— Знаете, а ваши слова меня зацепили — парень усмехнулся — Вы ответите на мой вопрос?
— На какой конкретно?
— Он был один за весь наш разговор — Скотт смирил меня внимательным взглядом, и в нем промелькнуло некоторое недовольство.
— Он был не один Скотт.
— Да, но без ответа остался лишь один мой вопрос вам.
— В таком случае я вам могу сказать, что самым поразительным за всю мою жизнь был момент, когда я встречала рассвет, сидя над большим каньоном.
— Большим каньоном? Что это?
— Вы не знаете, что такое большой каньон?
— Нет, не знаю. Просветите меня? — глаза парня блеснули небольшой отблеск надежды, который сложно было не уловить в его янтарных зрачках.
— Это одно из природных чудес этой страны, а также одно из самых необычных мест во всей Америке.
— Так что он из себя представляет?
— Сложно вам описать словами — я задумалась, пытаясь сообразить свой ответ — Давайте я вам лучше покажу.
— Покажете?
— Да. У меня остались фотографии в телефоне.
— В телефоне? Фотографии? — парень широко открыл глаза и теперь удивлённым взглядом смотрел на меня.
— Вы что, не знаете о существовании такого понятия как мобильные телефоны и фотографии?
— Я лишь знаю, что с помощью этих устройств окружающие могут связываться между собой и разговаривать на расстоянии. А что такое фотографии?
— Это изображения, которые мы делаем, желая что-то запечатлеть и тем самым запомнить. Что-то или кого-то. Вы их видели в книгах, журналах и газетах.
— Так это не картины?
— Нет, Скотт, это все фотографии, сделанные с помощью специальных технических средств, таких как телефон или фотоаппарат.
— Как интересно — глаза Скотта зажглись заинтересованным взглядом — Вы покажете мне эти изображения?
— Да, конечно. Минуту.
Я достала из сумки свой мобильный телефон и стала искать в галерее нужные мне фотографии большого каньона. Как только я нашла интересующие меня снимки, то открыла одно из изображений на экране и передала телефон Скотту в руки. Он аккуратным движение взял телефон из моих рук и с интересом стал его рассматривать. Было довольно странно, наблюдать детский и наивный взгляд взрослого парня в адрес неизвестного предмета. Скотт вертел мой телефон в своих руках, внимательно осматривая его со всех сторон. Затем он повернул его к себе экраном, и стал всматриваться в изображение на нем.
— Это и есть фотография?
— Да. Как я и сказала, это изображение реального места, которое я сделала, когда была там в отпуске.
— Так это место где-то есть?
— Да, Скотт, и на самом деле оно находится не так и далеко от вас.
— Даже не могу представить всего этого перед собой — глаза парня были полны удивления, а выражение его лица было немного ошеломлённым — Что ещё вы видели?
— Скотт, мы с вами встретились не для разговора о моих поездках, а для общения с вами и разрешения вашей проблемы — я решила прекратить эту отвлеченную беседу и вернуться непосредственно к нашим делам.
— Но мне теперь интересно узнать о подобных местах и интересно увидеть их изображения.
Скотт произносил эти слова слишком оживленно и эмоционально. Я впервые увидела настолько живые и яркие эмоции на его лице, что могло говорить о верно выбранной мной тактике его лечения. В душе я немного была удивлена столь детской реакции и настолько наивным мышлением парня. Даже если он все забыл, то не знать о таких простых и очевидных вещах как мобильные телефоны и фотография было немного странно. Я смотрела внимательным взглядом на этого странного парня и пыталась хоть немного понять его. Явно, что он был личностью непростой, хоть и пытался казаться таким. Он сам не знал, кто он и что он из себя представляет, но вот я за наш непродолжительный разговор увидела в нем небольшие задатки самоуверенности и противоречивости. В тоже время он пытался приспосабливаться к окружающему его миру и старался быстро адаптироваться к нему, что говорило о его мобильности и социализации. «Скотт явно был из тех, кто мог найти подход к любому человеку и при необходимости разговорить любого». Выводы напрашивались сами собой и происходили в моем разуме совершенно непроизвольно. Вот уже пять минут в палате повисло тяжёлое молчание, которое я решила нарушить неожиданным предложением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Скотт, вы бы решились выйти из клиники, при должном сопровождении вас?
— Док, о чем вы?
— Я о том, что при удачной терапии мы могли бы с вами ненадолго покинуть стены клиники и выйти в мир — я заметила промелькнувшее волнение на лице Скотта и его легкий страх — Я буду все это время рядом и везде вас сопровождать.
— Вы готовы пойти на такой шаг?
— А почему нет? Для начала я могу провести вас по улицам Нью-Йорка и показать город из салона своего автомобиля. Позже, мы можем с вами начать ненадолго выходить в люди, тем самым стимулируя вашу социализацию работать более активно.
