Шасси с визгом касаются посадочной полосы, Шейн просыпается. Самолет опоздал, но до встречи еще три часа, а ехать тут – четырнадцать миль. На машине это всего ничего. Шейн, потягиваясь, заходит в здание аэропорта, шагает по длинному туннелю, минует ленту выдачи багажа и через вращающиеся двери попадает на залитую солнцем улицу. Садится в автобус, вылезает у автопроката. Очередь состоит из сияющих туристов, предвкушающих отпуск в «Диснейленде». Небось они тоже рекламу в интернете увидели, «распечатай купон со скидкой на 24 доллара». Он протягивает девушке за стойкой права и кредитку. «Шейн Вилер?» – удивленно и со значением повторяет она. Может, самолет прыгнул в будущее и Шейну полагается купаться в лучах славы? Нет, просто девушка радуется, что нашла его бронь. Мы живем в мире банальных чудес.
– Вы тут по делу или отдыхать, мистер Вилер?
– Хочу испытать судьбу.
– Страховку брать будете?
От страховки он отказывается, от дорогущего навигатора и экстренной заправки тоже и отправляется восвояси со связкой ключей и картой, нарисованной не иначе как десятилетним наркоманом. Садится в красную «киа», приводит сиденье в соответствие с географическим положением руля, шумно выдыхает и заводит машину В голове его вертится зачин сегодняшней речи: «Итак, живет на свете один парень…»
Через час он оказывается от места назначения дальше, чем был, когда прилетел. «Киа» его застряла в пробке, да еще и не в том направлении движется, похоже. Вернее, не движется. И чего он, идиот, от навигатора отказался? Шейн бросает бесполезную карту на сиденье и набирает мобильный Жана Перго. Абонент вне зоны действия сети. Звонит агенту, но его ассистент отвечает: «Простите, Эндрю сейчас недоступен», что бы это ни значило. От отчаяния Шейн звонит даже матери, потом отцу, потом домой. Да где же они все, елки-палки?! Дальше наступает черед бывшей жены. Вот уж кому бы он ни за что звонить не стал, так это Сандре. Но деваться уже некуда.
Наверное, его телефон еще забит в памяти ее мобильника, потому что, едва взяв трубку, она говорит:
– Надеюсь, ты звонишь, чтобы отдать мне долг?
Вот именно таких разговоров ему бы хотелось избежать. Целый год они спорили о том, кто кому испортил кредитную историю и кто у кого украл машину. Шейн вздыхает:
– Вообще-то, я как раз сейчас пытаюсь эти деньги заработать, Сандра.
– Опять кровь сдаешь?
– Нет, я в Лос-Анджелесе, продаю сценарий.
Она начинает хохотать и только потом понимает, что он говорит серьезно.
– Погоди-ка, ты что, пишешь сценарий к фильму?
– Нет, я пытаюсь его продать. Получить заказ.
– Теперь понятно, почему у нас такая дрянь на экраны выходит.
И в этом вся Сандра. Вроде официантка, но с замашками богемной поэтессы. Они познакомились в Таксоне. Сандра работала в кофейне, куда Шейн каждый день приходил писать рассказы. Он влюбился в ее ноги, в ее смех, в ее восхищение писателями, в ее готовность поддерживать Шейна во всех начинаниях. Именно в такой последовательности.
Ну а сама она, как призналась потом, влюбилась в его мечты.
– Слушай, – говорит Шейн, – давай ты потом современную культуру покритикуешь, ладно? Посмотри карту «Юниверсал», а то я потерялся.
– У тебя что, правда встреча в Голливуде?
– Да, – отвечает Шейн. – С одним известным продюсером.
– И что ты надел?
Шейн вздыхает и повторяет слова Жана Перго: одежда не имеет значения (если, конечно, у тебя нет говноупорного костюма).
– А я и так знаю. – И Сандра описывает то, во что он одет, до мельчайших деталей, включая цвет носков.
Шейн уже сто раз пожалел, что позвонил.
– Ты не можешь просто помочь?
– И как твой фильм называется?
Шейн снова вздыхает. Главное, помнить: они уже не женаты. К ее сарказму он должен быть равнодушен.
– «Доннер!».
Секунду-другую Сандра молчит. Но знает-то она его как облупленного. Знает, что он читает и чем увлекается.
– Ты сценарий про каннибалов пишешь?
– Я же тебе сказал, пока я просто идею продаю. И фильм не про каннибалов.
Конечно, мясной пир – не самый легкий предмет для описания. Тем более для фильма. Но тут ведь важна подача. Как сказал Майкл Дин в четырнадцатой главе своей книги: «Что общего у сфинктера и идеи? Они бывают в каждой заднице. Весь вопрос в том, как эту идею подать. Я бы мог прийти сегодня на киностудию “Фокс” и впарить им фильм про ресторан, где кормят жареными обезьяньими яйцами. Главное – правильно подать».
