в этом районе много тысяч раз, но в другие времена. И в те времена — особенно до массового внедрения полос общественного транспорта — я бы ни за что не решился кататься по Юго-Западу на том же автобусе. Но сейчас даже полный маршрут занимал не слишком много времени; правда, надо было, чтобы повезло — автобус мог просто не приехать в разумный срок.
— Ну… давай. Где тут остановка? — Алла, видимо, поняла мой коварный план, но не нашлась, что возразить.
— До Гарибальди надо дойти, вон туда, — я указал рукой.
— Хорошо, пойдем, — она кивнула. — Но ты со мной не езжай, на метро тут до дома по прямой, а так придется пересаживаться.
— Ничего страшного, — улыбнулся я. — У меня полно времени.
— Не надо! — очень твердо сказала Алла. — Я буду к зачетам готовиться, ты меня будешь отвлекать.
Можно было легко поймать её на лжи — никаких учебников или конспектов она с собой не брала, я это знал точно, потому что видел, как она собиралась к Снежане. Но я мысленно отвесил себе подзатыльник — нельзя быть таким толстокожим. Ежу понятно, что она просто хочет побыть одна. Ну и ладушки.
Мы добрались до нужной остановки очень быстро — и обменялись за это время буквально несколькими репликами. Один раз я придержал Аллу за локоть, и она едва не скинула мою руку, но сдержалась — не хотела настолько явно показывать, что злится на меня. А я сделал вид, что не заметил движения её плеча.
Ей повезло — автобус приехал минут через пять, желающих поехать на нём было не слишком много, так что я видел, как она заняла место у окошка. Алла даже махнула мне на прощанье, но я отметил, что мы при расставании не чмокнулись. В общем, обида в ней клокотала и бурлила и, возможно, требовала выхода. Я очень надеялся, что она не поедет к своей Ирке и не напьется там вусмерть, потому что все мужики козлы, а всего лишь прогуляется по городу и вернется домой, где сможет спокойно говорить о своих душевных травмах. Наверное, стоило всё-таки настоять и поехать с ней, чтобы она не наделала глупостей. Но я почему-то считал, что так будет неправильно.
Я курил на остановке, провожая выруливающий на маршрут желтый «ЛИАЗ» и чувствовал в душе легкую пустоту. А заодно думал — не стоит ли завернуть в какой-нибудь из фирменных магазинов социалистических стран? Джинсы сами себя не купят, а наша с Аллой поездка по злачным местам откладывалась и откладывалась. Правда, все эти магазины — вернее, универмаги — находились у черта на куличках, и сейчас туда ездили либо на такси, либо на маршрутках. Даже до какого-нибудь «Ядрана», который располагался на Профсоюзной, надо было добираться поверху — станцию «Коньково» ещё не открыли, оранжевая ветка заканчивалась в «Беляево».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Покатав эту идею в голове, я сократил выбор до двух вариантов — «София» и «Ванда» находились рядом друг с другом на Большой Полянке, хотя серая ветка пока заканчивалась на «Серпуховской», но туда можно было относительно быстро попасть с той же «Октябрьской», а ЦУМ вообще был в самом центре. И туда, и туда нужно было подъехать на метро. Я выбросил окурок в урну, развернулся…
— Егор, привет!
Сложно было не узнать жизнерадостный голос Валентина. Он стоял прямо передо мной, очень довольный собой. Вернее, он, скорее всего, радовался произведенному на меня эффекту — я реально вздрогнул, когда увидел и услышал его, но сам я испытал лишь досаду. Судя по всему, мои планы опять шли псу под хвост.
— Добрый день, — вежливо сказал я. — Какими судьбами?
— За тобой, — он протянул мне руку, и я пожал её. — Михал Сергеич приглашает на обед. Не занят?
Я был уверен, что он точно знает, что тут произошло несколько минут назад. Я даже не исключал, что это он организовал появление моей первой жены на том показе — хотя с большей вероятностью это был дьявол и его штуки. Валентин никак не мог узнать о том, на ком женюсь через год и в другой временной линии, будь он хоть десять раз подполковником КГБ.
— Нет, — я помотал головой. — До воскресенья я совершенно свободен.
Глава 4. Жидкое счастье
Валентин был на уже знакомой мне «догонялке», но за руль на этот раз он меня не пустил — впрочем, я и не напрашивался.
— Как вы меня нашли? Следили? — без особого интереса спросил я.
— Присматривали, — улыбнулся он и завел машину.
О том, что меня «пасут», я знал. Пешую часть «наружки» я так и не смог обнаружить, а вот такую же заряженную и черную — но на базе двадцать четвертой — «Волгу» заметил. Ребята на ней были людьми опытными, они меняли номера по несколько раз за день, навешивали различных болванчиков на зеркало заднего вида и какую-то оранжевую бахрому на стекла. Вот только небольшой скол на правом заднем крыле так и не додумались замаскировать хотя бы грязью.
Но они мне особенно не докучали — утром стояли у нашего дома на обочине, наблюдая, как мы с Аллой отправляемся по учебным делам, вечером я их видел у выхода из своего института, а потом снова рядом с домом, — поэтому резких движений я не делал. Отчасти чтобы не провоцировать этих суровых людей на всякие неожиданные вещи, а отчасти — чтобы им стало скучно. Это была моя маленькая месть. Пусть пишут ежедневно однотипные отчеты, которые начальство даже читать не станет. Я даже отклонил предложение Казаха выпить пива — не потому, конечно, что его могли счесть моим связным из забугорья, а просто — чтобы «топтуны» пораньше пошли домой.
И, оказывается, это была не слежка. Они за мной просто «приглядывали» — наверное, чтобы я глупостей каких не наделал.
— И как результаты?
— Для отчета сгодятся.
Меня подмывало спросить у Валентина, как он обосновал своему начальству необходимость полноценной слежки за ничем не примечательным студентом одного из московских вузов, но потом отказался от этой идеи. Я понял, что не хочу знать внутреннюю кухню советских спецслужб; обычно такое знание ни к чему хорошему не приводит. И подписка о неразглашении может быть самым травоядным вариантом — могут просто невыездным сделать навечно.
Валентин вёл «догонялку» резковато, но уверенно. Я бы, наверное, поехал бы другим маршрутом, но и выбранный им путь был нормальным. А благодаря тому, что мне не нужно было отвлекаться на дорогу, я обдумывал темы для разговора.
Спрашивать про Аллу мне тоже не хотелось. То, что Валентин появился сразу после того, как мы расстались, могло что-то значить, но могло не значить ничего. Возможно, мой визави не хотел, чтобы девушка знала про это приглашение, или же это было простое совпадение. Гадать можно было бесконечно; сам Валентин вряд ли скажет правду. А если скажет, то не факт, что она мне понравится.