— Социализацию? — Скотт недоуменно покосился на меня.
— Это термин, который отражает способность человека быстро адаптироваться в незнакомом ему обществе и довольно быстро приспосабливаться ко всем новшествам своей жизни. Ещё можно назвать это явление адаптацией.
— Значит, вы хотите, чтоб я… — Скотт замолчал, сделав при этом задумчивое выражение лица, а затем по слогам произнёс — А-дап-ти-ро-вал-ся.
— Да, я хочу, чтоб имеющиеся у вас задатки стали расти немного активнее и тем самым развивались.
— Вы считаете, во мне есть подобные качества?
— Могу вас заверить, что есть. Вы адаптивный человек и это сразу бросается в глаза, но вам надо немного стимула и практики, чтоб вы смогли начать вновь развивать это качество.
— В таком случае, я теперь буду с нетерпением ждать нашего с вами выхода в большой мир — Скотт широко улыбнулся, а в его глазах вновь сверкали озорные искры.
— Значит, как только я все устрою и разрешу все вопросы с руководством клиники, то мы с вами отправимся на небольшую разведку — я встала со своего места и протянула свою руку Скотту — На этом я думаю наш сеанс можно считать оконченным.
— На сегодня все? Что-то маловато для первого раза разговоров.
— Достаточно. Мне есть над чем подумать и что проанализировать — я сделала паузу, но затем уверено произнесла — К тому же вам не стоит перенапрягать свой разум так резко. Нам стоит с вами постепенно приводить его в норму.
— Как скажете док. Вам виднее в таких вопросах.
— Поэтому я благодарю вас за эту беседу и желаю вам хорошего дня.
— Когда вас ожидать в следующий раз?
— Я думаю, через пару дней будет в самый раз. Я хочу дать вам время подумать над нашим разговором, и может даже сделать какие-то выводы из него.
— Вы, я так понимаю, займётесь тем же самым в эти дни.
— Правильно понимаете, но у меня есть ещё дела в городе.
— В таком случае не смею вас больше задерживать. Всего вам наилучшего, мисс Вильямс.
— Благодарю вас, Скотт. До следующей встречи.
Я вышла от Скотта с небольшой озадаченностью на лице. Наш первый сеанс показал мне некоторые интересующие меня вещи и помог мне сделать первые выводы по поводу его личности. Я решила взять в клинике копии документов, имеющихся на Скотта и вечером изучить их у себя в номере. Мне стало, как никогда интересно углубиться в его историю и понять ее истоки.
Уже вечером я сидела в номере и читала взятые мной бумаги. Согласно медкарте, Скотт был найден молодой парой в пригороде Нью-Йорка, и доставлен в ближайшую больницу. Он очнулся спустя сутки в совершенно дезориентированном состоянии. Парень не знал не своего имени, ни возраста, ни того, что с ним произошло. Он совершенно не помнил ничего из своей жизни, и был растерян и сильно напуган. После обследования физически он оказался здоров, но вот его рассудок был поврежден. Отсутствие личности в нем и понимания того, кто он такой, вызывали в парне приступы раздвоения личности и неопределённости. Со временем Скотт стал приходить в себя, даже при отсутствии воспоминаний у него. Парень стал общительным и дружелюбным, но иногда в нем проявлялась определённая жестокость и злость. Все это списали на синдром раздробленности личности, поэтому на его выпады никто никак в лечебнице не реагировал. По итогу, Скотта определили в Манхеттенскую психиатрическую лечебницу, и он остался там на долгий срок. Парень не знал ничего о себе и не имел представления о мире за стенами лечебницы. Он познавал все заново словно только что родившийся ребёнок. Сколько врачи не пытались вызвать хоть малейшие обрывки воспоминаний у Скотта, но все попытки были провальными. Он ни разу не смог что-либо вспомнить из своей прошлой жизни и никак не реагировал ни на одну из предложенных ему психиатрических терапий. Дочитав все документы до конца, я отложила их в сторону и достала свой рабочий блокнот. Я открыла страницу с моими заметками, сделанными во время нашего со Скоттом сеанса, и с задумчивым выражением лица стала читать свои же записи. «Скотт личность сильная, это бесспорный факт. Плюс он стремится к независимости и не желает подчиняться, что говорит о его волевом характере. Но в нем есть какой-то порыв добродушности и неуверенности, что говорит о его непонимании самого себя. Его приступы раздвоения могут быть связаны с попытками Скотта быть разным и экспериментировать со своим характером. Он намеренно ведёт себя по-разному, чтоб по итогу, найти самого себя». Мои рассуждения прервал звонок на телефон, который мирно лежал около моей кровати.
