На Сицилии римлянам удалось захватить и закрепиться в Палермо в 254 году, несмотря на контратаки карфагенян. Рим медленно, но верно устанавливал свое господство на Сицилии. И только Лилибей и Дрепана (Трапани) продолжали оказывать сопротивление. Многочисленная римская армия осадила Карфаген. Но ловкость и хитрость Гимилькона, командующего местным гарнизоном, не давали римлянам возможности взять город. Разуверившись в том, что они смогут его захватить, римляне организовали длительную блокаду. То же самое произошло и с Дрепаной, оказавшей в 249 году сопротивление войскам под командованием Клавдия Пульхера. Удерживая эти два плацдарма, небольшая армия под руководством Гамилькара Барки, молодого командующего, незадолго до этого присланного на Сицилию, заняла плато Эрике и неотступно преследовала римскую армию.
Весной 241 года в открытом море возле Эгадских островов произошла решающая битва. Рим выслал многочисленную флотилию, чтобы еще сильнее сжать кольцо блокады вокруг двух пунических городов. Карфаген, со своей стороны, также снарядил мощную флотилию, доверив командование ею некоему Ганнону. В заботах о поисках пропитания для осажденных и управляемая не имеющими опыта в морских сражениях моряками, флотилия вскоре была разбита, а сам Ганнон заплатил смертью на кресте за свое поражение. Не имея возможности на месте пополнить свои войска свежими силами и испытывая затруднения с продовольствием, Карфаген вынужден был отступить и окончательно сдал Сицилию. Обязанность проведения переговоров с консулом Лутацием Катулом была возложена на Гамилькара Барку. Путем уплаты скромного выкупа он добился для своих солдат, а также для воинов, оборонявших Лилибей, разрешения уйти свободными людьми с почестями и при оружии. Карфаген должен был уплатить Риму возмещение за нанесенный ущерб в результате военных действий в размере 2200 талантов серебром (около 57 тонн) с рассрочкой на десять лет и отказаться от всех своих претензий на Сицилию и Эоловы острова (Полибий, I, 63). Как отметил С. Лансель, Карфаген, проиграв Первую Пуническую войну, потерял гораздо больше, чем один из забытых богом уголков Сицилии: это была первая брешь в поясе, защищавшем пунический город. После Сицилии наступила очередь Сардинии, а через несколько лет и Мальты (218 год).
АФРИКАНСКИЙ КАРФАГЕН
Интерес Карфагена к своей «глубинке» зародился, как нам кажется, после поражения при Гимере в 480 году. Именно в этот период карфагенянам, по всей вероятности, удалось освободиться от уплаты ренты ливийцам, предоставившим им часть своей территории. Кроме земель, Карфаген распоряжался и местным населением, из которого он вербовал солдат для своих войск. Благодаря плодородию аннексированных территорий (см. Владения Карфагена, гл. II), Карфаген скоро стал могущественной сельскохозяйственной державой, исключающей любые бунты на своих землях. Но отношение карфагенян к ливийцам как к людям второго сорта нанесло ощутимый ущерб их репутации. И пунийцы, в противоположность ситуации, сложившейся с римлянами во время военной кампании Ганнибала, располагавшего верными союзниками в Италии, никогда не могли рассчитывать на поддержку африканцев. Об этом свидетельствует та быстрота, с которой они отвернулись от пунийцев, когда серьезный враг оказался на пороге их дома (Агафокл, а затем Регул). А прибытие в большом количестве сицилийских ветеранов предоставило ливийцам еще одну возможность попытаться сбросить иго Карфагена.
Благодаря роману Г. Флобера война с войсками наемников является одним из самых известных эпизодов всей внутренней истории Карфагена. В соответствии с договором от 241 года Карфаген должен был приступить к репатриации своей армии, состоявшей приблизительно из 20 тысяч человек, по большей части наемников, рекрутированных в странах Средиземноморья (иберийцев, балеарцев, галлов, греков, ливийцев и т.д.). Гискон, ведший переговоры о выводе карфагенских войск с Сицилии, благоразумно решил распределить их отправление во времени, чтобы избежать слишком большого скопления вооруженных людей у ворот города. Но, как сообщает Полибий, он просчитался и не учел некомпетентность и скупость членов карфагенского Сената (Совета старейшин). Эти последние, вместо того чтобы заплатить наемникам и по мере возможности отправлять их по домам, предпочли выплатить им общую сумму, что не таким тяжким бременем ложилось на государственную казну.