И Шейн подаст все в лучшем виде. Он расскажет не классическую историю похода Доннера, не про то, как люди застряли в лагере в заснеженных горах и поедают друг друга с голодухи. Нет, он расскажет историю плотника Вильяма Эдди, который собрал молодежь, в основном женщин, и вывел их из ущелья, и спас их. И – внимание, третий акт, – восстановив силы, он возвращается в горы за своей женой и детьми! Когда Шейн рассказывал эту историю агенту, Эндрю Данну, по телефону, его самого поразил героизм и стойкость персонажей. «Это будет фильм о триумфе! – кричал он Эндрю. – Фильм о преодолении, фильм с эпическим размахом! Смелость! Упорство! Любовь! Вот что важно!» И в тот же вечер агент назначил ему встречу с Клэр Сильвер. Ассистенткой самого Майкла Дина. Обалдеть можно!
– О как, – говорит Сандра, выслушав его. – И что, ты надеешься это продать?
– Да, – отвечает Шейн. Он действительно верит в успех. Это же главное – верить самому. «Действуй»! Его поколение выросло в святом убеждении, что неприятности мимолетны, что стоит только постараться, потерпеть минут тридцать, ну час, ну может, полтора – и все наладится.
– Ладно, – говорит бывшая жена. Все-таки его энтузиазм пока еще производит на нее впечатление. Сандра диктует, куда ехать. – Удачи тебе, Шейн!
– Спасибо, Сандра.
Как обычно, от ее спокойной доброжелательности ему становится ужасно одиноко.
Ну вот и все. Надо же было так сглупить – дать себе всего один день. Сколько раз Майкл ей говорил: мы не фильмы делаем, а в развлекательной индустрии работаем. День, понятно, еще не кончился, но тот, что назначен на 14.45, ковыряет прыщ на лбу и впаривает сериал. «Там, короче, коп – он по ходу вампир…» Впаривает и ковыряет, ковыряет, ковыряет. Клэр чувствует, как из нее по капле утекает оптимизм. Следующий, похоже, вообще не явится. (Как его там? Шон Веллер, что ли?) Клэр смотрит на часы: 16.10. Глаза покраснели и слезятся. Конец. Все дела она на сегодня переделала. Майклу Клэр ничего говорить про разочарование не станет – зачем? Предупредит за две недели, вещи соберет и отправится собирать сувениры для сайентологов.
А как же Дэрил? Его тоже сегодня надо бросать? Клэр и раньше пыталась с ним разойтись, только у нее ничего не выходило. С Дэрилом ссориться все равно что суп резать – сопротивления никакого. Она ему: нам надо поговорить, а он улыбается так спокойно, расслабленно, и через пять минут они в постели. Похоже, его это даже заводит. Клэр рассуждает про то, как у них ничего не складывается, а он уже рубашку снимает. Она жалуется, что ее достали его стрип-клубы, а он только кивает.
Она: Обещай, что больше туда не пойдешь.
Он: Обещаю, что тебя туда не потащу.
Дэрил не спорит, не врет, не переживает. Чувак просто ест, дышит и трахается. Как можно прекратить отношения, которых, по сути, нет?
Она познакомилась с ним на единственных в ее жизни съемках. На «Ночных охотниках». Клэр всегда очень татуировки возбуждали, а у Дэрила, который выходил (или выползал?) в роли зомби номер четырнадцать, все руки были в татуировках. Клэр обычно встречалась с тонко чувствующими занудами, на их фоне ее собственное занудство как-то бледнело. Ну еще с парочкой коллег, из которых амбиции торчали, как второй пенис. А вот с безработными актерами ей сталкиваться не приходилось. Впрочем, она ведь этого хотела, ради этого бросила докторскую – чтобы с головой окунуться в мир кино. Через тридцать шесть часов красавчик очутился у нее в постели. Выяснилось, что его поперла из дома девушка и ему негде жить. С тех пор прошло три года, роль в «Ночных охотниках» так и осталась лучшей в карьере Дэрила, и роскошное тело зомби номер четырнадцать украшает теперь кровать в спальне Клэр.
Нет, сегодня она его выкидывать не станет. И так день не задался. Сначала сайентологи, теперь эти дедули со своими внуками, зомби-копы и ковыряльщики прыщей. Клэр даст Дэрилу еще один шанс. Придет домой с пивом, устроится на его широком татуированном плече, они посмотрят кабельное вместе (ему нравятся передачи на канале «Дискавери», особенно про грузовики на льду). Она хоть живой себя почувствует. Конечно, Клэр не о такой любви мечтала, но, с другой стороны, вполне американский у нее оказался стиль жизни. Целая нация зомби несется по автострадам, сжигает в пробках полные баки бензина, старается поскорей попасть домой, а потом тупо пялится в телик, смотрит «Грузовики на льду» или «Фабрика любви» на огромном плоском экране.