Разместив сначала лагерь наемников у ворот Карфагена, Сенат впоследствии решил переправить доставляющую много неудобств многочисленную армию наемников в Сикку Венерию (современный Кеф в Тунисе). Все закончилось тем, что Сенат обязал Ганнона, военного губернатора пунических владений в Африке, провести переговоры об оплате меньшей суммы, чем было согласовано ранее. Но наемные солдаты, готовые принести свои жизни задело Карфагена, сочли, что их предали. Осознавая свое численное превосходство, они двинулись на Карфаген. Их поход не мог не испугать членов Сената, которые поспешили заплатить наемникам. Но было уже поздно. Восставшие, разбившие свой лагерь в Тунисе, поставили новые условия. И тогда Карфаген направил Гискона в их лагерь, надеясь, что ему удастся закончить дело миром. Но Спендий, амбициозный уроженец Кампании, имевший, помимо храбрости и физической силы, чутье стратега и хорошо подвешенный язык, убедил Мато, командира ливийцев, что им вполне по силам атаковать Карфаген. Установив контроль над лагерем, они захватили в плен Гискона и его свиту. Они также обратились с воззванием к местным жителям, которые, не раздумывая, примкнули к восставшим, поскольку давно стремились избавиться от налогового бремени, возложенного на них Карфагеном, и предоставили наемникам продовольствие и пополнение свежими силами.
Если верить Полибию (I, 73, 3), армия восставших численностью 90 тысяч человек была поделена на три группы. Две первые направились в современную Бизерту (Гиппу Акра / Гиппон Диарритус) и Утику. Третий отряд встал лагерем в Тунисе, отрезав, таким образом, столицу от ее внутренних областей. После первой попытки Ганнона освободить Утику карфагенский Сенат поручил Гамилькару Барке подавить восстание, принимавшее масштабы гражданской войны. Собрав разношерстную армию численностью 10 тысяч человек (из наемников, перебежчиков и граждан), он пошел на Утику. Застав врага врасплох, он перебил несколько тысяч солдат и снял блокаду с города. Альянс с нумидийским командиром Нар Гавасом и его всадниками позволил ему нанести и другие поражения восставшим. Гамилькар благоразумно пощадил пленных, предложив им либо присоединиться к его армии, либо покинуть африканскую землю в обмен на обещание никогда больше не сражаться против Карфагена. Но вдохновители восстания, разгадав замысел Баркида (то есть представителя клана Барка. — Примеч. пер.), превратили мятеж в неминуемую войну: по инициативе вождя галлов Автарита они решили уничтожить Гискона и его свиту, которые все еще находились в их руках, испытывая страшные мучения. Те из восставших, которые принимали участие в их убийстве, были поставлены перед необходимостью и в дальнейшем принимать участие в мятеже. В Карфагене убийство Гискона вынудило Совет старейшин обратиться к Ганнону и Гамилькару с просьбой координировать их совместные усилия для окончательного подавления бунта. Но существующие между ними разногласия не могли привести к положительному результату, и тогда Совет предоставил армии право выбора командующего. Им стал Гамилькар.
Ему удалось в 238 году, то есть через три года после начала войны, загнать большую часть восставших в ущелье, которое Полибий (I, 85, 7) назвал «Пилой» в силу своего сходства с этим инструментом, а Флобер — «ущельем Топора». Изголодавшиеся и истощенные, окруженные слонами Гамилькара, наемники были перебиты, а их вожди, в частности Спендий, распяты перед крепостными стенами Карфагена. Матон, руководивший осадой Карфагена, был впоследствии схвачен и подвергся очень жестокому наказанию, сравнимому с теми муками, на которые он когда-то обрек пленных, и с тем ужасом, который он наводил на жителей Карфагена. Разгром восстания вынудил оставшееся африканское население склонить головы перед победителями.
Но даже если эта победа позволила Карфагену укрепиться в Африке, усилия, затраченные им в этой войне, обескровили его и лишили возможности вести военные действия на заморских территориях. В 238—237 годах, после подавления бунта, наемники, вернувшиеся на Сардинию, были оттуда изгнаны местными племенами. Они вынуждены были искать убежища в Италии и попросили помощи у Рима, который не преминул воспользоваться сложившимися обстоятельствами и выслал экспедиционный корпус с Титом Семпронием во главе. Он и завладел островом, а также аннексировал Корсику. Карфаген, силы которого после войн на Сицилии и с наемниками были на исходе, не мог противостоять Риму. И ему даже пришлось заплатить римлянам возмещение в размере 1200 талантов серебром (31 тонну).
